– Я в тот день здесь был, – рассказал местный житель Николай Василевский. – Нас не удивить звуками с аэродрома. Тут все время то взлетают, то садятся. Слышал один странный хлопок, потом другой. Странные хлопки, не как взрывы, а как будто железом резко задело о бетон. Я еще подумал: тяжело кто-то садится. Такой звук бывает, когда не раскрываются шасси и самолет задевает деталями о взлетную полосу. От встряски обычно шасси все-таки выходят. Посадка немягкая, но почти благополучная. Потом еще один хлопок, с другим звуком, как будто что-то разорвалось, уже ближе сюда, и потом самолет пронесся над нами, приблизился к земле и взорвался. Столб огня вынесло метров на 50 в высоту. А потом огонь сменился черным дымом, и мы побежали на берег.
На берегу местные жители увидели, что вода и трава горят. А в воде и на берегу обломки самолета и тела погибших. Очевидцы сразу вызвали «скорую» и попробовали помочь Сизову (единственному выжившему в авиакатастрофе), который выбирался на берег. У бортинженера было разбито лицо, голова, на теле были ожоги, а одна нога, как говорили очевидцы, «размолочена». Его подобрала местная «скорая». Больше живых на берегу не было. Приехавшие спасатели и спецслужбы начали ставить оцепление и вылавливать из воды тела. «Некоторые были в ужасном состоянии», – признаются местные жители, даже спустя неделю пребывая в шоке от увиденного.
Где-то в толпе жителей быстро появился отец Александра Галимова. У мужчины дача в Сопелках, место катастрофы было видно оттуда. Он знал, что сын летит, знал когда, и сразу понял, что произошла трагедия. Говорят, он доехал на машине до берега Туношонки и переплыл русло в чем был, лишь бы быстрее попасть к сыну.
Спасатели работали на износ
– Мы третьи сутки были там всем составом, – рассказали сотрудники областного спасательного отряда. – Вылавливали, тушили, опять вылавливали. Куски самолета, тела и фрагменты тел.
Действительно, все пять смен областного ПСО по приказу руководства более трех суток находились на берегу Волги и Туношонки, стараясь извлечь из воды и остатков обгорелого корпуса самолета тела, детали корпуса, двигателей и салона. Сотрудники отряда несколько суток спали урывками прямо на берегу, обедали и ужинали наспех. Работали и водолазы, и наземные службы. И в течение светового дня, и ночью, при специальном сверхсильном освещении. Сначала надеялись на то, что хоть кого-то удастся найти живым. Потом просто вынимали трупы.
– Обгорели все! И те, кто был в хвостовой части и на берегу, и те, кого находили в воде, – признался один из очевидцев. – Это страшно – вот так вынимать тело за телом, обугленных и в ожогах. Мы многое повидали, но такого – не видели.
Никакой высокой мачты не было
– Никакой высокой мачты по ходу самолета не было, – пояснил ситуацию директор аэропорта «Туношна» Олег Качанов. – У нас все по инструкции. Не положено ставить высокие конструкции по ходу движения самолетов. Эта мачта связи (радиомаяк) была высотой всего три метра, находилась за пределами взлетно-посадочной полосы. Если машина взлетала бы по стандарту, она оторвалась бы от земли уже в середине полосы. А над мачтой связи самолеты обычно проходят уже на высоте 100 метров и не могут ее задеть. То есть самолет, выполнявший тот рейс, не смог оторваться от полосы в нужный момент. И не смог набрать высоту. Не задень они мачту, они бы улетели, – признался Олег Анатольевич.
Как пояснил директор «Туношны», никакой спешки и поторапливания не было. Матч должен был состояться на следующий день. Следующий самолет (по-видимому, президента. – Прим. автора) ждали на следующий день. «Карман времени» был изрядный. Взлетная полоса была свободна. Можно было отложить вылет, если бы выяснилось, что самолет неисправен.
Яроcлавские страницы