Русский журнал: Валерия, не могли бы ответить, сколько серий Вы уже сняли?
Валерия Гай Германика: Готово уже двадцать пять. Отснято, конечно, чуть больше, примерно половина из шестидесяти. Но их еще надо монтировать.
РЖ: Заявлено, что над фильмом работают три режиссера: Вы, Руслан Маликов и Наталия Мещанинова. Расскажите, пожалуйста, как распределены обязанности между вами? Кто за что отвечает?
В.Г.Г.: Руслан с нами уже не работает. Работает Наташа. На таких больших проектах есть режиссер-постановщик. Здесь я исполняю его роль, и у меня очень много обязанностей: нужно ездить на звук, на монтаж. Наташа же мне помогает, она научилась смотреть на проект моими глазами. Она занимается сценарием, снимает вместе со мной. Когда я уезжаю, снимает Наташа, я принимаю материал. То есть все, как это обычно происходит на авторских проектах за границей. Это мой проект, а все помогают мне его реализовать.
РЖ: За один съемочный день Вы снимаете несколько сцен из разных серий. Но пытались ли Вы сосчитать, сколько в среднем съемочных дней необходимо, чтобы снять одну серию?
В.Г.Г.: Примерно два дня на одну серию. Да, где-то так…
РЖ: Вы как-то говорили, что редко посещали школу. Правда?
В.Г.Г.: Какая разница, редко ли я посещала школу?! Вы что мне сейчас будете за прогулы выговаривать?
РЖ: Ни в коем случае. Но если, к примеру, Вы отклоняетесь от сценария и добавляете кое-что от себя, на чем, на каком материале это может быть основано?
В.Г.Г.: Я снимаю художественное кино, а не документальное. На материале я не основываюсь. Вы думаете, Гринуэй, когда снимал «Повар, вор, его жена и ее любовник», использовал статистику каких-то ресторанов?
РЖ: Нет, конечно. Но режиссер, снимая кино на близкую для него тему, так или иначе учитывает свой опыт и привносит что-то от себя. То же самое с Гринуэем…
В.Г.Г.: В «Школе» – мои ощущения от мира. Это художественный проект, люди почему-то путают его с документальным. Никого я при этом не обличаю, никакой статистикой не занимаюсь. Мои фильмы – это чисто мое решение, авторское видение. Это мой мир, я как снимала его семь лет назад, так и снимаю. Это называется почерк, который отличает меня от других режиссеров.
РЖ: Снимая «Школу» и тем самым конструируя художественную реальность, используете ли Вы при этом какие-то дополнительные источники – блоги, сайты, форумы.
В.Г.Г.: Нет, не использую, ни за чем дополнительно я не наблюдаю.
РЖ: А как Вы находите актеров, которые должны играть Ваших героев? Есть среди них непрофессионалы? Типажей Вы используете?
В.Г.Г.: Актеров я нахожу с помощью агентств. Типажей я снимаю очень редко, если только в каких-нибудь эпизодах в массовке.
РЖ: В первой серии «Школы» можно найти отсылки к картине «Доживем до понедельника». Например, линию с учителем, преподающим историю… При этом любопытно сравнить современные и советские фильмы о школе. Когда Вы начали съемки, появлялись ли у Вас перед глазами образы советской школы?
В.Г.Г.: Нет, не появлялись.
РЖ: Тем не менее, любопытно сравнить поведение советских школьников и то, как ведут себя в «Школе». Поколение наших родителей – тем, кому сейчас под пятьдесят – оно ведь не видит себя в новых школьниках, хотя определенные сходства должны бы просматриваться. И, наоборот, абсолютно точно отождествляет себя с героями «Доживем до понедельника», где цитируют Баратынского и преданно любят лейтенанта Шмидта.
В.Г.Г.: Ну, может быть, мы с ними жили и живем в разных странах. Наверное, это нас и разделяет.
РЖ: А в чем, по Вашему мнению, главная разница между нами? Чего такого особенного в современных школьниках?
В.Г.Г.: Появилась возможность автору снимать так, как он хочет. Вот все, что изменилось.
РЖ: Но если бы автор мог снимать и тогда без ограничений, все равно же различия были бы очевидны.
В.Г.Г.: Ну, конечно, заметны. Это же менталитет, который формируется окружающей средой: культурной средой, социальной... Меняется язык, меняются характеры, образ героя в искусстве…. Сами же знаете, но задаете при этом такие вопросы.
РЖ: Попробуем задать другие вопросы. Можете ли Вы, к примеру, представить себя не режиссером, а в образе учителя, которого Вы же снимаете. И тот, и другой в чем-то ведь схожи.
В.Г.Г.: Ну, у меня другая профессия… Я не представляю себя учителем. Могу представить, если хотите.
РЖ: Вы бы на всех «забивали» или наоборот «грузили» бы знаниями?
В.Г.Г.: Нет, я вообще очень ответственный человек, очень исполнительный.
РЖ: Учитывая эту ответственность, занятость, остается ли время следить за полемикой по поводу «Школы»? Слышите ли Вы справедливые мнения, запоминаются ли они?
В.Г.Г.: А зачем их запоминать?! Мне все равно.
РЖ: То есть Вам вообще все равно?
В.Г.Г.: А что бывает не вообще все равно?
РЖ: Внешне, быть может, вообще все равно, а в глубине остается: если напишут вот так и вот так, мне бы было приятно.
В.Г.Г.: Достаточно того, что уже пишут, я и так рада.
РЖ: Все свои известные фильмы Вы сняли о подростках? После «Школы» что намерены снимать в будущем?
В.Г.Г.: Даже не знаю. Я планов не строю. Хочу «Бесприданницу» ставить в МХТ.
РЖ: Вы, правда, так радуетесь и получаете огромное удовольствие от всей той «движухи», в которой сейчас находитесь?
В.Г.Г.: Да, получаю дикое удовольствие от создания аудиовизуального продукта. Как всякий нормальный человек, я выбирала профессию, чтоб получать от нее удовольствие. Я не хочу ходить на работу, как на каторгу, это естественно. Если бы мне она не нравилась, я бы вообще этим не занималась. Может быть, вообще бы ничем не занималась…
Беседовали Булат Назмутдинов и Клавдия Назаренко
Russian Journal