Не просто фантасты

90 лет назад родился Аркадий Стругацкий, вместе с братом Борисом научивший своих читателей добру.
Говорить об Аркадии Стругацком, не упоминая его брата Бориса, невозможно. Хотя вместе они работали только над книгами – да и то не всегда, так как у каждого из них есть и произведения, написанные в одиночку. 
Фото ИТАР–ТАСС


В остальном же каждый из этих писателей жил своей жизнью. Аркадий Натанович был переводчиком с японского и английского языков и специалистом по японской литературе и культуре, а Борис Натанович – астрономом, работал в Пулковской обсерватории. Аркадий долгое время жил в Москве, а Борис – в Петербурге. У каждого из них был свой семинар писателей-фантастов, на которых занимались начинающие авторы, большинство из которых сейчас хорошо известны всем любителям фантастической литературы.

Тем не менее члены обоих этих семинаров называют себя учениками братьев Стругацких, а не кого-то из них по отдельности. Среди читателей и литературных критиков вообще принято говорить об одном авторе – «Братья Стругацкие» или, сокращённо, «АБС». Поклонники даже отмечают их общий день рождения – 21 июня, в день, находящийся ровно посередине между 15 апреля, когда родился младший из братьев, и 28 августа, когда на свет появился старший.

И это неудивительно, ведь все идеи в творчестве этих двух выдающихся писателей были общими, все заложенные в их книги философские мысли были результатом их совместных дискуссий и размышлений. Каждое предложение написано именно совместно: братья сидели рядом, проговаривали каждую фразу вслух, обсуждали и, только когда один из вариантов устраивал их обоих, печатали её на машинке. Именно так возникли все их книги.

Для многих поколений читателей романы, повести и рассказы Стругацких стали не только увлекательной фантастикой и не только бунтарской литературой, выступающей против советского образа мыслей, но ещё и наглядными учебниками честности и порядочности, руководством к действию в сложных и неоднозначных ситуациях, в тех случаях, когда человек оказывается перед тяжёлым моральным выбором. И именно это делает эти произведения по-настоящему уникальными.

До Стругацких фантастическая литература просто рассказывала о невероятных открытиях или изобретениях, о приключениях в космосе, на других планетах или на дне океана, о людях, имеющих необычные способности, – но поступкам героев и их психологии уделялось мало внимания. Для этого существовала реалистическая литература. Аркадий и Борис Стругацкие стали первыми, кто прочно соединил в своём творчестве эти две почти никогда не соединявшиеся вещи: фантастические сюжеты и морально-нравственные вопросы. Их герои стали первыми героями фантастических произведений, которые испытывали самые разные эмоции, сомневались в правильности своих поступков, сопереживали другим людям, учились понимать друг друга, исправлять свои ошибки и не осуждать других за промахи – и вместе с ними всему этому учились читатели.

В начале повести «Стажёры» один из положительных персонажей, вышедший на пенсию космонавт, встречает свою бывшую жену – героиню малопривлекательную, из тех, кого в советское время называли мещанами. У них начинается напряжённый разговор. Она заявляет ему, что вся его связанная с космосом научная работа и все открытия ничего не стоят, потому что итогом его жизни стала одинокая старость: «…бессонница, и твои осточертевшие талмуды, и ненужные камни с ненужных планет, и молчащий телефон, и ничего, ничего впереди». И в первый момент бывший космонавт, рассердившись, хочет резко ей возразить, но… внезапно одёргивает себя. Потому что неожиданно осознаёт, что чувствует его собеседница, почему она осыпает его упрёками. «Он вдруг представил себе всё это: и молчащий телефон, и ничего впереди, только не талмуды и камни, а флаконы с косметикой, мёртвый блеск золотых украшений и беспощадное зеркало. «Я свинья, – с раскаянием подумал он. – Самоуверенная и равнодушная свинья. Ведь она просит о помощи!»

Можно ли представить себе нечто подобное в более ранней советской фантастике? Да и в реалистической литературе? Мог ли безупречный во всех отношениях герой, всю жизнь строивший светлое будущее, понять «глупого обывателя» – и не только понять, но ещё и ощутить то же, что тот ощущает, и проявить к нему добрые чувства, захотеть ему помочь? Для писателей-фантастов, творивших до братьев Стругацких, это было гораздо более невероятным, чем полёт в другую галактику. После них это стало нормой в хорошей серьёзной фантастике. А для их молодых читателей, раньше не задумывавшихся о подобных вещах, такое поведение стало нормой и в реальной жизни.

Подобных эпизодов в книгах Аркадия и Бориса множество. Их персонажи в самых разных ситуациях оказываются способными на тёплое, тактичное, душевное отношение к другим людям, в том числе и к тем, кто им неприятен. А ещё в тех же «Стажёрах» персонажи-космонавты, у которых на первом месте всегда стояли научные открытия, в финале приходят к тому, что человеческая жизнь дороже любой науки. «Никакие открытия не стоят одной-единственной человеческой жизни. Рисковать жизнью разрешается только ради жизни», – говорит один из героев повести, явно выражая позицию самих авторов. До Стругацких и такого не было: о ценности человеческой жизни они задумались первыми, у других фантастов всё было наоборот: герои с пафосом жертвовали ради науки и собой, и окружающими людьми.

А в романе «Волны гасят ветер» братья дают общий ответ на все те нравственные вопросы, которые они поднимали в предыдущих книгах: «Из всех возможных решений выбирай самое доброе. Не самое обещающее, не самое рациональное, не самое прогрессивное и уж, конечно, не самое эффективное – самое доброе!» И, наверное, именно этот принцип следует считать самым главным даром, который Аркадий и Борис Стругацкие оставили своим многочисленным ученикам, последователям и поклонникам.

Стругацкие создавали удивительные фантастические миры и придумывали захватывающие сюжеты, они разоблачали советскую идеологию и учили свою аудиторию свободно мыслить, они предсказали появление интернета и изобрели вошедшее в русский язык слово «пришелец» – но прежде всего они научили читателей быть добрыми. Сюжеты и названия придуманных ими планет читатели могут и подзабыть. Отсылки к советской эпохе в их книгах следующее поколение может и не понять. Однако все, кто читает эти книги и проникается ими, оказавшись в трудной ситуации, вспомнят об этом принципе.

 

И, скорее всего, примут самое доброе решение из всех возможных.

 

точка зрения


Прошлое и будущее фантастики
 

Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем «НВ»

Творчество уникального тандема братьев Стругацких уже стало памятником литературы. Но история литературы неотделима от общественного контекста. АБС появились в очень удачное как для братьев, так и для их читателей время. «Оттепель»… Нынешний фэндом тогда пребывал в латентном состоянии, ибо социалистический реализм фантастику не очень-то жаловал. Жанр этот в России имеет почтенную историю, весьма своеобразную: самое большее, что позволялось «фантастике ближнего прицела», – помечтать, каким следующим грандиозным изобретением обогатит мир советская наука.

И тут появляется повесть двух молодых братьев-писателей «Страна багровых туч». Скорее всего, сейчас ни одно издательство не стало бы её публиковать, сказали бы, что примитивна. Тогда тоже были сложности с публикацией, но иного рода – герои повести, коммунисты светлого завтра, были живыми, с обычными людскими «тараканами». Это было соблазнительно для советского читателя, привыкшего к безупречным статуеподобным героям Ивана Ефремова и менее значимых советских фантастов. Так начались АБС.

Создалась парадоксальная ситуация: Стругацкие и другие известные советские фантасты органично вписались в мировой литературный процесс. Их исправно переводили за рубежом, они, возможно, даже оказывали влияние на западных коллег. Например, я подозреваю, что ожившими мертвецами из «Пикника на обочине», который был издан на английском в 1977 году, Стивен Кинг воспользовался для «Кладбища домашних животных» (1983 год). Или вот Пол Андерсон вёл оживлённую переписку и обмен идеями с Ефремовым. Но советский читатель не знал почти ничего о бурно развивавшейся с 1950-х за рубежом, прежде всего в США, фантастической литературе. Имена Хайнлайна, Гаррисона, Брэдбери, Азимова были, конечно, известны, но переводили у нас их удручающе мало, да ещё с купюрами. Толкиен и вообще всё фэнтези было в СССР фактически под запретом. Однако многое из этого недоступного всё-таки добиралось до советских читателей – через книги АБС. Разумеется, в виде препарированном и адаптированном, ведь в молодости братья были искренне убеждены в идеях коммунизма и не пустили бы в свои тексты «чуждых» влияний (хотя сами по поводу советских порядков язвили немало, от чего подвергались цензурным прещениям).

Да, сейчас мэтрам можно предъявить многое. И эту частую вторичность по отношению к западной фантастике. И мир Полдня, который АБС писали как идеальный, но если посмотреть на него с иного ракурса, он предстаёт противоестественным и жутковатым социумом. И брезгливое отношение к религии вообще и к христианству в частности.

 

Но… несколько писательских поколений выросло на Стругацких. Хотя все эти фантасты очень разные, как будто парочка «гадких лебедей» (название одной из повестей АБС) произвела целый выводок утят, совят, кукушат и ёжиков. Именно такая ситуация теперь в российской фантастике, где сосуществуют и упёртые творцы НФ, и чистые «фэнтезюшники», и «постмодернисты», и «классицисты», и безбожники, и христиане, и охранители, и революционеры. Но одним из важнейших истоков их творчества останутся АБС. Даже если какой-то писатель этого и не признаёт.

 

Родители или наставники?
 

Александр Путятин, писатель-историк

Эта тема волновала многих фантастов ХХ века: как правильно воспитывать ребёнка и кто должен этим заниматься? В творчестве Аркадия и Бориса Стругацких эти вопросы занимают едва ли не самое главное место. Впервые они подняли эту мысль в сборнике рассказов «Полдень, XXII век». В нём изображена школа-интернат, где живёт четвёрка будущих звездолётчиков, героев многих последующих произведений Стругацких. Все эти мальчишки талантливы и самостоятельны, готовы к космическим подвигам и имеют непростые характеры. Справиться с такими способен лишь человек, сделавший воспитание смыслом своей жизни, – учитель Тенин, чьи методы весьма спорны, но чья работа в конце концов увенчивается успехом.

Эта история положила начало теории педагогики будущего, которую авторы назвали Высокой Теорией Воспитания (ВТВ) и о которой много рассказывается в их последующих книгах. Как говорил в интервью Борис Стругацкий, основная задача ВТВ – «обнаружить и развить в ребёнке его Главный Талант, то, что он умеет лучше многих». Это позволит создать новых людей, главная потребность которых – творческий труд. А поскольку задача эта родителям не по силам, воспитанием будут заниматься Учителя (именно так, с большой буквы!). Процесс должен идти в изолированном «мире детства» и заканчиваться до вступления подросших воспитанников во взрослую жизнь.

Ключевое лицо ВТВ – Учитель. Только он имеет право решать, что для ребёнка хорошо, что – плохо! Родители же – помеха воспитанию. Откровеннее всего это звучит в повести «Далёкая радуга». Там один из сквозных героев Мира Полудня, выслушав рассказ о домашнем ребёнке своих друзей (о том, какой он «славный», «ласковый» и «умница»), отвечает: «…хорошо бы отдать его в интернат».

Казалось бы, с позицией Стругацких в этом вопросе всё ясно… Но чем больше книг выходило из-под их пера, тем яснее в них можно было заметить намёки на прямо противоположное мнение – о том, что традиционные системы воспитания не хуже интернатовских. А порой даже лучше. Прямо это нигде не сказано, но примеры некоторых персонажей Аркадия и Бориса как будто бы говорят в пользу обычной семьи, а не в пользу ВТВ.

В повести «Жук в муравейнике» система обучения в интернатах выглядит совершенной. С её главным героем, которого считают подкидышем загадочной сверхцивилизации, работают лучшие специалисты. Совершенные методики ВТВ, первоклассные Учителя и Наставники, максимум усилий по воспитанию лучших качеств… А результат? Социальная ответственность (а именно это чувство ему должны были привить в первую очередь) у воспитанника даже не нулевая. И не случайно герои, знающие о его необычном происхождении, считают его крайне опасным для остальных людей: невозможно поверить, что обычный человек способен так безответственно рисковать судьбой Земли!

И насколько лучше социализирован главный герой повести «Волны гасят ветер», чья жизнь в целом похожа на жизнь этого подкидыша! У него та же профессия, он тоже долгое время работал на далёких нецивилизованных планетах, но у него есть существенное отличие от персонажа «Жука в муравейнике» – близкая, не утраченная даже в зрелые годы связь с матерью. Каждым своим поступком на протяжении всей повести этот человек доказывает, что даже один родитель способен дать ребёнку больше, чем десятки педагогов.


Окончательное развенчание второго принципа ВТВ – эффективное обучение возможно лишь в изолированном «мире детства» – происходит в одном из поздних романов Стругацких «Град обречённый». Там описан странный, искусственно созданный мир, создатели которого воспитывают взрослых людей. Обучают их не за школьными партами, а в «реальной» жизни, проводя от одного этапа развития к другому. Нет ни интернатов, ни «мира детства», и хотя у каждого ученика есть свой Наставник, он играет роль советника, не более. И сами ученики несут за свои поступки ответственность – справедливую и безжалостную, без скидок на незнание. Как в реальной жизни, а не в изолированном мире интернатов.



прямая речь


Дмитрий Володихин, историк, писатель, литературный критик:

– Творчество Стругацких – истинная энциклопедия того, как мыслила себя наша интеллигенция относительно веры, культуры, прогресса. То, как думали, как чувствовали Аркадий Натанович и Борис Натанович, очень скоро войдёт в научный оборот в качестве ярчайшего источника по мировидению советского образованного класса в 1960–1980-х годах.


 Вадим Нестеров, историк, писатель:

– От славных времён братьев Стругацких, чьими духовными учениками являются все наши фантасты без исключения, остались неизбывные претензии на что-то большее, нежели быть просто развлекательной литературой.


Вячеслав Рыбаков, историк, востоковед, писатель:

– Я считаю, что самый главный подвиг братьев Стругацких – ранние их вещи: «Страна багровых туч», «Стажёры». Тогда они дали образ советской сказки. Они создали мир с незамутнённым образом света, который укоренился в душах тогдашней молодёжи и который до сих пор для многих служит единственной альтернативой жестокому миру, в котором мы живём.
Автор
// Татьяна Алексеева, заместитель редактора отдела социальных проблем.
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе