Мусорный ветер. Рецензия на книгу Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина».
20 августа 2019 ● "Горький"
Новый роман лауреата «Большой книги» Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» посвящен антимусорным протестам в небольшом городе.
Фото: Антон Новоселов
О том, насколько удалось автору поймать дух времени, рассуждает Владимир Панкратов.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Наши дни (вот прямо совсем наши — один из героев читает «Бесконечную шутку»). Маленький провинциальный город где-то не очень далеко от столицы, все деловые обеды в котором неизменно проходят в одном и том же заведении. Главная достопримечательность населенного пункта — исполинская свалка, куда свозят мусор с соседних областей. Как результат — на весь город стоит непроходимая вонь. Недовольство населения растет, люди готовы выходить на митинги, более того, они это уже не раз делали. В такой непростой для власти момент освобождается кресло главы города — и начинается предвыборная гонка. Которая перерастает уже немного в другую гонку: идет соревнование, кто быстрее решит проблему свалки — общественники или власти.
Всякий хороший роман — хоть про митинги, хоть про обработку избирателей в соцсетях, хоть про депутатские интриги — на самом деле не про митинги или интриги, а про людей. И «Бывшая Ленина» совсем не только о том, что чиновники тоже живые люди с проблемами в личной жизни. Эта тема вроде и так на поверхности. Автор копает глубже и показывает разные — по духу, по манере, по взглядам на жизнь — подходы к решению проблемы; и свалка здесь, конечно, проблема не городская, а личная, у каждого внутри своя свалка. Одна героиня откладывает решение вопроса своей внутренней свалки до лучших времен, пестуя себя сиюсекундными радостями; иной герой готов бросаться в решение внешних, чужих проблем, лишь бы не разбираться со своими; третий, наоборот, копается потихоньку в собственном и чужом мусоре, разбирая его по пакетам; четвертый не знает, что делать, зато переполнен энергией и желанием решить вопрос как можно быстрее и радикальнее. Загвоздка в том, что убирать реальную свалку надо всем вместе, а это невозможно в принципе: люди разделены. Не понимают друг друга разные поколения, каждый по-своему не осознает возможные издержки и открывающиеся возможности.
Главная героиня Лена произносит противоречащие друг другу мысли. Сначала она говорит, что нельзя оставаться наблюдателем и надо переходить к активным действиям, затем рассуждает: «А как бороться, если посадят или даже застрелят?». Вот эта неопределенность, сложный выбор между очевидной необходимостью активных действий и боязнью последствий, наверное, и вправду одна из главных дилемм нашего времени. И в этом «Бывшая Ленина», безусловно, оправдывает звание «актуального романа» (так называется серия, где она вышла).
Но некоторый изначальный дефект актуальных романов заключается в том, что их написание заставляет авторов слишком торопиться: актуальное быстро становится неактуальным. И в этом тексте тоже чувствуется торопливость. Да, роман чрезвычайно энергичный — события разворачиваются более чем стремительно. В заштатном городишке начинается настоящий переполох, который вот-вот перерастет в хаос. Но нет, это слишком быстро, а хочется, ей-богу, наоборот. Представьте себе, что вы приехали в этот городок туристом и сели в специальный двухэтажный автобус, который везет вас по маршруту, и гид говорит: посмотрите направо, посмотрите налево. «Бывшая Ленина» похожа на такой автобус, в котором гид и водитель не договорились о совместных действиях: один постоянно куда-то торопится и давит на газ, второй припас много материалов и вынужден тараторить что есть мочи.
Тут, например, как будто нет середины романа. Есть начало, причем такое, каким оно должно быть, — медленное, обстоятельное, со словечками, которые рисуют быт. Так, в романе есть словосочетание «задумчивое молоко». Но только читатель втянулся в неторопливое повествование, как внезапно наступает конец, и это, кстати, удачно: он похож на свалку — в том смысле, что неуютный, разорванный в клочья. А середины нет; эволюция героев и самого романа пропущена — словно просто вставили титр «прошел год», как иногда делают в фильмах. Линия противостояния супругов Даниила и Лены, которые в борьбе между гражданами и властью оказываются по разные стороны баррикад, как-то сникла, хотя сначала именно это выглядит чуть ли не главной интригой. Во всяком случае, Даниил совсем куда-то пропадает. «Активистская» часть романа передана через сплошные показательные диалоги, а ни один активист почему-то не удостоен подробной биографии. Наконец, «преображение» Лены в знатока политтехнологий, в фигуру, которая «подняла город», выглядит не очень-то убедительно; вторая сторона ее личности (в отличие от первой, где она мать и жена) так и остается до конца непроработанной. Не человек, а ходячая машина, раздающая советы.
Впрочем, недоработанность персонажа, может, и является грехом в литературной системе мер и весов, но не всегда означает неправдоподобность, нереальность героя. И если не придираться к исполнению или просто поставить себя на место той же Лены, некоторая смазанность второй половины романа получит свое объяснение. «Бывшая Ленина» хоть и «Актуальный роман», но не охватывает тотально всю действительность. Накануне (или в разгар) протестных движений Лена, которой должно быть чуть больше сорока, теряет мужа; дочь, уехавшая учиться в столицу, скорее всего, захочет там и остаться. Такое «обнуление», обрушение семейного благополучия, делающее человека только ленивее, словно открывает Лене глаза и толкает на поступки, о которых раньше она бы и не задумывалась. Но если молодежь участвует в протестах как бы по дефолту, потому что для них это единственный и неизбежный шаг к своему будущему, да и делают они это, в конце концов, для самих себя, — то Лена делает это «для других», для нее общественная активность становится хорошим вариантом применения своих умений, а не борьбой за собственные права. Первые устраивают свое будущее; вторая спасает свое настоящее — не очень-то на будущее надеясь. Лена распрощалась с «бывшей» жизнью (и потому политическое противостояние с бывшим мужем ей неинтересно), но и в новую, будущую жизнь она как-то не вписывается.
В будущее возьмут не всех — и это нормально.
О том, насколько удалось автору поймать дух времени, рассуждает Владимир Панкратов.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Наши дни (вот прямо совсем наши — один из героев читает «Бесконечную шутку»). Маленький провинциальный город где-то не очень далеко от столицы, все деловые обеды в котором неизменно проходят в одном и том же заведении. Главная достопримечательность населенного пункта — исполинская свалка, куда свозят мусор с соседних областей. Как результат — на весь город стоит непроходимая вонь. Недовольство населения растет, люди готовы выходить на митинги, более того, они это уже не раз делали. В такой непростой для власти момент освобождается кресло главы города — и начинается предвыборная гонка. Которая перерастает уже немного в другую гонку: идет соревнование, кто быстрее решит проблему свалки — общественники или власти.
Всякий хороший роман — хоть про митинги, хоть про обработку избирателей в соцсетях, хоть про депутатские интриги — на самом деле не про митинги или интриги, а про людей. И «Бывшая Ленина» совсем не только о том, что чиновники тоже живые люди с проблемами в личной жизни. Эта тема вроде и так на поверхности. Автор копает глубже и показывает разные — по духу, по манере, по взглядам на жизнь — подходы к решению проблемы; и свалка здесь, конечно, проблема не городская, а личная, у каждого внутри своя свалка. Одна героиня откладывает решение вопроса своей внутренней свалки до лучших времен, пестуя себя сиюсекундными радостями; иной герой готов бросаться в решение внешних, чужих проблем, лишь бы не разбираться со своими; третий, наоборот, копается потихоньку в собственном и чужом мусоре, разбирая его по пакетам; четвертый не знает, что делать, зато переполнен энергией и желанием решить вопрос как можно быстрее и радикальнее. Загвоздка в том, что убирать реальную свалку надо всем вместе, а это невозможно в принципе: люди разделены. Не понимают друг друга разные поколения, каждый по-своему не осознает возможные издержки и открывающиеся возможности.
Главная героиня Лена произносит противоречащие друг другу мысли. Сначала она говорит, что нельзя оставаться наблюдателем и надо переходить к активным действиям, затем рассуждает: «А как бороться, если посадят или даже застрелят?». Вот эта неопределенность, сложный выбор между очевидной необходимостью активных действий и боязнью последствий, наверное, и вправду одна из главных дилемм нашего времени. И в этом «Бывшая Ленина», безусловно, оправдывает звание «актуального романа» (так называется серия, где она вышла).
Но некоторый изначальный дефект актуальных романов заключается в том, что их написание заставляет авторов слишком торопиться: актуальное быстро становится неактуальным. И в этом тексте тоже чувствуется торопливость. Да, роман чрезвычайно энергичный — события разворачиваются более чем стремительно. В заштатном городишке начинается настоящий переполох, который вот-вот перерастет в хаос. Но нет, это слишком быстро, а хочется, ей-богу, наоборот. Представьте себе, что вы приехали в этот городок туристом и сели в специальный двухэтажный автобус, который везет вас по маршруту, и гид говорит: посмотрите направо, посмотрите налево. «Бывшая Ленина» похожа на такой автобус, в котором гид и водитель не договорились о совместных действиях: один постоянно куда-то торопится и давит на газ, второй припас много материалов и вынужден тараторить что есть мочи.
Тут, например, как будто нет середины романа. Есть начало, причем такое, каким оно должно быть, — медленное, обстоятельное, со словечками, которые рисуют быт. Так, в романе есть словосочетание «задумчивое молоко». Но только читатель втянулся в неторопливое повествование, как внезапно наступает конец, и это, кстати, удачно: он похож на свалку — в том смысле, что неуютный, разорванный в клочья. А середины нет; эволюция героев и самого романа пропущена — словно просто вставили титр «прошел год», как иногда делают в фильмах. Линия противостояния супругов Даниила и Лены, которые в борьбе между гражданами и властью оказываются по разные стороны баррикад, как-то сникла, хотя сначала именно это выглядит чуть ли не главной интригой. Во всяком случае, Даниил совсем куда-то пропадает. «Активистская» часть романа передана через сплошные показательные диалоги, а ни один активист почему-то не удостоен подробной биографии. Наконец, «преображение» Лены в знатока политтехнологий, в фигуру, которая «подняла город», выглядит не очень-то убедительно; вторая сторона ее личности (в отличие от первой, где она мать и жена) так и остается до конца непроработанной. Не человек, а ходячая машина, раздающая советы.
Впрочем, недоработанность персонажа, может, и является грехом в литературной системе мер и весов, но не всегда означает неправдоподобность, нереальность героя. И если не придираться к исполнению или просто поставить себя на место той же Лены, некоторая смазанность второй половины романа получит свое объяснение. «Бывшая Ленина» хоть и «Актуальный роман», но не охватывает тотально всю действительность. Накануне (или в разгар) протестных движений Лена, которой должно быть чуть больше сорока, теряет мужа; дочь, уехавшая учиться в столицу, скорее всего, захочет там и остаться. Такое «обнуление», обрушение семейного благополучия, делающее человека только ленивее, словно открывает Лене глаза и толкает на поступки, о которых раньше она бы и не задумывалась. Но если молодежь участвует в протестах как бы по дефолту, потому что для них это единственный и неизбежный шаг к своему будущему, да и делают они это, в конце концов, для самих себя, — то Лена делает это «для других», для нее общественная активность становится хорошим вариантом применения своих умений, а не борьбой за собственные права. Первые устраивают свое будущее; вторая спасает свое настоящее — не очень-то на будущее надеясь. Лена распрощалась с «бывшей» жизнью (и потому политическое противостояние с бывшим мужем ей неинтересно), но и в новую, будущую жизнь она как-то не вписывается.
В будущее возьмут не всех — и это нормально.