Двухсотлетний капитан

«Горький» попросил критика Вадима Нестерова рассказать о том, за что именно у нас любят Майна Рида и почему он был Пелевиным XIX века.


4 апреля 2018 г. человечество отмечает 200-летний юбилей одного из наиболее популярных писателей в жанре приключенческого романа — Томаса Майна Рида. В этой фразе не все верно. Прежде всего, конечно, никакой он не Майн Рид, а юбилей если и отмечает, то в лучшем случае только лучшая часть человечества. И вообще с этим писателем все очень непросто, все как-то перепуталось, да так, что не сразу и распутаешь.

Проще всего с именем. По всем правилам английской транскрипции его имя на русском пишется как «Мэйн», но в XIX веке транскрипция никого не заботила. Поэтому после того, как в первом российском собрании сочинений, выпущенном известным издательством Маврикия Вольфа, автора назвали «Майном Ридом» — он так Майном навсегда и остался. Ходи и радуйся, что легко отделался. Вон, известный роман Вальтера Скотта вообще довольно долго издавали как «Ивангое» и ничего.

Со всем остальным все несколько сложнее. Его книги в России были востребованы всегда — и до революции, и в советское время Рид был одним из самых издаваемых зарубежных авторов. Но при этом фигура самого писателя, по большому счету, никогда никого не интересовала — ни читателей, ни критиков, ни литературоведов. Больше чем за столетие никто так и не сподобился не только монографию о нем написать, но даже и толковый библиографический обзор составить.

И тому есть несколько причин. Во-первых, целевой аудиторией его книг всегда были подростки, грезящие о доблестях, о подвигах, о славе. При этом вся биография автора свидетельствовала о никчемности этих мечтаний и годилась разве что покаркать: не ходите, мол, дети, в Африку гулять.

Потому как сам Томас Майн Рид, родившийся на Британских островах в семье благонамеренного скучного пресвитерианского пастора и дочери священника, был точно таким же романтичным юношей. Однажды он удрал из отчего дома в Америку, мечтая о схватках с индейцами, поисках сокровищ, подвигах на войне и прочих таинственных Эльдорадо. Закончился этот поход за приключениями точно так же, как заканчиваются практически все подобные вылазки. Отцовские деньги быстро закончились, сокровища все никак не находились, а нищета и безработица заставляли служить то продавцом в магазине, то домашним учителем, то бродячим актером, а то и надсмотрщиком за рабами. Попытка сходить на американо-мексиканскую войну тоже не сказать чтобы прошла удачно: во время штурма замка Чапультепек в пригороде Мехико Рид был тяжело ранен в бедро и остался лежать на поле боя под трупами убитых. Его сочли погибшим, и семья в Ирландии даже получила извещение о смерти сына. Недоразумение разрешилось довольно быстро, но от последствий ранения он не избавился до конца жизни.

В общем, реальная жизнь, большая любительница постучать чужим лицом о твердый асфальт, рано или поздно сбивает с носа розовые очки. Вот и наш герой, оклемавшись и вернувшись несолоно хлебавши в Англию, наконец сообразил, что писать про приключения и поиски сокровищ гораздо приятнее (и много выгоднее!), нежели заниматься этим в реальности. Рид становится писателем, и первый же роман — «Вольные стрелки», о событиях Мексиканской войны — приносит ему славу и успех. Его книги принимались читателями «на ура!», но и писательство не принесло человеку счастья.

Его жизнь была трудной: кабальные контракты с издателями, непонимание жены, вечные болезни из-за старых ран, депрессии, которые довели его до психиатрической лечебницы. Самое обидное, что слава, в полном соответствии со своей репутацией, оказалась дамой более чем ветреной. Уже к концу жизни Капитана Майна Рида — так он подписывал все свои романы — начали забывать и на родине, и в США. А сегодня в англоязычном книжном мире он известен разве что специалистам. Показательно, что англоязычная Википедия неопределенно замечает: мол, да, был такой писатель, работавший в стиле Фредерика Марриета; Рузвельт, мол, в воспоминаниях отмечал, что в детстве зачитывался его книгами. Но это в прошлом, а вот в России и Польше он почему-то до сих пор популярен!

И Википедия, как обычно, не врет. Риду не повезло на Родине, но повезло на бывшей одной шестой и в ее социалистических окрестностях. Здесь он получил невиданную популярность еще до революции, а в советское время оказался одним из считанных «развлекательных» авторов, допущенных к переизданию. Что и обеспечило ему толпы поклонников вплоть до конца XX века. Почему его разрешали — можно только гадать. Вряд ли из-за лондонского митинга социалистов в феврале 1855 года, куда писатель был приглашен наряду с Карлом Марксом и Александром Герценом, о чем в обязательном порядке уведомляли читателей авторы всех советских предисловий.

Так уж получилось, что он прижился у нас, в бывшем лагере социализма. И единственные существующие экранизации его книг — это советский «Всадник без головы» с Олегом Видовым и ГДР-ский «Оцеола» с Гойко Митичем. И воспоминания великих людей (исключая вышеупомянутого Рузвельта) все сплошь отсюда. То Набоков объявит «Всадника без головы» любимой книгой своего детства, то маршал Константин Рокоссовский детскими книжными переживаниями делится, то поэт Чеслав Милош в эту же дуду трубит.

Тема детства, кстати, возникла вовсе не случайно. В отличие от многих своих коллег, которые писали для взрослых, но потом неожиданно оказались в гетто «подросткового чтения», Майн Рид был одним из первых авторов, который целенаправленно работал в жанре литературы для подростков. Да, да, того, что сейчас именуется young adult и переживает бум по всему миру. Тогда это называлось juvenile tales, и по контракту с издателем Дейвидом Боугом автор обязан был ежегодно к Рождеству предоставлять очередную книгу для детей, подписанную «Капитан Майн Рид». Прямо какой-то Пелевин XIX века. Первой в декабре 1851 года вышла повесть «Жилище в пустыне», за ней — дилогия «Приключения в поисках белого бизона» и «Мальчики-охотники на Севере», всего же Майном Ридом были написаны 22 повести для детей и подростков. Большинство из них строились по нехитрой схеме: подросток или группа детей оказываются в экстремальной ситуации, а приключения разворачиваются в разных уголках земного шара и перемежаются вставками о географии этих мест и этнографическими зарисовками. Два в одном — и приятно, и полезно.

Вот только именно эта особенность книг Майна Рида и приводит к тому, что сегодня даже в России, где он по-прежнему активно издается, его книги покупаются не детьми, а детям. Детям эти книги не очень-то и нужны, они писались для дикого мира, полного белых пятен, загадок и тайн. Знаменитый исследователь Африки Давид Ливингстон неслучайно написал в своем последнем письме из африканских джунглей: «Читатели книг Майна Рида — это тот материал, из которого получаются путешественники». Сегодняшний мир давно оборудован для комфортной жизни, открывать в нем нечего и незачем, а путешествуем мы — кто в Милан пошопиться, кто в Сочи погреться.

Вот только Майна Рида все равно покупают. Не дети, нет. Мы покупаем, пусть и врем, что детям. Мы эти книги не перечитывали с тех самых 70–80-х, мы уже плохо помним перипетии отношений Мориса Мустангера и Луизы Пойндекстер и, хоть стреляй нас, вряд ли расскажем, чем прославился мексиканец Мигуэль Диас по кличке «Эль Койот». Но все равно покупаем.

Почему?

Антон Павлович Чехов еще в позапрошлом веке, в 1893 году, когда плыл на Сахалин, написал про Охотское море: «Когда с мальчика, начитавшегося Майна Рида, падает ночью одеяло, он зябнет, и тогда ему снится именно такое море».

Мы просто помним эти сны.

Поделиться