Цели и средства

Этично ли получать деньги из-за рубежа российским некоммерческим организациям?

По всей стране идут проверки некоммерческих организаций (НКО), прокуроры и налоговые инспекторы изымают бухгалтерские и уставные документы. Что они ищут? По одной из версий, власти хотят получить доказательства того, что НКО получают средства из-за рубежа.

В Кремле почему-то уверены: иностранное финансирование — это свидетельство если не измены, то по крайней мере неблагонадежности. А почему, собственно? Мы попросили нескольких известных политиков, политологов и юристов ответить на вопрос: «Этично ли получать деньги из-за рубежа российским некоммерческим организациям?» Вот какие ответы мы получили.

Дмитрий Орешкин, политолог:

«НКО не ведут борьбу со своей властью. Они ведут борьбу за соблюдение Конституционных прав. То есть они за то, чтобы власть соблюдала закон. Когда «Голос» борется за честные итоги выборов и ведет наблюдение в соответствии со своими правами, прописанными в избирательном законе, это не есть борьба с государством. Когда Amnesty International борется со взяточничеством, только очень странно, и специфически мыслящий человек может сказать, что они против государства. НКО для того и существуют, чтобы контролировать соблюдение прав, прописанных в различных законах. Потому что любое государство всегда хочет прибрать к рукам больше, чем ему положено, а гражданам оставить поменьше. В любом нормальном обществе есть разделение властей, чтобы суды не зависели от прокуратуры, а прокуратура — от судов и все вместе они не зависели от исполнительной власти и так далее. Есть еще над ними всеми параллельно следящие общественные организации — НКО, которые получают гранты из разных источников: государственных, негосударственных, частных фондов. И это абсолютно нормально. Точно так же, как ученый получает грант на написание книг, на исследования. Так что это абсолютно советский подход отдельных госмужей: раз правозащитники контролируют права чиновников, то они борются с государством. А на самом деле они борются с злоупотреблениями должностных лиц, которые нарушают российские законы. Просто многие чиновники воспринимают себя как государство. Соответственно, что хочу, то и ворочу. И все, что делаю, — правильно. А все, кто не согласен со мной, — против власти. Я думаю, что нам бы пора понять, что есть разница между интересами страны и интересами конкретного чиновника».

Игорь Борисов, председатель совета Российского общественного института избирательного права:

«На некоторые вопросы — этично или нет — однозначного ответа не существует. Если мы говорим о проверках некоммерческих организаций, то все делается в рамках закона. Никто не обвиняет их в том, что они борются с властью. Российская Федерация допускает участие правозащитных организаций с иностранным финансированием в жизни общества, если, конечно, они не занимаются политикой. С прошлого года в РФ действует закон, предусматривающий регистрацию юридических лиц, получающих зарубежные средства, как «иностранных агентов». Это требует постановки их на учет в Минюсте. А если процедура нарушается, на это государство должно реагировать. Люди должны знать, на какие деньги правозащитники ведут свою работу. И все, даже правозащитники, должны соблюдать закон».

Дмитрий Гудков, депутат Госдумы:

«Я знаю многих российских правозащитников, которые никогда в жизни не хотели бы получать деньги из-за рубежа. Но власть в стране настолько бьет по всем источникам финансирования, что не оставляет им выбора. И если организация действительно защищает права россиян, борется за изменение системы российского правосудия, за его беспристрастность, если она делает это прозрачно, отчитывается перед государством, то у меня язык не поворачивается ее критиковать. Я готов согласиться с тем, что политикам нельзя получать деньги на свою деятельность от иностранных структур. Но тут речь идет о правозащитниках. Они защищают права граждан от тех, кто использует свою власть не по назначению и не соблюдает законы. Вот сейчас Госдуме предлагают рассмотреть новый закон, отменяющий льготы для средств массовой информации. К чему это приведет? Журналисты будут где-то искать финансирование. А где они его могут найти, как им выживать? То есть власть сама создает такие условия, толкает правозащитные организации, прессу на сотрудничество с зарубежными грантодателями. В принципе в любом демократическом обществе это бы не обсуждалось. А в авторитарном — используется для того, чтобы повесить ярлык «иностранный агент». Я надеюсь, что наше общество чуть-чуть стало во всем этом разбираться, и никто уже правозащитников критиковать и ругать не будет.

Если бы наш бизнес не боялся финансировать такие общественные организации, наша власть не запугивала бы бизнесменов, то никаких бы зарубежных финансовых источников не было. Я знаю, что крупный бизнес готов был

в конце 2011 года начать финансировать новые политические проекты. Но после президентских выборов, когда пошли репрессии, закручивание гаек, процесс остановился. Но рано или поздно все сдвинется с мертвой точки. Потому что бизнес понимает, что сохранить и приумножить капиталы можно только в демократическом правовом государстве с независимыми правоохранительными органами и судом. В авторитарном — тоже можно богатеть, но риски слишком высоки. Это все понимают, но пока боятся».

Александр Черкасов, член правления международного правозащитного и благотворительного общества «Мемориал»:

«Давайте разберемся, что такое этично и неэтично. Представьте себе какую-нибудь столовую. Вдруг выясняется, что кормят там не очень хорошо. И кто-то обращается в инспекцию. Приходит инспектор, заходит на кухню, выходит с пакетом, в который что-то завернуто, и говорит: «Ребята, все прекрасно. Я проверил. Нарушений нет». Понятно, что вас будут терзать смутные сомнения. Конфликт между теми, кто занимается гражданским контролем, и теми, кого они контролируют, возникает именно при правительственном финансировании. Расходование на контроль госструктур государственных денег или денег аффилированных коммерческих компаний ставит под сомнение эффективность этого контроля. Самое непатриотичное, что можно представить, — это финансирование за счет госбюджета общественных компаний, которые будут хвалить чиновников и создавать иллюзию прекрасности жизни до того самого момента, когда все декорации рухнут.

Есть другой способ — брать деньги у частных, независимых доноров. Но после того как Михаил Ходорковский попал в тюрьму за вполне патриотические проекты, желающих практически нет. Это действительно плохо, потому что богатейшая нефтяная страна не получает денег на свой третий сектор от национального бизнеса. Нам говорят: просите у обычных людей. Можно собрать деньги на конкретного ребенка или на какой-то проект, то есть когда сдающий точно понимает, на что это пойдет. На организацию, на проектную деятельность — сложнее. На то, чтобы организация существовала, — еще сложнее. В подкорке у тех, кто формулирует вопросы о политической борьбе НКО, есть фраза Владимира Путина: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Это можно назвать профессиональной деформацией людей, работавших с агентурой или в агентуре. Тех, кто привык покупать и продаваться. Это не есть норма. Это есть перверсия. И навязывание такого подхода к жизни — примерно то же самое, как если бы персонал публичного дома рассказывал нам, что есть любовь. На самом деле музыку пишем мы сами и исполняем ее по своим нотам. А если кто кидает монетку, чтобы музыка звучала еще лучше, это хорошо, и нам не особенно от этого стыдно».

Михаил Федотов, председатель Совета по правам человека при президенте:

«Политическая деятельность к НКО никакого отношения не имеет. Я не спорю, что у нас есть общественные организации, преследующие политические цели. Я могу с ходу назвать несколько таких структур. Это «Другая Россия», «Молодая гвардия», «Единая Россия». Не знаю, получают они деньги из-за рубежа или нет. Но если получают — это, конечно, неэтично. А что касается общественных организаций, занимающихся защитой прав граждан, экологией, культурологией, то это не про политику. Сейчас их замучили прокурорскими проверками. Точно так же в 2011 году проверяли коммерческие предприятия. И Дмитрий Медведев, бывший тогда президентом, сказал: «Перестаньте кошмарить бизнес». Вслед за этим появилась должность уполномоченного по защите прав предпринимателей, внесены серьезные поправки в законодательство, в том числе уголовное, защищающие бизнесменов. И тогда же было издано указание генпрокурора о том, чтобы не допускать необоснованных проверок. Но применительно к НКО об этом сегодня забыли. Я был против закона, прозванного законом об иностранных агентах. Декларировалось, что его цель — защита государства от внешнего влияния. Но он эту функцию не выполняет, поскольку слишком широко трактует понятие НКО, выполняющих функции иностранного агента. Закон сделан из рук вон плохо, его писали недостаточно квалифицированные люди. Он юридически несовершенен».

Наталья Гранина

Профиль

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе