— Споры об оценке деятельности Ивана IV начались еще в XVII столетии, но лишь в наши дни нашлись поклонники не только политических приемов, но и нравственного облика Грозного царя. Собственно, вопрос о его прославлении — вопрос не столько веры, религиозного чувства или достоверного исторического знания, сколько вопрос общественно-политической борьбы. Однако сторонникам канонизации так и не удалось представить ни одного нового источника, опираясь на который можно было бы поставить под сомнение сложившуюся в исторической науке традицию в целом отрицательного изображения царствования и личности Ивана Грозного. 

Несомненно, Грозный был яркой, незаурядной личностью, очень образованным для своего времени человеком, в том числе и талантливым писателем, автором богослужебных текстов и музыки службы к празднику Владимирской иконы Божией Матери. Проводя активную и в первоначальный период весьма успешную внешнюю политику, Иван Грозный во вторую половину своего правления превратился в кровавого тирана, приведшего страну к социально-экономическому кризису, разорению населения и провалу многих внутри- и внешнеполитических начинаний. "Вражде и произволу,— пишет знаменитый историк, профессор Московской духовной академии Василий Осипович Ключевский,— царь жертвовал и собой, и своей династией, и государственным благом". 

И если о вреде или пользе политических приемов царя Ивана IV можно спорить, то его нравственный облик вполне однозначен. Многотысячные и чаще всего безвинные жертвы опричного террора, гонения, убийство собственного сына Ивана... При прямом попустительстве со стороны Ивана Грозного было казнено не только множество светских лиц, но и священнослужителей, чем-либо не угодивших царю, в их числе канонизированные Церковью митрополит Филипп и игумен Корнилий Псково-Печерский. Можно вспомнить и о многоженстве царя, в результате которого последние 10 лет своей жизни он был отлучен от причастия Святых Христовых Тайн и т. п. 

Что касается вопроса трактовки конфликта между Грозным царем и митрополитом Филиппом, то, на мой взгляд, она не может быть ни светской, ни церковной, она должна быть единственно исторической. И свидетельством этому является то, что результаты многих исторических исследований, в том числе и современных, подтверждаются "Житием святого митрополита Филиппа" в редакции одного из самых авторитетных русских агиографов — святителя Димитрия Ростовского. 

— Почти через 100 лет после гибели митрополит Филипп был канонизирован. Насколько это было важно для тогдашнего царя Алексея Михайловича? Всякая канонизация — это восстановление некой попранной истины. Какая истина здесь была важна для царя? И почему все-таки потребовалось почти 100 лет, чтобы оценить деяния митрополита? 

— Во-первых, чтобы оценить деяния митрополита, потребовалось не 100 лет, а гораздо меньше. Уже в 1590 году, через 21 год по кончине святителя и через 6 лет после смерти Ивана Грозного, останки митрополита Филиппа были привезены на Соловки. В эти же годы было составлено и первое его "Житие", а также началось местное почитание святителя. Патриарх Иоасаф I (кстати, постриженик Соловецкого монастыря) в 1636 году включил текст службы святителю Филиппу в печатную Минею и установил ему общецерковную память. Таким образом, в середине XVII века при царе Алексее Михайловиче произошла не канонизация святителя, а лишь перенос его мощей из Соловецкого монастыря в Москву. Соборным постановлением было определено перенести для погребения в Успенском соборе останки трех московских иерархов: митрополита Филиппа, патриарха Иова, сосланного Лжедмитрием в Старицу и скончавшегося там, и патриарха Гермогена, замученного поляками в Чудовом монастыре. Инициатором перенесения был митрополит Новгородский Никон, будущий патриарх, который видел в этом особый смысл. Все три святителя были подвижниками за народное, национальное дело и пали жертвой тиранической власти. Возвращая святителей в их первопрестольный храм, царская власть приносила покаяние за грехи предков, совершала акт примирения с почившими героями, восстанавливая этим разрушенную симфонию Церкви и государства. 

Во-вторых, ответом на вопрос о том, какая попранная истина была важна для царя, может стать красноречивое послание Алексея Михайловича усопшему святителю Филиппу: "Молю тя разрешити согрешение прадеда нашего царя и великого князя Иоанна, нанесенное на тя нерассудно, завистию и неудержанием ярости... простиши, иже тя оскорби понапраснству..." Святитель Филипп не был политиком и потому не мог стать помехой в борьбе за власть. Он был лишь защитником правды в христианском государстве и погиб, охраняя истину. Можно условно допустить государственную необходимость суровых опричных мер в борьбе с боярской оппозицией, но при этом никуда не скрыть презрение к человеческой справедливости, тираническую жестокость, не оправдываемую никакими государственными соображениями. Русский православный мыслитель Георгий Петрович Федотов писал: "В годы кровавой революции, произведенной верховной властью, митрополит Филипп восстал против тирана и заплатил жизнью за безбоязненное исповедание правды". 

— Открытое противостояние священнослужителя со светской властью, его активная социальная позиция — насколько это согласуется с образом пастыря, являющего собой пример кротости и смирения? Какой путь вам ближе — увещевание власти или противостояние ей? Вообще, насколько совместимы социальный темперамент и духовное призвание? 

— Безусловно, в пастыре должны присутствовать и смирение, и кротость, но в то же время он призван благовествовать, назидать, наставлять, отстаивать правду Божию. И нередко от пастыря, который отвечает перед Богом за вверенное его попечению стадо, требуется мужество противостоять злу. Путь Церкви — это путь мира. Недаром она является миротворцем, побуждая конфликтующие стороны сесть за стол переговоров и искать примирения. Церковь в лице своих выдающихся архипастырей и пастырей всегда ходатайствовала перед властями о милосердии к осужденным. Часто печалование было сопряжено с опасностью для жизни самого ходатая. Однако это не останавливало верных сынов Церкви от того, чтобы искать и защищать справедливость. 

Пастырское делание неотделимо от социального служения, а путь духовного совершенствования невозможен без помощи ближним. Церковь не является институтом, отделенным от общества, она, напротив, живет запросами и нуждами своей паствы, помогая людям преодолевать жизненные трудности и невзгоды. 

— Насколько далеко может священнослужитель зайти в конфликте со светской властью и какие средства воздействия на светскую власть есть у него в арсенале? После фильма "Царь" многие зададутся вопросом: в каких же случаях священнослужитель все-таки может пойти на сделку со светской властью? 

— Божественная истина, которую содержит Церковь, чужда насилию, ожесточению и злобе. Но в то же время она требует верности и преданности себе. Это свидетельство, подтвержденное кровью мучеников древнейших времен и современности. 

Как бы ни развивались церковно-государственные отношения и кто бы ни находился у власти в тот или иной исторический период — Церковь всегда осознавала свою неотмирность, бережно хранила учение своего Божественного Основателя, но в то же время призывала своих чад к лояльности власти предержащей. Именно с этих позиций следует рассматривать сложное время отношений нашей Церкви и советского государства в XX веке. 

В то же время "Основы социальной концепции Русской православной церкви" указывают, что, в случае если власть принуждает к отступлению от Христа и Его Церкви, а также греховным, душевредным деяниям, Церковь может отказать государству в повиновении. Это не орудие политической борьбы, а свидетельство готовности человека защищать свою веру даже ценой собственной жизни. 

Церковь не борется с властью, а обличает грех, невзирая на лица. Ведь грех одинаково разрушителен для всех людей. Средства в этой борьбе — проповедь непреложного Евангельского учения, вера христианина, засвидетельствованная благими делами. 

Сотрудничество Церкви и государства, основанное на взаимном уважении и независимости, может простираться на многие сферы общественных отношений. При этом речь идет не о влиянии на светскую власть, а о партнерстве в решении значимых для общества задач. Пределы для такого сотрудничества сложно устанавливать извне, поскольку главным его содержанием является нацеленность на созидание гармоничного общества, богатого своими духовными и культурными традициями. 

— Павел Лунгин снимает уже второй фильм, связанный с церковной тематикой. Успех "Острова" показал, как важно аудитории кино, утверждающее духовные ценности. Нет ли у вас опасения, что возникнет поток сериалов на церковную тему, что режиссеры, не столь одаренные, как Лунгин, будут использовать церковную тему для раскрутки и зарабатывания денег? 

— Хочется выразить благодарность Павлу Лунгину и другим режиссерам, которые в своих картинах обращаются к теме ценностей православия, стремясь показать всю красоту и богатство мира веры. К сожалению, в нашей стране за период воинствующего атеизма выросло не одно поколение людей, которые ни разу не переступали порог церковной ограды и просто не представляют церковной жизни. Возможно, кого-то из них фильмы заставят задуматься о высшем, духовном призвании человека. 

Тему духовных исканий и переживаний раскрыть в кинематографе достаточно сложно, поэтому вряд ли режиссеры, желающие быстро заработать, будут к ней обращаться. 

В наше время, когда все меньше людей читают книги, телевидение и интернет становятся основными источниками информации, и именно от их содержания зависит то, какие идеи будут разделяться обычными людьми. Несправедливость и зло невозможно победить, искоренить внешним насилием и другим злом. Корень зла не вовне, а внутри человеческой души, в отсутствии или искажении моральных ценностей, в греховной воле, в потемнении сознания. Победить зло, исправить жизнь можно только осознанным глубоким покаянием, изменением всего строя жизни, возвращением на путь добра и правды, то есть к Богу. Поэтому Церковь приветствует благое намерение утверждать посредством кинематографа идеалы христианской жизни, привлекать внимание массового зрителя к духовным ценностям, важности и неповторимости каждой человеческой души, которая призвана Богом к вечности. 

Беседовала Екатерина Данилова 

Досье 
Иларион, председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата архиепископ Волоколамский (Алфеев Григорий Валериевич)

Родился 24 июля 1966 года в Москве. Окончил Гнесинку по классу скрипки и композиции. В 1984-1986 годах служил в Советской армии. 

В 1987 году пострижен в монашество. Заочно окончил Московскую духовную семинарию. 

В 1990 году стал настоятелем Благовещенского кафедрального собора Каунаса. В 1991 году окончил Московскую духовную академию, потом аспирантуру, преподавал. Стажировался в Оксфорде. С 1995 года работал в отделе внешних церковных связей. 

В 2002 году хиротонисан во епископа Керченского, викария Сурожской епархии, затем назначен епископом Подольским, викарием Московской епархии, главой представительства Московского патриархата при европейских международных организациях. В 2003 году стал епископом Венским и Австрийским с поручением временного управления Будапештской и Венгерской епархией. 

С 31 марта 2009 года — епископ Волоколамский, викарий патриарха Московского и всея Руси, председатель отдела внешних церковных связей и постоянный член Священного синода. Настоятель храма "Всех скорбящих Радосте" на Ордынке. 20 апреля 2009 года возведен в сан архиепископа. Пишет симфоническую музыку.  

Иларион, председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата

Огонек