Ассоциацию «Голос» в Минюсте считают «иностранным агентом». В НКО с таким определением не согласны
Фото: Александра Краснова/ИТАР-ТАСС
«Это организации, которые занимаются внутриполитической деятельностью, — настаивал Путин во время беседы с журналистами. — Разве наше общество не должно знать, кто и на что получает деньги?»
Президента оперативно поддержала Генпрокуратура, которая в последнее время организует тотальные проверки общественников. «Эти цифры документально подтверждены», — рапортовала официальный представитель надзорного ведомства Марина Гриднева. При этом она также обмолвилась, что за весь 2011 год российские некоммерческие организации получили не меньше 19 миллиардов рублей от иностранных спонсоров.
«Поскольку прозвучавшие в Вашем интервью цифры по меньшей мере в десятки раз превышают наши представления об объемах иностранной поддержки российским НКО, — написали в ответ на это правозащитники президенту в открытом письме, — то нам и самим хотелось бы знать, что же это за организации, получающие такие деньги». Также они попросили Путина «дать распоряжение безотлагательно опубликовать полные списки названных 654 НКО с указанием сумм, полученных ими за последние четыре месяца».
Если и впрямь исходить из суммы 28,3 млрд рублей, то получается, что в среднем 654 НКО только за четыре месяца получили по 43,4 млн рублей, или 1,5 млн долларов. Может ли такое быть?
В 2012-м глава «Мемориала» Арсений Рогинский оценивал бюджет своей организации приблизительно в миллион долларов; 80% средств поступало из-за рубежа, в том числе от Фонда Сороса, USAID и Фонда Генриха Белля.
— Наш бюджет в прошлом году составил 23 миллиона рублей, — говорит «РР» директор центра антикоррупционных исследований и инициатив «Transparency International — Россия» Елена Панфилова. — Деньги шли на аренду, зарплаты сотрудникам, исследования, мероприятия в регионах.
Открыто публикует отчетность на собственном сайте и движение «За права человека». Его совокупный годовой бюджет в последние годы составлял около 3 млн рублей. При этом все перечисленные нами организации — это влиятельные общероссийские структуры, хорошо известные и в стране, и в мире. Помощь остальным должна быть намного скромнее.
— Годовой бюджет крупной НКО с офисом в Москве, региональными отделениями и множеством проектов составляет порядка 30 миллионов рублей в год, — подтверждает Юрий Джибладзе, руководитель Центра развития демократии и прав человека, один из соавторов обращения к президенту. — Таковых в России порядка двадцати. Остальные НКО довольствуются бюджетами в сотни тысяч рублей, максимум в два-три миллиона.
С официально названными объемами помощи такие показатели явно не стыкуются. Возможно, авторы справки для президента — случайно или нет — отнесли к общественным НКО и те организации, которые занимаются не гражданскими, а коммерческими проектами. Это могут быть лоббистские конторы или профессиональные ассоциации. Крупная отрасль может иметь даже несколько таких НКО. Они занимаются лоббизмом, включая проталкивание нужных отрасли законов. Что, в принципе, может быть кем-то расценено как внутриполитическая деятельность, хотя к политике в общепринятом смысле никакого отношения не имеет.
Кроме того, формат НКО используется многими коммерсантами, иностранными в том числе, для финансирования гуманитарных и социальных проектов. В этом случае официальные данные «склеиваются». Но масштаб иностранного финансирования политической деятельности в России все равно явно преувеличен. Тем более что активисты гражданских НКО все время подчеркивают, что занимаются не политикой, а защитой прав человека или борьбой с коррупцией. Хотя политика, конечно, понятие растяжимое и в законе четко не определенное.
Андрей Веселов
Эксперт