Ты подруга моя трудовая

С этого момента бумажные носители станут выдавать лишь тем, кто напишет соответствующее заявление. Сведения о зачислениях, увольнениях, перемещениях и поощрениях работников каждое предприятие будет заносить в единый государственный информационный реестр. Впрочем, возможно, сроки реформы еще не раз скорректируют. Наши сограждане пока не очень доверяют сетевым базам данных.


Трудовой книжке отечественного образца — ​одному из важнейших документов для любого из нас — ​кстати говоря, совсем недавно исполнилось сто лет. Принятый в далеком декабре 1918 года закон с некоторыми поправками действует и по сей день.


Фото: Игорь Хакимов/Интерпресс/ТАСС 


«Всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ», — ​с бескомпромиссным ленинским изречением и сегодня согласятся большинство россиян. Хотя вынесенная тогда на щит борьба с бездельниками была лишь идеологической ширмой для совершенно иного дела. Государству требовался строгий учет и контроль кадров, острая нехватка которых ощущалась почти в каждой отрасли.



Как у всех

Идею большевики переняли из мировой практики. Ведь трудовые книжки в той или иной форме появились еще в XVIII веке, а к началу прошлого столетия массово применялись во всех передовых странах.

Некоторое подобие существовало и в Российской империи. Так называемые послужные (формулярные) списки имели военнослужащие и чиновники, по собственной инициативе их аналоги вводили отдельные частные компании. Однако отсутствие единообразия серьезно мешало развитию трудового рынка. Чтобы устроиться на новую работу, требовалось брать со старого места рекомендательные письма. А это — ​время и, порой, деньги. Энтузиазм писарей приходилось материально поощрять.

Без системы контроля за трудовыми ресурсами страдало и само государство в целом. Так, в годы Первой мировой войны немало высококвалифицированных рабочих, столь нужных отечественной оборонке, бросили на передовую. Никто не следил за тем, кого именно призывают в армию. А вот уже в период Великой Отечественной эту ошибку не повторили.

— Осенью 1941-го отца вызвали в военкомат, коротко постригли, даже форму военную выдали, такая фотография у нас в семье сохранилась. Но потом разобрались и вместо фронта отправили в Уфу, в эвакуацию. Начальник литейного цеха на заводе, выпускающем авиадвигатели, не тот человек, которого можно просто так взять и заменить, — ​рассказывает московская пенсионерка Анна Никитина.

Стоит отметить, аналогичная система действовала в США, Великобритании, Германии и Франции. Ученые, инженеры, наиболее ценные рабочие кадры, изобретатели числились в специальных списках. И в конечном итоге весь учет и контроль замыкался на оборонных ведомствах. Причем не важно, что специалисты трудились в частных фирмах. Именно этот нужный механизм, с поправками на социалистическую экономику, и внедрили в СССР.



Клетка для летунов

За сотню лет советская трудовая книжка многократно видоизменялась, это касалось как названия документа, так и методик заполнения. Но суть оставалась прежней — ​максимально четко отразить знания и навыки, которыми обладает человек. Соответственно, все стажировки, курсы, переобучение и прочие важные вехи тщательно фиксировались. Включая даже работу в иностранных компаниях.

— У моего отца была интереснейшая запись в трудовой книжке. В начале 30-х он три года жил в США — ​направили туда по обмену опытом, то есть на повышение квалификации. По возвращении кадровики написали: с такого-то по такое-то числился инженером в компании General Electric. Даже адрес был, порядок, однако, — ​вспоминает энергетик Сергей Кирпичев.

Ветераны Академии наук поговаривали, что у нобелевского лауреата Петра Капицы тоже имелась запись подобного рода — ​с 1921 по 1934 год великий ученый жил и работал в Великобритании. В трудовой так и значилось — ​Кавендишская лаборатория, Кембридж, Англия. Любопытно, что в ходе этой затянувшейся загранкомандировки ученый стал членом-корреспондентом АН СССР.

Правительственные награды, звания, продвижение по службе — ​все примерно так же, как в документах военнослужащих. Де-факто в Советском Союзе это был некий военный билет бойца трудового фронта. При этом к записям граждане относились крайне трепетно. Так, в начале 90-х один из первых российских специалистов, при зачислении в лондонское отделение американского банка Chase Manhattan, принес начальнику HR-департамента трудовую книжку и потребовал оформить «как полагается». Англичанин несказанно удивился — ​форма была ему неизвестна. Но русский настаивал и был готов показать, как и что вписать… Сегодня на Западе этим уже никого не удивишь, в рекрутинговых агентствах знают: наши соотечественники требуют записи и обязательно печати.

Купить в СССР трудовую книжку в магазине, как сейчас, было невозможно. Она заводилась первым работодателем, за утерю (при выдаче на руки) полагался солидный штраф — ​25 рублей. За подделку — ​уголовная статья, ведь документ по значимости приравнивался к паспорту. Неудивительно, что на предприятиях ТК хранились под замком, как правило, в сейфе вместе с личными делами сотрудников.

…В СССР люди держались за работу. Часто менять ее в рамках плановой экономики бессмысленно — ​по конкретной профессии, специализации и должности вы бы получили одинаковую ставку на большинстве предприятий. Оттрубить на родном заводе до самой пенсии считалось почетным, таких тружеников уважали. Для старожилов существовали различные «плюшки», вроде жилищного кооператива, очереди на машину и кассы взаимопомощи. Напротив, летунов коллеги и начальники недолюбливали. Сегодня картина обратная: люди охотно снимаются с места в поисках лучшей доли.

— Особенно непросто удержать молодежь. Чуть что не так, премию не выдали или отчитали строго, тут же пишут заявление по собственному желанию. Не отдать летуну трудовую книжку нельзя, хотя в советские годы именно так с ними и боролись. А уж уволить «по статье» — ​с этим сегодня сложно: затаскают по судам, мало не покажется, — ​сетует начальник отдела кадров компании «Регион-В» Марина Иванцова.

Бесспорно, в контексте борьбы с летунами можно вспомнить указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» от 26 июня 1940 года. Документ запрещал увольняться по собственному желанию. Причем касалось это не только государственных, но и частных (кооперативных) структур. Аналогичный указ «О запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в машинно-тракторных станциях» 17 июля того же года, регламентировал ситуацию на селе.

Почему власти решились на эти жесткие меры, вряд ли стоит объяснять. В воздухе пахло грозой, готовились к большой войне с напряжением всех сил. Кстати, аналогичные законы после начала Второй мировой приняли в Великобритании, Франции, Германии. Там летунам тоже грозил тюремный срок, который осужденные чаще всего отрабатывали на своих же предприятиях.



Во власти стихии

В свое время трудовые книжки помогли сберечь от войны ценных специалистов и организовать планомерное воспроизводство кадров. Более того, осуществлялся анализ рынка трудовых ресурсов, и в случае дефицита людей той или иной специальности упущение оперативно исправлялось. Например, появились станки с ЧПУ — ​в ПТУ и техникумах стали готовить для них операторов.

Система не отличалась простотой, но работала. При Госплане имелось подразделение, где анализировали нужды отраслевых министерств, которые те, в свою очередь, собирали в отделах кадров заводов и фабрик. Называлась структура «Государственный комитет по профессионально-техническому образованию». И после многочисленных межведомственных согласований Минвуз получал указание обеспечить в том или ином регионе подготовку кадров по определенной профессии. Распоряжение спускали дальше вниз, и вскоре открывались новые ПТУ, техникумы, дополнительные факультеты и кафедры в институтах. Учащимся и выпускникам организовывали практику, а потом и помогали с трудоустройством согласно свидетельству или диплому.

Сегодня, к сожалению, о подобном можно только мечтать. Рынок труда существует по стихийным законам, он подвержен веяниям моды и прочим случайным факторам. Итог, увы, печален — ​переизбыток юристов, маркетологов и прочих менеджеров «самого среднего звена». Напротив, людей с нужными здесь и сейчас навыками и знаниями нет. Их нехватка в конкретных регионах компенсируется главным образом за счет повышения трудовой мобильности населения.

Время от времени в СМИ появляются совершенно оторванные от реальности исследования, где фигурируют какие-то чудовищные термины. Якобы в России для полного счастья не хватает BIM-менеджеров, BI-аналитиков и прочих специалистов по перформанс-маркетингу. При этом такие позиции, как слесарь автосервиса, сантехник, токарь, экскаваторщик, маляр, закрываются с помощью гастарбайтеров. Застройщики все чаще поглядывают на импортные проекты, поскольку грамотных отечественных архитекторов все меньше. И так — ​практически во всех отраслях. Не хватает специалистов по информационным технологиям. «Там все зависит от математики, а требования ЕГЭ по данному предмету постоянно снижаются», — ​отмечает президент рекрутинговой компании Superjob Алексей Захаров. Наблюдается дефицит соискателей для инженерных и производственных специальностей, а также в сельскохозяйственной отрасли. Профессиональные училища фактически перестали существовать. «Найти квалифицированного электрика, газосварщика, слесаря-сантехника, пекаря или агронома значительно сложнее, чем бухгалтера», — ​жалуется представитель агентства Kelly Services Алевтина Денисова.



В светлое будущее

О грядущем запуске электронной базы данных ТК заговорили несколько лет назад. 2021-й станет пилотным годом реформы: предполагается, что отныне цифровой аналог трудовой книжки будут получать все работники, а классический вариант документа — ​только те, кто напишет соответствующее заявление. Трудовой договор также можно будет заключить в электронном виде. Полностью же отказаться от бумажных носителей планируется к 2027 году.

Однако ключевой вопрос, как именно будет выглядеть отечественная кадровая «Биг-Дата» и кто получит к ней доступ, пока остается открытым. Сейчас работодатели пользуются услугами частных рекрутинговых агентств, естественно, платными. И бизнесу конкурент в лице государства, разумеется, не нужен. «Самый полный учет ведется индивидуально для каждого в Пенсионном фонде. А базы данных по специалистам есть. Например, Superjob. Этого вполне достаточно», — ​уверяет Алексей Захаров.

Более того, есть определенные сомнения, что частные компании станут делиться с государством сведениями о работниках. Да и сами люди тоже. В наши времена, когда о какой-либо конфиденциальности остается лишь мечтать, любая информация, выложенная в Сеть, может в одночасье оказаться оружием в руках преступников.

— Станут ли сами специалисты загружать свои данные в единую базу? Как работодатели отнесутся к тому, что каждое передвижение внутри организации будет мгновенно фиксироваться и отображаться на некоем ресурсе? Кто все-таки будет иметь к нему доступ? Как это будет коррелироваться с законодательством о защите персональных данных граждан РФ? — ​по мнению Алевтины Денисовой вопросам несть числа.

Один из вероятных сценариев: россияне в массе своей просто проигнорируют появление общефедеральной базы или будут всячески уклоняться от ее использования. Возможно, увеличится количество тех, кто имеет две, а то и три трудовые книжки. По закону это запрещено, даже существует штраф. Никто, правда, не слышал, чтобы кого-то наказывали. Как правило, прием и увольнение по дополнительной ТК оформляются фиктивно. Запись в документ ставится, но не более того. Ни в какую базу данных (включая ПФР) эти сведения точно никогда не попадут.

Согласно исследованию Центра социально-политического мониторинга РАНХиГС, 14 процентов трудоспособного населения РФ по основной работе трудились неофициально, всего же, с учетом совместительства, 45 процентов россиян не полностью документировали свои трудовые отношения. Учитывая подобную статистику, а также ее возрастающую динамику, вряд ли стоит ожидать резкого ужесточения правил — ​это вызовет очередную нешуточную общественную дискуссию.

То, что бумажным носителям после официального начала реформы предполагается отвести еще целых семь лет, наводит на мысль о желании перейти на цифру максимально безболезненно. Значит ли это, что в случае пробуксовки задуманных нововведений, переходный период может быть продлен? Логично предположить, что так оно и будет. В настоящий момент электронной альтернативы привычному документу эйчары не видят.

— Лишь из трудовых книжек мы узнаем стаж, сведения о взысканиях, компетенциях и конфликтности соискателя. Например, если работника уволили в связи с утратой доверия. В резюме подобные факты не указывают, на собеседовании они не всплывают, их можно узнать именно из ТК, — ​перечисляет Алевтина Денисова.

— С теми, кто приходит без трудовой, я даже не разговариваю. Ведь мне некому позвонить, не у кого узнать, что за кандидат заявился, почему ушел с прежнего места. Компьютерным базам доверяю с оговорками: при нынешнем уровне хакерства не проблема подделать любую карьеру. А тут — ​записи, с подписями и печатями. Фотографирую и посылаю своим коллегам-кадровикам, они проверяют подлинность. Пока — ​только так, — ​разводит руками Марина Иванцова.

Поделиться