«Умрет – похоронишь!»

Так ответили маме солдата в госпитале, где лечился избитый в части Саша Уртаев 

Закончив школу, Александр Уртаев, как и многие его одноклассники, мечтал о вузе. Саша решил продолжить семейную традицию и, как отец, стать военным. Собирался ехать в Голицин, поступать в пограничную академию на факультет ФСБ. А потом... передумал. 

Вчерашний школьник решил: вуз подождет, сначала нужно почувствовать себя солдатом, примерить армейскую форму, подержать настоящее оружие. На уговоры «не ходить» Саша решительно отвечал: «Решил – и точка». 


– Я должен был ехать в Ногинск. Появился прапорщик, вызвал меня, велел идти с ним, – вспоминает Саша. – Сказал, что едем в Подмосковье. На Казанском вокзале я узнал, что едем во Владикавказ. Нас оказалось 250 человек из разных областей. На КМБ (курс молодого бойца – авт.) мы грузили кирпич, щипали траву... Потом меня записали в РВБ (ремонтно-восстановительная бригада). Вкалывали! Поначалу было тяжело. Потом привыкли. 

Привыкли солдаты и к мясу черного цвета, которым кормили служащих. К тому, что выданное оружие оказалось непригодным, попросту – сломанным. Хочешь рабочий автомат – купи. И для профессиональных военных, и для солдат расценки были примерно одинаковые – полторы тысячи руб- 

лей. Не возмущались солдаты, что по приезде в часть их даже не переодели. О парадной форме вообще не вспоминали. На областном сборном пункте в Ярославле парням выдали ХБ – зеленый камуфляж и берцы. В этом же обмундировании Сашу забрал из части отец спустя больше двух месяцев. Беспредел начинается с малого. Дальше только множится и ширится. 

Атака слоников 

– Старослужащие, или слоны, как их называют, подняли нас ночью. У одного из новобранцев нашли телефон, якобы по этой причине нас и подняли, – рассказывает Саша. – Хотя телефоны иметь не возбранялось, сослуживцы начали докапываться до нас. Потом обещали избить. Мне сказали, что раз у меня осетинская фамилия, то мне достанется больше всех. 

И досталось. Наутро Саше стало плохо. Кружилась голова, тошнило. Парень обратился к медсестре. Его отвели к начальнику штаба. Оттуда отправили обратно в подразделение. 

Сейчас Саше ставят диагноз – сотрясение мозга, закрытую черепно-мозговую травму, частичную потерю слуха и зрения. Возможно, если бы парня начали лечить сразу, Саша уже шел бы на поправку. Однако несколько дней болезненного состояния солдата не замечали, он исправно ходил в наряд, нес службу. 

– Только потом старшина свозил меня в гражданскую поликлинику, – рассказывает Саша. 

– Там меня осмотрели, поставили диагноз – разрыв барабанной перепонки, потерю слуха. Положили в медсанчасть. Намечался приезд Медведева, и меня решили просто спрятать. Меня спасло, что в часть приехал полковник Коваленко – мамин знакомый. Он помог написать заявление в прокуратуру, отправил в госпиталь. 

«Отменили» диагнозы 

На следующий день к Саше пожаловало руководство. По-хорошему просили забрать заявление. 

– Мне сказали, что если я не заберу заявление, у них будут проблемы. Намекнули, что дело лучше замять. Там же, в госпитале, «отменили» все диагнозы, поставленные в гражданской больнице, и поставили новый диагноз – отит. А какие-то меддокументы на меня и вовсе потеряли. Лечили меня пенициллином. 

На следующий день в палату к Саше положили новеньких. На соседних койках оказались те самые сослуживцы, которые... избивали новобранцев. Только, в отличие от руководства части, парни не просили забрать заявление из прокуратуры, а сразу начали угрожать. Поставили срок – 17 августа последний день. Потом Уртаева ждала расправа. 

Во Владикавказ примчалась Сашина мама. Женщина хотела попросить поддержки у начальника госпиталя, но... 

– Ей дали понять, что солдат – быдло. И если меня вдруг попытаются здесь убить, то никто вмешиваться не будет. Никому не нужны проблемы. «Убьют, так похоронишь». Представляете, это они сказали маме! 15 августа за мной приехал отец и забрал из госпиталя. 

– Я не понимаю, как до такого можно довести армию! – возмущается папа Саши, Олег Уртаев. – Пусть хоть негласные проверки устраивают. Я служил во Владикавказе, мне вообще непонятно, почему туда отправляют наших ребят! Там другие люди, другой менталитет. Как я понял, в эту часть проверяющие не суются. Почему наш военком меня не пустил, когда я узнал, что сын едет на Северный Кавказ? Меня прогнали, грубо прогнали. 

Заявление на имя министра обороны написано, впереди – обращение в суд. Только Олег Алексеевич не очень-то верит в справедливость. 

Отследить не получится 

– Сняли в Москве? Я не знаю, как такое может быть. Мы отправляем команду, ее доставляют в воинскую часть, а уже в воинской части могут, по указанию начальника, перевести служащего в другую часть, – комментирует ситуацию Владимир Заостровский, исполняющий обязанности военного комиссара области. – Парень наш, и мы, конечно, переживаем. Мы сочувствуем и всем родителям стараемся помочь советом – что делать в подобных ситуациях. 

Уголовное дело в отношении лиц, избивавших Уртаева, уже возбуждено. Чтобы не было состава преступления, так как солдат покинул расположение войсковой части, родители обратились в органы военной прокуратуры и в военкомат. По направлению прокуратуры парня направили в военный госпиталь, где он сейчас лечится. 

Смогут ли ярославские медики восстановить зрение и слух 18-летнему парню, который сознательно решил выполнить свой конституционный долг? Будем надеяться. Только доколе страшная цифра небоевых потерь в нашей армии будет расти в геометрической прогрессии? Доколе солдаты российской армии будут сами покупать боевое оружие на базарах? Доколе новобранцы будут строить чьи-то дачи? Мин- 

обороны не любит отвечать на вопросы. 

Жертвы Мирного времени 

По данным Минобороны, в 2008 году 471 солдат погиб во время прохождения службы в мирное время. Более половины погибших покончили жизнь самоубийством. 24 срочника стали жертвами старослужащих. Сколько солдат попали в больницу или стали инвалидами – Минобороны такой статистики не ведет. В 2008 году во время боевых действий погибло меньше солдат, чем в мирное время. По данным Следственного комитета при прокуратуре РФ, во время августовских боевых действий в Южной Осетии погибли 48 солдат российской армии. 

Что делать жертве неуставных отношений 

Павел Колесников, председатель комитета солдатских матерей в Ярославской области: 

– Первое, что нужно сделать, – запомнить место, время, лиц, допустивших неуставные отношения. Это поможет следствию, когда будет возбуждено уголовное дело. Второе – позвонить по телефону доверия в органы военной прокуратуры (или сообщить информацию в прокуратуру через родителей) и в комитет солдатских матерей. И обязательно попасть в медицинское учреждение, чтобы побои были документально зафиксированы. 

Наталья Колбина

Караван-Рос
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе