- Так что, по-твоему, и наказывать не надо?! Пожурить, пальчиком перед её носом помахать, улыбнуться и по головке погладить: не делай так больше, девочка наша, не расстраивай маму и папу! Договорились?
- Вечно ты утрируешь! Что она натворила на этот раз?
- Вот видишь, ты и сам замечаешь, что для неё творить пакости – дело привычное. Только вот мама наказывает за любые провинности, объясняет, почему так делать нельзя и за что я её наказываю, а папа приходит с работы, смотрит на дочь, расплывается в улыбке и готов всё и вся прощать… Мол, давай, Машенька, продолжай, мама не разобралась!.. Вот погоди: ещё год-два, и мы уже ничего не сможем поделать…
- Да что же это такое! Ты превращаешь её в монстра, а на самом деле ребёнок таким образом "ощупывает" мир, окружающий её. Да, она совершает ошибки, иногда поступает не так, как нам с тобой хотелось бы… Не мне тебе говорить о воспитании детей! Мы ведь с тобой учителя…
- Вот именно – учителя! Ты и сейчас со мной говоришь, будто вещаешь на родительском собрании перед чужими родителями чужих детей… А Машка наша! Понимаешь: на-ша!
Я понял, что если не остановиться, то моя Надюшка взорвётся. Слёзы уже появились на её лице. Сейчас она в упор посмотрит на меня, ожидая какое-то последнее слово, встрепенётся, помчится в кухню, чтобы я не увидел её слёз, и окажется, что все трое мы будем наказаны. Боже! Как я ненавижу себя вот в такие моменты! Ведь первое, что приходит в голову: а разве я не прав? Разве то, что я говорил, относится к каким-то другим, чужим, родителям, а не к нам? Разве это не наша Маша? И только потом начинаю осознавать, что всё – наше! Что здесь не может быть правых и виноватых! Что споры наши – чепуха на постном масле!
Я смотрю в глаза жены и специально артикулирую:
- МА-ША – НА-ША!
Слёзы высыхают моментально. И мы уже готовы расхохотаться. Но вдруг в это самое мгновение слышим из соседней комнаты:
- Уважаемый Игорь Михайлович и милейшая Надежда Юрьевна! Позвольте выйти из угла… Здесь страшновато… Да и свет только от настольной лампы… Ножки мои бедные устали… Лицо моё всё мокрое от слёз… Никогда, поверь мне, мама, Надежда Юрьевна, никогда я больше не буду так бессовестно поступать!..
Вот здесь мы не выдержали и взорвались от хохота по-настоящему.
- Подслушивала, негодница!
- А что я тебе говорила!