Между тем его войско, в котором набирались ратного опыта будущие народные герои Минин и Пожарский (а к слову, и предки наших классиков Фонвизина и Лермонтова), разгромило полки летучих гусар Речи Посполитой под Калязином, Переславлем-Залесским, Александровской слободой, сняло осаду Троице-Сергиева монастыря, расчистив путь на Москву.
Не дожившего и до 25 лет, отравленного на пиру талантливого полководца прочили в государи, называли спасителем Отечества. Не случайно на фризе знаменитого памятника «Тысячелетию России» во Пскове его автор Михаил Микешин фигуру Скопина-Шуйского поместил между Ермаком и князем Дмитрием Пожар­ским. А похоронен был юный полководец в алтарной части Архангельского собора – единственный из военачальников, удостоенный чести покоиться здесь вместе с царями из рода Рюриковичей.
О том, что усыпальница Скопина-Шуйского находится в этом соборе, специалисты музеев Московского Кремля лет десять назад впервые узнали как раз от инициаторов экспедиции «Под княжеским стягом». Теперь, в год 400-летия восстановления русской государственности, поисковики добиваются, чтобы память о нём была увековечена мемориальной доской на фасаде собора. Вопрос сложный и относится к компетенции главы государ­ства. Проходивший в тот же день в храме Христа Спасителя с благословения патриарха Всемирный народный собор пункт о мемориальной доске записал в своей резолюции.
Северный край