В начале декабря в Москве состоялась церемония вручения Национальной литературной премии «Большая книга».
Фото: Владимир Гердо / ТАСС
В этом году литературная академия присудила первое место книге «Венедикт Ерофеев: посторонний» Олега Лекманова, Михаила Свердлова и Ильи Симановского.
Сразу после церемонии Олег Лекманов – литературовед, доктор наук, профессор Высшей школы экономики – рассказал в нашей рубрике «Правила детства», почему в новогоднюю ночь целовал бюст Александра Пушкина, о «безразмерных» книгах и о болезненном отношении к обидам и критике.
Какие у вас были главные ошибки в детстве?
Главная ошибка моего детства – я недостаточно ценил его. Так, наверное, у многих. Впрочем, возможно, сейчас мы ошибаемся, думая, что детство было золотое. Но мое точно было счастливым. Я и тогда это ощущал и сейчас ощущаю. Прекрасное было время.
Без чего не бывает настоящего детства?
Без новогодних подарков.
Кем вы мечтали стать в детстве?
В бессознательном возрасте – космонавтом, а потом довольно долгое время – актером и режиссером. Теперь, с ужасом глядя на жизнь актеров, радуюсь, что этого не случилось со мной.
Какие коллекции вы собирали в детстве?
Несколько лет собирал фотографии актеров, а потом все, что связано с Пушкиным.
Наша семья жила в Зеленограде, мы с папой ездили в Москву, фотографировали дома, где жил Пушкин. Увы, от этого собрания практически ничего не осталось, распылилось многое, как это всегда и бывает с детскими коллекциями. Но одна вещь сохранилась, и с ней связана забавная история. Когда мне было одиннадцать лет, родители, зная о моей страсти, подарили мне на Новый год бюст Александра Сергеевича Пушкина, и я всю новогоднюю ночь его целовал – в такой вот эйфории находился. И этот бюст у нас до сих пор стоит.
Что предпочитали – мультфильмы или книжки?
Трудно сказать. С одной стороны, у меня сохранилось незабываемое впечатление от мультфильма «Танец скелетов» Уолта Диснея. Я был в восторге.
С другой – я довольно рано стал читать, больше всего мне нравились повести-сказки. Была мечта подробнее написать об этом жанре, но пока мы с моими друзьями Романом Лейбовым и Ильей Бернштейном прокомментировали только несколько книг, в частности, «Три повести о Васе Куролесове» Юрия Коваля и «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова. К слову, это мои любимые детские книги.
Были ли у вас кумиры в детстве?
Кумир – это очень сильное слово. Кумиром был папа, и это по-прежнему так. А если из всенародно известных людей, то я очень любил Андрея Миронова. Смотрел все его фильмы и даже однажды попал в Театр Сатиры на «Ревизора», где он играл Хлестакова.
Пушкин, конечно, тоже был кумиром. Позже таким человеком, заслонившим от меня всех остальных, на некоторое время стал Булат Окуджава. Папа играл на семиструнной гитаре, я тоже немного играл и через это пришел к Булату Шалвовичу.
Вы были хулиганом или хорошим мальчиком?
Я был где-то посерединке. С одной стороны, курил, не носил пионерский галстук и у меня часто была удовлетворительная оценка по поведению. Но в то же время я не был отпетым хулиганом, не прогуливал и не безобразничал. Наверное, правильнее сказать, что я был нормальным мальчиком.
Делали домашнее задание сразу или в последний момент?
Стоит делать сразу, но я всегда делал в последний момент.
Какую магическую способность вы хотели иметь в детстве?
Если бы в мое время была книга «Гарри Поттер» (считаю ее великой), то я, как и все сегодняшние дети, хотел бы поехать в Хогвартс. Но тогда этой книжки не было, и я хотел летать, конечно! Во многом потому, что «Три повести о Малыше и Карлсоне» Астрид Линдгрен в переводе Лилианы Лунгиной была моей любимой книгой. У Маяковского есть строчки: «Делай жизнь с товарища Дзержинского», а я свою жизнь делал с Карлсона. И до сих пор некоторые обижаются на мое едкое остроумие, но это не я виноват, что так шучу, а Карлсон.
В нашей беседе вы уже несколько раз говорили о своих любимых книгах детства. А сейчас их перечитываете?
Да, у нас с женой есть привычка – мы читаем вслух. И сыну своему я тоже много читал. Например, книжки о Муми-троллях в переводе Владимира Смирнова, «Три повести о Малыше и Карлсоне», прекрасный «Ветер в ивах», «Мэри Поппинс» и «Винни-Пуха» в переводе Бориса Заходера, ранние вещи Эдуарда Успенского – «Гарантийные человечки», «Дядя Федор, Пес и Кот», «Вниз по волшебной реке» – все это мои любимые книги, некоторые из них я иногда перечитываю, и они для меня своего обаяния не теряют до сих пор. Это «безразмерные» книги, их можно читать в любом возрасте. Недавно я перечитывал «Муми-тролль и комета» и умирал со смеху.
У вас была заветная детская мечта?
Конечно! В детстве есть целый калейдоскоп «мечт». Некоторые даже сбываются. Мы довольно бедно жили, у нас, как и во многих семьях, была традиция писать письма Деду Морозу. Поэтому некоторые мечты воплощались в жизнь под Новый год, так, например, хоккейная маска вратарская у меня появилась. Была мечта о полетах, мечта быть артистом. Сейчас эти мечты кажутся смешными и мелкими, а в то время они занимали большое место в моей жизни.
Была мечта, которая и сейчас остается: чтобы изобрели таблетки бессмертия и люди могли жить вечно.
Какое самое любимое лакомство было у вас в детстве?
Жареная картошка. Я любил ее тогда и сейчас продолжаю любить. Ее прекрасно готовила моя мама.
Я не был сластеной, но очень любил газировку. В то время был довольно большой выбор разных напитков. Ностальгируя по ним, решил как-то вернуть себе этот вкус – выпил современные аналоги тех лимонадов – это было ужасно! «Тархун», «Буратино»… эти названия меня тревожат и волнуют до сих пор, но сейчас я бы это уже пить не стал.
Какая для вас лучшая игра всех времен и народов?
Не буду оригинален – футбол. Я с самого юного возраста в него играю. В детстве -–в защите, а сейчас больше нравится в нападении. Это фантастическая игра. Мои детские футбольные впечатления – телевизионные (на стадион мы не ходили), и они до сих пор со мной. Особенно, когда был Чемпионат мира, показывали бразильцев, голландцев…
А еще был такой великий пионерский лагерь «Маяк» в Подмосковье. Руководил им замечательный человек и педагог Олег Семенович Газман. Главный принцип устройства этого лагеря заключался в игре в большом смысле этого слова: мы разыгрывали историю. Например, объявлялось, что сегодня – день 1812 года, и силами пионеров и вожатых разыгрывались Бородинская битва, ассамблея и т.д. И так по всей истории – от древности до наших дней.
Если бы у вас была возможность написать письмо самому себе в детство, какой совет дали бы себе?
Скорее всего, никакого. Я слишком серьезно отношусь к таким игровым вопросам, боюсь, что-то поменяется – и дальше вся история пойдет совсем не тем путем. И человечество окажется из-за меня в тупике (смеется).
Но, если не серьезно к этому относиться, я бы посоветовал себе менее болезненно реагировать, когда обижают и критикуют.
Помню, у меня был друг (мы и сейчас дружим), социально он был гораздо разумнее, чем я. Когда мы с ним ссорились, я начинал обижаться сразу на весь мир, а он, наоборот, подчеркнуто общался и дружил со всеми остальными. И это была для меня ужасная ситуация: он ходил веселый и радостный, а я – угрюмый.
Так что совет был бы такой: будь разумнее, когда обижаешься.