Вульф умер

Вульф всегда категорически был против, чтобы его называли театральным критиком, наверное, его можно было бы назвать «почетным гражданином кулис», человеком театра, поскольку с его именем связано много хорошего в истории «Современника», Театра имени Гоголя, Театра Маяковского… Одним из последних в больнице у Виталия Яковлевича побывал народный артист России Федор Чеханков, рассказ его был невеселый – Чеханков, подобно Сирано из пьесы Ростана, рассказывал ему разные театральные и нетеатральные новости, пытался как-то развеселить, и лишь однажды улыбка едва скользнула на лице. Последнюю неделю, даже больше мобильный был выключен, а по домашнему по-прежнему отвечал его бодрый голос – на автоответчике. Вульф был автором и ведущим программы «Мой серебряный шар», которая выходила на канале «Россия», а до того его программа выходила на ОРТ, а до того – на четвертой, учебной программе. Он был главным редактором Радио России – «Культура». Шутил, не без грусти: пришла слава, есть деньги, а сил уже нет. И тем не менее, Радио Культура, я уверен, сегодня не было бы, если бы не Вульф, который возглавил радио России – Культура в трудный, в тяжелый момент, и вдохнул в это радио новую жизнь.
В эфире зазвучали голоса Аллы Демидовой, Авангарда Леонтьева, он привел сюда читать свои воспоминания Татьяну Доронину, Галину Коновалову, других, великих и знаменитых. И сам вел программу «Мой серебряный шар», в которой рассказывал о великих, кого знал и любил, - про Бабанову, например, и реагировал, как всегда, страстно и бескомпромиссно – когда задевали походя то, что ему было дорого.
Он был известным переводчиком, благодаря ему появились на советской, очень целомудренной сцене пьесы Теннесси Уильямса – Гончаров поставил в Театре Маяковского «Трамвай «Желание» и «Кошку на раскаленной крыше», в «Современнике» в его переводе шел Эдвард Олби, во МХАТе – «Сладкоголосая птица юности». Главные роли играли Ангелина Степанова и Игорь Васильев. Степанова, к другим и многим очень строгая, Вульфа очень уважала и ему доверила свою тайну и позволила опубликовать уникальную свою переписку с Эрдманом.
Когда не так давно один молодой режиссер взялся снова ставить эту пьесу, он начал говорить, что в старом переводе не хватает нецензурных слов, наркотиков – у героини, - это неправда, несмотря на «дистиллированные» нравы тогдашней сцены, в переводе Вульфа все, что было у Уильямса написано, все было, и в спектакле – было, и в спектакле была так нужная Уильямсу жесткость.
Это не преувеличение – дружба с Вульфом очень помогала театрам, иногда меняла его лицо. Лучшие годы Театра Гоголя – когда в его афише появились спектакли Яшина по пьесам в переводах Вульфа, «Долгий день уходит в ночь» О Нила, «Дневник Тригорина» Уильямса, другие пьесы. Потом они как-то разошлись и театр, правда, заглох, хотя вроде бы и актеры те же, и главный режиссер – тот самый, а театр сдулся, как шарик, и можно сказать сегодня: да про театр говорили много, потому что много о Театре Гоголя говорил прежде всего сам Вульф. Это правда – Виталий Яковлевич умел дружить, и не дружить, кстати, тоже умел… Но удачи-то были настоящие – и О Нил, и Уильямс, спектакли были замечательные, а потом – были да сплыли.
Сын известного бакинского адвоката, Виталий Яковлевич Вульф по воле отца тоже сперва поступил на юридический факультет Московского университета. Поступил, окончил, даже успел поработать адвокатом, но, в общем, довольно скоро любовь к театру переломила. Но он так и остался и был всю жизнь в первую очередь адвокатом театра, человеком театре и в этом смысле, конечно, почетным гражданином кулис.
Лично я ему очень обязан. Когда позвонил поздравить с Новым годом, я понял - ему слушать легче, чем отвечать и говорить, и я - монологом, успел ему сказать спасибо. Я написал статью о Волчек, нехорошую, а вышла она в день её юбилея. Вульф был в Америке, а когда вернулся, разразился гневным монологом в газете. Потом мы где-то пересеклись, или я сам позвонил ему - уже не помню, он меня просто размазал, как он умел. А потом мы встретились и тогда - подружились. Он сделал невозможное - убедил Волчек встретиться со мной. Она меня простила. Я был переполнен чувством вины, а в ней зла не было совсем... Когда он пришел на Радио "Культура", к сожалению, вместе работать не получилось.
Он был страстным, неравнодушным человеком. Вульф сказал доброе слово о Григоровиче, когда великий хореограф был в опале, затем посвятил Григоровичу одну свою программу, другую и, я в этом уверен, в триумфальном возвращении Григоровича в Большой, в перемене к нему отношения, велика заслуга Виталия Яковлевича Вульфа, хотя, конечно, Григоровича продолжали боготворить в Большом многие, но – про себя, а Вульф защитил его вслух, с экрана государственного телеканала.
Его часто пародировали, Вульфу эти пародии – все – не нравились, он считал, что схватывают только внешнее, да и то – не всегда точно, и, в общем, был прав: личность-то саму не спародируешь, хотя с другой стороны спародировать только и можно что-то или кого-то яркого, а у Вульфа, конечно, была особая манера, и грассирование – не единственная отличительная его черта. По два, по три часа, затаив дыхание, полные залы слушали его рассказы, в которых истории о великих мгновенно сменялись сюжетами из сегодняшней жизни.
Его нет, а автоответчик по-прежнему говорит его знакомым и таким бодрым, живым голосом: "Если вы хотите мне что-нибудь сказать, дождитесь последнего сигнала и оставьте своё сообщение... Я вам потом обязательно перезвоню". Память сообщений полна.
http://zaslavski.livejournal.com/39544.html?view=182904#t182904
Поделиться
Комментировать