Ирина Евса: «Поэт начинается с интонации»

Лауреат «Русской премии» — о литературных разборках, молодой Юнне Мориц, длиннотах Ахмадулиной и неузнаваемых верлибристах.
Фото: Андрей Тарасов


В Москве вручена «Русская премия» — одна из самых престижных литературных наград, учрежденная для иностранных литераторов, пишущих на русском языке. С лауреатом в номинации «Поэзия», харьковчанкой Ириной Евсой, встретилась корреспондент «Известий».


— Ирина, а ваша фамилия с чем рифмуется: с «лиса» или с «Зевса»?

— Вообще-то, с «Зевса», но фразу «Как-то раз по воле Зевса встретился с Ириной Евса» лучше не повторяйте. Мне ее столько раз произносили, что за рифму не считается. 

— Ваш сборник, выпущенный издательством «Арт Хаус Медиа», называется «Юго-восток». Довольно рискованное название для книги поэта с Украины.

— Да, книга выпущена в Москве, и я, честно говоря, не решилась везти весь тираж в Харьков. Хотя название дано лишь по географическому принципу, но оно совпало с трудным для наших стран временем. Книги храню в Москве, на квартире у подруги. Забираю по две, по три штучки, когда гощу в столице. 

— Кстати, удивительно, что у поэта «старой гвардии» — все вас знают, все читали — премий не так чтобы много. 

— Откуда же премиям взяться, я ведь никогда не умела ничего просить, сама не отправила стихи ни в одно издательство, ни в один журнал. Дадут премию — хорошо, не дадут — тоже не страшно. Опубликуют стихи — отлично, не опубликуют — не обижусь. Заслуги моей в этом никакой нет, конечно, просто родители генетически не заложили в меня чувства тщеславия. Не болею я от отсутствия премий или от отсутствия внимания. 

— А от несправедливости? 

— Как вам сказать... Несправедливость по отношению к себе могу терпеть, а по отношению к другим — не умею. В последнее время довольно часто приходится сталкиваться с такой несправедливостью. В советское время, например, нужно было развивать национальные литературы, а потому многие украинские поэты печатались в Москве огромными тиражами. Переводили их лучшие поэты: Анатолий Передреев, Александр Кушнер. А после перестройки некоторые из них стали рассказывать, что их чуть ли не насильно заставляли печататься в Москве. К чему это?

— Ну это смешно просто. 

— Да, смешно. Но все-таки мне кажется, никогда поэты не поливали друг друга столь грязным способом, как это принято сейчас. До брезгливости просто. Открыла однажды литературный журнал, а там статья: «Кто испортил воздух: Александр Кушнер». Я сидела полчаса в состоянии шока. 

— Вы ведь после этого случая в «Звезде» опубликовали стихотворение про автора статьи, сравнив его с Фаддеем Булгариным.

— Я никогда не вникала в литературные разборки, если только они не задевали моих друзей. Но из-за Кушнера рассорилась с автором статьи в пух и прах. И, что удивительно, на меня начались наезды: мол, как я посмела сказать, будто этот человек, опубликовавший статью, — никто. 

— Не думаете, что ваше заступничество сказалось на том, что спустя недолгое время вам выдали антипремию «Абзац» за худший перевод?

— Не знаю, не думала об этом. Но история неприятная была...

— В ваших стихах очень сильна античная нота. Это оттого, что вы переводите античную поэзию? 

— Не думаю, что это переводы сказались. Всё было в обратном порядке. Античные мотивы присутствовали и в ранних моих стихах. Для меня это было органично с юности. 

— Про ваши стихотворения говорят: между строчек палец не просунешь...

— Мне больше нравится определение Ирины Васильковой. Кажется, именно она впервые упомянула о кинематографичности моих стихов. По-моему, это верно.

— Кто был вашим учителем?

— До смерти боюсь этих слов — «кто был учителем», хотя, безусловно, каждый поэт так или иначе ориентируется на тех, кто ему близок. Я люблю Светлану Кекову, Олесю Николаеву. Люблю, между прочим, молодую Юнну Мориц. Ее синее «Избранное» — одна из лучших ее книг. Блестящий поэт, виртуозный, густой, и такая живопись замечательная в стихах: «Ослик топал в Гантиади / Рыжий, тощий, молодой, / Человечек топал сзади /Рыжий, тощий, молодой». Ахмадулину вот тоже люблю. 

— Ахмадулина по прошествии времени кажется абсолютно неинтересной. «Простите мне желание руки владеть и взять». Ужасно же.

— Да, это правой рукой за левое ухо схватиться. Но такие длинноты были ее литературным приемом. С чего вообще начинается поэт, знаете? С интонации он начинается. Это как в алфавите, есть буквы: а, б, в, г. Для поэта буква «а» — узнаваемая интонация. У Ахмадулиной она была. Мы всегда можем ее узнать. 

— А у современных поэтов есть интонация? 

— У многих есть. Но есть, увы, и совершенно неузнаваемые. Особенно верлибристы. Столько не выпьешь, чтобы отличить, кто есть кто. Хотя когда чего-то не понимаю, я всё время думаю: может быть, это моя проблема. 

Помню, как однажды пришла к Борису Чичибабину, а он мне дал две рукописи. «Прочти, говорит, это стихи, но я не могу понять, плохие или хорошие». Одну рукопись ему прислал поэт Бахыт Кенжеев, а другую — Алексей Цветков. Я читаю и понимаю, что это совершенно замечательные стихи. Говорю об этом Чичибабину. А он отвечает: «Может быть, я уже просто не могу воспринимать чужую поэтику». 

Я этот случай вспоминаю и тоже думаю: может быть, я в таком состоянии, что не могу воспринимать. 

— Какие у вас правила жизни? 

— Их немного. Не надо полагать, что за всё хорошее, что ты сделал, обязательно должно последовать воздаяние. Люди тебе ничего не должны. Всё хорошее воспринимаю как дар. Не жду большего. Не нужно быть чрезмерно требовательным к миру: глупо полагать, что мир должен тебе за пазуху яблок выгрузить целое ведро. Ну и еще. Самое главное в жизни — это люди вокруг нас. Так всегда говорила моя бабушка. И чем дольше живу — тем больше в этом убеждаюсь.



Справка «Известий»

Международный литературный конкурс «Русская премия» учрежден в 2005 году с целью сохранения и развития русского языка и поддержки русскоязычных писателей. Входит в пятерку престижных российских литературных премий. Лауреатами «Русской премии» в этом году стали поэт Ирина Евса из Харькова, в номинации «Крупная проза» победил молдавский писатель Роман Кожухаров. В малой прозе отличилась канадская писательница грузинского происхождения Елена Бочоришвили. Награду Елене вручала певица Тамара Гвердцители, чья мама в свое время была школьной учительницей нынешнего обладателя «Русской премии». 

Специального приза удостоен поэт, переводчик и издатель из Эстонии Игорь Котюх. 

Среди не получивших награду литераторов — Катя Капович (США), Даниил Чкония (Германия); писатели Александр Гадоль и Андрей Хомченко с Украины, Елена Макарова (Израиль). 
Автор
Евгения Коробкова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе