Ярославский зоопарк
Я посчитал, что младшему было девять лет, другому тринадцать, когда зоопарк в Ярославле открылся. А мы не разу не были. Вернее, я был. В 2017 году был год экологии, я выступал с докладом «Экологическая тропа Гора святой Марии». Доклад, как обычно, двинули к концу, в зале как всегда, остались одни докладчики. Тем не менее, послушно преодолевая скуку, я посидел еще на двух сообщениях. Объявили перерыв и директор, грузин, пригласил меня в соседнюю комнату.
Такой конференции у меня не было, и кажется, больше не будет. В этой соседней комнате был накрыт стол, зелень, овощи, много мясной нарезки, и конечно, несколько бутылок вина. Вот такой гостеприимный подход, обычный в Грузии и редкий в наших краях. Нет, на наших конференциях наливают чай-кофе, предлагают выпечку, но, чтобы в тот так! Впрочем, чего вспоминать, теперь мы встречаемся только в зуме! Продолжаем встречаться, это уже хорошо.
Я не помню, вернулся ли я докладам, но помню, что выпросил у директора осмотреть зоопарк. Был ветреный ноябрьский денек, по территории я не ходил, но зашел в теплое здание, где было много змей, насекомых, например, мимикрирующих под сучки деревьев, словом, разных диковин. Что такое случилось в сознании, что с тех пор не захотелось вернуться? Кстати, если вы скажете, что со(за)держание животных в неволе, праздное разглядывание их, это грех, я с вами соглашусь. Кто из нас не без греха?
Зимой прошлого года, в конце января мы были в Калининграде. Так уж вышло, что первым на нашем туристическом пути оказался зоопарк. Снега не было и старый зоопарк с немецким прошлым был открыт. Пожалуй, это был первый зоопарк после московского, от которого, увы вспомнить нечего, кроме одинокого белого медведя, сидящего на бетонной льдине. Воистину, посещение зоопарка, это занятие психологическое. Поневоле примериваешь на себя эту ситуацию сидения в клетке. Иногда жалко животных, но утешаешь себя мыслью, что в неволе было бы хуже, а в некоторых редких случаях завидуешь животным, насколько хороши их условия, но не откровенно, а скрыто. Стыдно же за человечество.
Добравшись до ярославского зоопарка, я заскучал сначала, сравнивая концентрацию зверей и птиц с прошлыми ощущениями. Мне показалось, что здесь нарочно поселили хищников рядом с добычей. Вот, например, белая львица развлекает себя охотой на зебру. Так проявляются инстинкты. Видит добычу, но как будто не понимает, что высокие заборы и высокое напряжение, так и не дадут ей добраться до жертвы. Хотя… кто знает? Посмотрел на волков, никогда раньше не приглядывался к гордому животному, терроризовавшему не так давно не менее гордых людей. Он крупнее собаки, я примерился, чтобы я сделал при встрече с ним. Про встречу со стаей волков я решил не думать и пошел дальше. Гордое животное.
Территории у зверей в Ярославле намного больше чем в Калининграде. Пора перестать сравнивать. Мы сели в бричку и поехали по вольеру в лесу. Где-то далеко яки и зубры. Скучно, трава ровно выщипана, но в сосновых посадках свежий хвойный воздух. За что деньги взяли? Заканчивая прогулку, мы подъехали к оленям, и я неприлично завыл. Я увидел стоявшего рядом с забором на пригорке пятнистого и рогатого красавца. Не только хищники могут быть гордыми. Фотоаппарат доставать было поздно. Он так величаво стоял под лучами света, но услышав мой вопль удивления, спокойно удалился. Картинка осталась только в мозгу, но она и сейчас стоит перед моими глазами. «Яко елень желает на источники водные, сице желает душа моя к Богу крепкому живому» (Пс 41,2).
Светило солнце. Лоснилась шерсть медведей и тигров. На чистых ухоженных животных приятно смотреть. Тигр волновался, глядя на лебедей в пруду. На людей он не обращал внимания, а они все как дети, забывали разницу в возрасте и дразнили большую и безвредную кошку. Я восхищался пеликаном в пруду. Птица хранит достоинство, а с другой стороны у него так забавно топорщатся перья на голове в солнечных лучах. Я, впервые наверное, так близко видел легендарную птицу. Я перестал сравнивать два зоопарка поняв, что они разные. Здесь больше места, больше копытных. Вот, верблюды, гордые красавцы, к которым я неравнодушен. Вот страусы, они мне безразличны, но строением головы и независимым взглядом, они не уступают верблюдам. Сравнивая теперь версии Дарвина и Моисея, я отдаю предпочтение последней, потому, что несмотря на очевидное родство, много оказывается похожего у совершенно разных животных, а с другой стороны, они все безупречно красивы.
В вольерах на солнце щебетали пролетарии зоопарка, все одинаково серые воробьи. Неприятная досада среди павлинов и фазанов, но куда от них деваться? Они свободные птицы, но при зоопарке хорошо прикармливаются. Уже на выходе по дорожке шел пушистый серый кот, в точь-точь как мой. Только этот такой гламурный, ни клочков шерсти, ни репьев в хвосте. Вы знаете, что коты умеют разговаривать без слов. Посмотрев на меня, он четко дал понять, что он свободное существо, не то, что большая львица в клетке и что своей жизнью он очень доволен. Сказав это, он пошел дальше. Я же задумался. Ловит ли он мышей или, так же как мой, не интересуется?
Хорошо прошли, настроение поднялось. Мы застали на территории теплое солнце и мало публики. Звери были оживленны, их кормили, да и солнце им было тоже по душе. За «контактный зоопарк» мы переплатили зря. Устали, да и овечками, козами и кроликами нас сложно удивить. Детям, да полезно и интересно, они же удивляются, увидев корову в поле. Зашли в «экзотариум». Жена и ее подруга десять минут наблюдали за тем как поел и ушел в норку ленивец. Он десять минут плавно перетекал всем своим телом, неспешно вытягивая коготки при необходимости. Вероятно, им понравился такой стиль жизни. Погода испортилась. Уехали в центр, поели в «Академии», у натоптанных мест под сенью Демидовской колонны. Рядом Семинария и Афанасьевский монастырь. Уклон в итальянскую кухню. Свидетельствую, паста «Чикита» не хуже, чем там.
Под вечер пошел дождь. Поставив машину, мы пробежали до большого мола на краю Ярославля. Запланирован был шопинг, куплено было много (хочется верить) вещей по дешевке и со скидкой в полцены. Не знаю, зачем это пишу, думаю, что для полноты картины. К сожалению, название магазинчика, я не запомнил. Говорят, что шоппинг лечит. Это правда. Меня часто спрашивают:
— Как твои дела, ты где сейчас?
— Нигде. Ну или на Горе святой Марии спасаюсь.
— Как же так! А на жизнь?
֫— Вожу экскурсии, работаю на удаленке.
— А служба?
— «Ты же знаешь Абдулла, я денег не беру, мне за державу обидно!»
Вернулись в Ростов затемно. Было сухо. Значит прогноз не обманул. Вечер закончился сырной нарезкой и глинтвейном из недопитой бутылки красного вина. Ночью приснилось, что под осенней листвой я раскопал ломкую веретеницу — безногую ящерицу, вроде той, что водятся на горе святой Марии. В отличие от змей, она может моргать, и она мне подмигнула. Зоопарк оставил много впечатлений, не сосчитать. Мне все время кажется, что человек одичал и красоту Божьего мира ему видеть полезно. Недаром, большинство посетителей пришли с детьми и незаметно для себя сами стали как дети. В этом польза этого, нездорового, в общем, заведения. Говорят, что мы настолько живем, насколько способны удивляться как дети. В экзотариуме мне запомнился грустный, но очень милый, аксолотль, большой белый головастик, вызывавший у всех отвращение. Я почитал аннотацию, оказывается, он уже истреблен в местах обитания и существует только в зоопарках. Значит, есть еще от них польза и немалая для природы. Я спросил у жены:
— Да и, в конце концов, наши многоквартирные дома, разве не зоопарки!?
— Еще какие!
В больших бетонных домах, в асфальтированных улицах много удобства, но мало красоты. Нас здесь как зверей в зоопарке снабжают нехитрым кормом. Как звери мы порой огрызаемся. Зная это, хозяева вовремя и старательно приносят корм. В зоопарке заметны несколько стратегий. Общаться с хозяевами или нет. Сидеть неподвижно или двигаться только по определенному маршруту. Некоторые двигаются много и хаотично, но все равно ограничены размерами клетки.
В этот воскресный день мы были на службе в Толгоболе. Это село на взгорке, рядом с Толгским монастырем. Однажды, на бегу я был в летней церкви и запомнил, что там много росписей. Мы выехали из Ростова ровно в восемь утра. Ехать за Волгу. Раньше здесь было душевно, березки, домики с наличниками. Город теперь рядом, его серые громады видны за Волгой. Дорогу в храм заслонил сараеобразный коттедж, но вдруг раздался благовест и, хотя летняя церковь была закрыта на замок, стало ясно, что служба идет. Чудо было в том, что она только начиналась. Я дважды почувствовал себя епископом (это слово означает кроме прочего «посетитель»), когда шел на службу под колокольный трезвон и когда стоял в алтаре и принимал поклоны от служащего священника. Так положено делать, но вдруг возникла такая ассоциация. Слишком много я смотрел трансляций с греческих служб, когда священник служит в алтаре, а епископ стоит на своем месте. Не служит, но участвует.
Имя священника не назову. Мне он кажется святым. Особенно я уверен в его здравости, в столь редком качестве, за которым я и приехал:
— Я не фанатик. Я только что переболел. Я заметил, что первыми заболели как раз диссиденты. Затем те, кто не выходил из дома, а если выходил, то всего боялся и надевал перчатки.
— Я тоже заметил.
Однако он не успел сказать, что сейчас болеют все члены суда и епархиального совета, по совместительству тоже члены комиссии по профилактике инфекции. Об этом говорили в церковной лавке. Это, если хотите фатализм, надо исполнять свой долг, а там будь что будет. Это на мой взгляд характерно для всей русской церковной политики. Наверное, я выгляжу спрятавшимся дома трусом, ну и пусть. Что мне делать с моими страхами?
Итак, церковь здесь еще более идеальна. Это зимняя Троицкая церковь с двухскатной кровлей, плоским алтарем. Фотографий не будет. Во всем храме отпечаток редкого вкуса. Минимум реставрации, минимум мебели, хор поет под потолком. Умение не захламлять церковь, сделать правильный колорит и фактуру пола, просто не ставить иконы на подоконник, это редкий дар Божий. Этот дар не дается просто так. Отец И. весьма музыкален. Под стать хор, а по-другому и быть не может. Заметно мне стало, кстати, что все меньше и меньше становится старого приходского партеса на службе, все больше и больше звучат разные средневековые мотивы, пусть и многоголосные. Отрадно. Все для людей, они на службу приходят пешком, и она начинается в половине десятого. Все стройно и звонко, все любо-дорого посмотреть и послушать, особенно в солнечную погоду. Литургика для человека, а не человек для литургики. Настоятель преподает эту святую науку, однако редко преподаватель практикует то, что преподает, а еще реже, и любит и практикует и преподает.
Человечество в начале библейской истории жило на природе, в эдемском саду. В конце сказано, что праведники будут жить в городе, невероятно красивом и удобном. Это звучит современно, Библия не учит нас дикости, не зовет нас бросить цивилизацию. На воскресном чтении эту мысль подчеркнул апостол Павел:
«Не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр 13, 15)».
Поэтому зоопарк, это святое место. Здесь воспоминание о рае и детстве. Здесь как в городе, все за забором и в бетоне. Пищевые цепочки налажены и любой сбой принесет жертвы. Здесь не место майдану. Мне очень жалко живую природу. Я не люблю охоту. Я с тревогой думаю о какой-нибудь индийской перенаселенности, где исчезают дикие места и заполняются бетонной недвижимостью. На ярославскую глубинку урбанизация тоже не действует к добру. Мало зверей. мало птиц, мало грибов.
Кто мы в этом мире? Славословящие ангелы, настраивающие мир на гармонию, или животные, играющие своими инстинктами, решать нам, но только после того — как уйдем за ворота ярославского зоопарка.