Южный Крест (16)

Продолжение.


Эта (и частично следующая) главы писались трудно. Не потому что материала мало, а потому что как раз наоборот. Если информацию про, скажем, Мозамбик, Ашанти или Эфиопию приходилось искать и выдергивать по крупицам, вслед за тем выкладывая что-то свое, в меру новое, то история падения державы ндебеле, неразрывно связанная с биографией Сесиля Родса, изучена вдоль и поперек десятками исследователей, чуть ли не поминутно, и ничего от себя не добавишь. А просто взять и пересказывать так скушно, что даже хотелось пропустить.

Однако же пропустить тоже нельзя, - в цельном повествовании такая лакуна недопустима, - и потому, пораскинув мозгами, я выбрал вариант, кажущийся мне наилучшим: излагая события по классической работе Аполлона Давидсона, в меру научной, в меру популярной, максимально щедро приправлять ее документами из кембриджского сборника под редакцией Дж. Л. Маккензи, настолько сочными, что порой достаточно процитировать и уже ничего не нужно пояснять.

Так что, прошу иметь в виду: если все предыдущее, а равно, даст Бог, и последующее, так или иначе допустимо считать личным творчеством, то в этой (и частично следующей) главе  я претендую, в основном, на роль прилежного компилятора.




Классика эпистолярного жанра

Если Первой Мировой войны, как пишет Барбара Такмэн, «не хотел никто, и все-таки она была неизбежна», то война с ндебеле была неизбежна, потому что этого хотел Родс. При этом, однако, тщательно высчитывая, в какой момент можно будет начать, чтобы наверняка и без лишних затрат. И в 1893 пасьянс, наконец, сложился: прибыли De Beers резко подскочили, дав Родсу возможность ассигновать средства на любой проект, а подобрать повод особого труда не составляло: в мире ведь постоянно что-то случается.

Вот в мае того же 1893 и случилось так, что группа шона якобы (во всяком случае, по официальной версии) уволокла катушку медной проволоки, заготовленной для проведения линии телеграфа. Так оно было или не так, но руководство компании, направив, как и следовало, жалобу Лобенгуле, потребовала от местных шона, - данников ндебеле, - компенсацию скотом. А поскольку скота у них было совсем мало, они, опасаясь репрессий, отдали и «королевское» стадо, которое выпасали по указанию инкоси.

Узнав об этом, Лобенгула послал на место большой отряд – разобраться, вернуть скот, найти проволоку и наказать виновных вассалов, строго-настрого приказав, что бы ни случилось, не вступать в конфликт с белыми. Однако шона, понимая, что дело может обернуться плохо, обратились за помощью к англичанам, и 10 июля, когда ндебеле приблизились к форту Виктория, доктор Джемсон 18 июля направил Лобенгуле письмо, требуя запретить воинам «пересекать границу и посягать на имущество и жизнь подданных компании».

С точки зрения юриспруденции это было полной нелепицей, - шона являлись подданными Лобенгулы, а земли компания только арендовала для разработки недр, - но Джемсону было на такие нюансы плевать. Он знал, чего хочет Родс, и сам хотел того же, в связи с чем, открыто провоцировал инкоси, фактически заявляя, что земли шона отныне не принадлежат Лобенгуле. Параллельно, Джемсон (сразу после отправки письма, в тот же день) потребовал от индун уйти «за пограничную черту», заявив, что если не уйдут, он будет атаковать, а на вопрос, где же находится «граница», ответил: «Сами знаете», причем, в максимально грубой форме.

Тем не менее, помня о приказе «короля», индуны согласились, - и тогда Джемсон добавил еще одно требование: покинуть «территорию компании» до захода солнца, хотя до заката оставалось около полутора часов, а река Шаши, которую он определил, как «границу», лежала почти в полусотне километров от форта. После чего, как только импи стали отступать туда, куда было указано, вслед за ними был послан конный отряд капитана Ленди с приказом «принимать необходимые меры, если с закатом дикари все еще не перейдут реку». А поскольку за полтора-два часа 50 километров не пробежать и опытному марафонцу, всадники, легко догнав уходящих, расстреляли арьергард, бежавший медленнее (из-за носилок с товарищем, сломавшим ногу).

Далее, как сказано в интервью одного из участников сафари, появившемся вскоре в капской прессе, «было вроде охоты на оленей. Бедняги бросились бежать, а мы неслись за ними галопом и стреляли почти в упор. Я думаю, что каждый из них получил не меньше четырех-пяти пуль», - однако ндебеле, повинуясь приказу инкоси, сопротивления не оказали.

Позже, уже в ходе полетов, капитана Ленди назовут «скверным, жестоким человеком», но о приказе Джемсона никто не вспомнит. Как никто не станет копаться в том, что сразу по возращении отряда Джемсон отправил верховному комиссару, м-ру Лоху, донесение о том, что «матабелы напали на наших людей», а директорам компании сообщил, что «вторжение матабелов ставит под угрозу все наши достижения в этом районе». Естественно, в докладе министру колоний м-р Лох полностью, - правда, не вдаваясь в детали, - одобрил действия Джемсона, а параллельно закрутились и жернова СМИ. Всемогущая лондонская пресса ежедневно вбрасывала жуткие телеграммы доброго доктора, сообщающего о «жестоких нападениях, убийствах и насилии».

Джинса, от альфы до омеги брехливая, как пробирки Колина Пауэлла, но на рядового британского фикуса впечатление производила. Подключились и миссионеры, вопившие о «жутких каннибалах», хотя ндебелы, как и прочие нгуни, отродясь человечины не ели. Не отставали и окученные парламентарии: «Почему, наконец, правительство не даст компании свободы рук, чтобы покончить с ужасными дикарями?», - так начинал каждый рабочий день некто Эдмунд Ашмед-Бартлетт, и он еще считался «самым взвешенным из всех, кто интересовался этой проблемой».



Пляска смерти

В такой обстановке правительству было бы сложно упираться, будь оно против затеи Родса, но оно как раз было очень за, и уже в конце июля «красные мундиры», стоящие в Бечуаналенде, начали подготовку, а партию ружей, заказанных Лобенгулой у немцев, арестовали, объяснив это «политической необходимостью». К тому времени уже были набраны новые части, - поскольку обещали сколько угодно земли и долю от трофейного скота, добровольцы шли косяками, - так что, к октябрю 1894 слово было только за Родсом.

Лобенгула, естественно, тоже готовился, как мог. Он очень не хотел войны: «Король крайне зол, но не похоже, что жаждет конфликта», писали европейцы из Булавайо, а некто Доусон, доверенный его человек и в то же время агент Родса уточнял: «Я твердо уверен, что Лобенгула не хочет воевать — его могут лишь вынудить защищаться», - но стягивал войска откуда только мог, что английская пресса, естественно, трактовала, как «милитаристскую истерию».

Он посылал белым десятки писем, пытаясь хоть как-то остановить маховик, но его доводы уже никто не слушал. Он отправлял гонцов, но их «случайно» убивали по пути. Он обращался к самой Вдове, обещавшей ему, ежели что, лично разбираться в его спорах с компанией, но его письмо положили под сукно, а когда отправили, было уже поздно, а в Лондоне даже не прочли.  Он, наконец, попытался отправить в Лондон еще одно посольство, во главе с Умшета, который понравился Королеве, но послов в Великобританию никто и не подумал пускать. Их помариновали пару недели  и выпроводили. А подводя итоги всего этого шоу, м-р Лох сообщал министру колоний: «Вынужден признать, что мир становится все более шатким. Лобенгула не шлет ответа на мое дружеское послание».

Ничего личного. Просто решение уже было принято, и никакие телодвижения обреченного африканца не могли ничего изменит. И хотя бы хоть немного отсрочить тоже не могли: директорат компании, знал, что войска ндебеле измотаны недавно завершившимся походом и прорежены оспой, решил, что лучшего времени ждать нечего. Будучи предупреждены об этом, из Булавайо крысами с корабля побежали белые из числа тех, кому инкоси особенно доверял: их миссия при «королевском» дворе была завершена, теперь они требовались Родсу в качестве проводников и советников.

2 октября м-р Лох направил Джемсону письмо, больше похожее на инструкцию: «Однако, прежде чем я разрешу наступление на Булавайо, должно стать очевидностью, что у матебелов враждебные намерения…» После чего, как изящно указывает Аполлон Давидсон, «очевидность организовать было совсем нетрудно». Уже через день, 4 октября недалеко от форта Виктория «сосредоточились семь-восемь тысяч ндебеле». А 5 октября они «попытались вырезать английский патруль», после чего м-р Лох с удовлетворением подвел итог: «Поскольку война началась… Вы вправе предпринимать те шаги, какие сочтете целесообразными».

И войска двинулись. Тремя колоннами. Обшей численностью около пяти тысяч бойцов. Не встречая по пути никаких «озлобленных дикарей», - но это уже не имело никакого значения. И когда растерянный Лобенгула попытался все же выскользнуть из петли, направив к Вдове еще одно посольство, послов просто-напросто расстреляли, одного «при попытке к сопротивлению», второго — «при попытке к бегству», а сразу же после расстрела резидент Бечуаналенда дал «красным мундирам» приказ перейти границу и «помочь полиции компании усмирить мятежников».

Правда, письмо, направленное инкоси в Лондон, верховному комиссару все же передали, но тот, прочитав, отписал начальству: «Лобенгула прислал письмо, где отрицает, что его войска выдвинуты к границе. Он готов дать любому, кого я пришлю, возможность убедиться в этом. Он также сообщает, что слышит о наступлении белых людей, видит, что они хотят драться, и спрашивает, почему ему ничего не сказали об этом», столь же честно добавив от себя: «Мне кажется,  теперь нет смысла отвечать, по крайней мере, если наши люди будут успешны; если удача им улыбнется,  дальнейшие переговоры бесполезны,  предосудительны и даже аморальны».

Короче говоря, пути назад для «короля» уже не было, - и он стал тем Лобенгулой, которого его люди привыкли знать, сыном великого Мзиликази и лучшим воином ндебеле. 24 октября на берегах Шангани: около 5 тысяч ндебеле атаковали англичан, и стал первыми в истории, испытавшими на себе, что такое пулеметный огонь. Сотни чернокожих легли, даже не успев понять, что случилось; «Я повел своих воинов, - рассказывал позже индуна Каянда, - и вдруг увидел, что они падают рядами, как скошенный маис». И тем не менее, атака захлебнулась аж через двадцать минут, в течение которых ндебеле успели опрокинуть «вспомогательные отряды» тсвана, которых погибло более двухсот.

Среди англичан убитых оказалось четверо. Поражение, - вернее, новое страшное оружие белых, - потрясло ндебеле, но не сломало их воли к борьбе. Спустя всего неделю, 1 ноября, на реке Бембеси, примерно в полусотне километров от Булавайо, шесть тысяч воинов вновь пошли в атаку на пулеметы, вновь были отброшены, потеряв около тысячи бойцов, однако на следующий день, на реке Рамаквабане, опять повторили попытку. С тем же результатом, но на сей раз, воины тсвана, которыми англичане прикрывались, понесли такие потери, что покинули белых и ушли восвояси.



Повод для гордости

Это, впрочем, уже ничего не меняло. На следующий день, 4 ноября, войдя в Булавайо, - пустой, сожженный ушедшими ндебеле, - победители обнаружили там только англичан, купца и миссионера, сообщивших, что их никто не обижал. А Лобенгула с остатками войск и стадами, которые успели собрать, в это время уходил на север, спасаясь от погони. Сдаваться, памятуя о послах, из которых ни один не вернулся, он не хотел, и наверное, был прав.

Более разговаривать с белыми ему было не о чем. Хотя еще один раз он все же попытался: отправил к Джемсону одного из сыновей, признавая поражение и прося только одного – разрешений уйти спокойно, предложив за это много-много золота. И вновь увы: сперва золото украли какие-то англичане (после войны их даже на пару лет посадили, но золотишко они, как ни старалось следствие, так и не выдали), а затем люди Джемсона отказались от переговоров, поскольку «послы не имели письменных полномочий», да еще и не отпустили «принца» домой, объявив военнопленным.

Зато по следу уходящего «короля» помчалась погоня, завершившаяся очень худо - единственный отряд, догнавший караван Лобенгулы, был перебит почти поголовно. Как выяснилось, без пулеметов, только с ружьями и револьверами, герои БЮАК, при всей своей бесспорной храбрости, способны не очень на многое, даже если ндебеле не так уж много. «Король» ушел, - а спустя пару недель исчез. Вроде бы умер, - то ли от оспы, то ли покончил с собой, - а возможно, и просто затерялся, но с тех пор его уже никто и никогда не видел, а отряды ндебеле, потеряв верховного, начали складывать оружие и сдаваться. К апрелю все было кончено. Сдались и сыновья инкоси, которых по приказу Родса увезли в Кейптаун.

И всем понравилось. Хотя очень многие признавали, что «в течение всей войны до публики доходило крайне мало правдивых сведений», Великобритания, в целом, воспевала «блестящую кампанию по уничтожению отвратительной тирании». Восторгалась и Европа. «Допустим, - писал Пьер Леруа-Болье, ведущий политический эксперт Франции, - Родс сделал войну с матебеле исключительно ради того, чтобы отнять у них землю. Но ведь, в конце концов, он разрабатывает эти страны, из которых они ничего не извлекали; он наживается, но и страна наживается; все труды и опасности падают на долю его компании, а Британская монархия получит эти земли спокойными и цивилизованными». тогда, когда туда уже проникнет цивилизация и водворится спокойствие».

Согласитесь, красиво. И уж во всяком случае, откровенно. Но, в диссонанс хору, звучали и другие голоса. Очень мало, очень негромко, в четверть четверти голоса, и тем не менее. Летом 1894 в Кембридже вышла  брошюра под названием «Матебелелендский скандал и его последствия», подписанная длинно и вычурно: «Тот, кто, во-первых, помнит о наказании, которое понес Каин за братоубийство, и, во-вторых, оберегает честь Великобритании»… Сравнивая Лобенгулу с Верцингеторигом и Каратаком, восставшим против Рима, анонимный автор (цитирую по сборнику документов под редакцией Дж. Л. Маккензи) писал:

«Британский лев, алчущий крови, пришел на кровавый пир, как всегда, под маской высшей благотворительности… Если любая другая европейская держава рискнет аннексировать какую-либо территорию в Азии, Африке или Океании, британская публика разразится взрывом пламенного негодования: Великобритания одна имеет право на вторжение, конфискации и аннексии… Метод создания привилегированных компаний — искусный метод; их роль — заглушать шум, неизбежный при совершении преступления. Как может компания иметь совесть, когда она не имеет ни души, ни зада, по которому можно было бы поддать ногой?..

Идея истребления так называемых низших рас ради захвата их земли и золота не является новой идеей, плодом творческого гения мистера Родса… Британская матрона, читая за завтраком свою газету, заметит, что еще две тысячи дикарей убиты. — Горнорудные акции поднялись на десять процентов, — отпарирует Отец Семейства… О да, я знаю, мой никому не нужный памфлет исчезнет. Но один или два экземпляра, может быть, сохранятся в двух или трех больших библиотеках, как напоминание о том, что и в 1894 году несколько голосов вопияли в пустыне, обличая преступление, совершенное их соотечественниками».

Продолжение следует.
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе «Авторские колонки»