Марат Гельман откликнулся на смерть Александра Житинского маленьким мемуаром в блоге — много лет назад Гельман пытался писать фантастику, и свою первую повесть отправил "на экспертизу" Аркадию Стругацкому и Александру Житинскому. Стругацкий передал устно, что повесть очень сырая, а Житинский ответил хоть и так же, но обстоятельным письмом, и поэтому именно ему Гельман благодарен за то, что он спас его "от судьбы среднего писателя". Дмитрий Быков перечисляет заслуги Александра Житинского: "Первым опубликовал Диму Горчева и привез его из Алма-Аты в Петербург, первым опубликовал Ксению Букшу, первым обратил внимание на мои стихи",— и называет себя даже не учеником Житинского, а его персонажем. Роль Житинского в судьбе Ленинградского рок-клуба бесспорна и огромна — будучи деятелем легальной советской культуры (Союз писателей, Союз кинематографистов), Житинский сделал больше всех, чтобы легитимировать нелегальную. Еще до того как это стало модно, заседал в рок-клубовском жюри, а рубрика Житинского о ленинградском и остальном советском роке в журнале "Аврора", ставшая потом книгой "Путешествие рок-дилетанта", видимо, уже навсегда останется главным и наиболее полным документальным свидетельством о советском музыкальном подполье восьмидесятых. Константин Кинчев, не указанный в титрах, играл вокалиста группы "Бумажный змей" в телефильме по сценарию Житинского "Переступить черту". Сейчас это кино смотрится даже не как плохой детектив, а как зубодробительная советская драма ("Парни в таких рубашках сожгли дотла вьетнамскую деревушку Сонгми"), но Кинчев на предперестроечном телеэкране — это даже не Макаревич в фильме "Душа", это действительно прорыв, один из многих прорывов, которыми советский рок был обязан персонально Житинскому. Когда рок перестал нуждаться в покровителях из легального пространства, Житинский переключился на литераторов. Его издательство "Новый Геликон" (потом — "Геликон плюс") стало первым в России издательством, использующим принцип print on demand и, зарабатывая на нем и на заведомо успешных авторах (начинал с Владимира Кунина, потом издавал Довлатова, Кушнера, Чулаки и того же Быкова), Житинский публиковал и уже названных Горчева и Букшу, и Владимира Шангарева, и Лору Белоиван, и Веру Полозкову. ЖЖ в жизни Житинского, несмотря на нетипичный для блогера возраст, значил очень много, и его блог maccolit (Житинского так и называли — Масса) был "топовым блогом" еще за много лет до появления этого термина. В ЖЖ Житинский пришел уже будучи суперзвездой рунета. Сейчас словом "сетература" почти никто не пользуется, но литературный интернет-конкурс "Тенета", впервые организованный Житинским и его партнерами еще в 1994 году,— с него сетература и началась, и если в первом конкурсе еще участвовали вполне офлайновые герои вроде Дмитрия Пригова и Бахыта Кенжеева, появление Баяна Ширянова (приз 1997 года в номинации "Повести и романы" за "Низший пилотаж") было неизбежно.
На этом фоне — издательском, продюсерском — проза Житинского может потеряться, но роман "Потерянный дом", вышедший в 1985 году,— одна из тех книг, без которых представление о России восьмидесятых никогда не будет полным и точным. Формальные признаки заставляют отнести Житинского к советским писателям, но такой эпитет ему не подходит. Он, безусловно, ленинградский писатель и, может быть, единственный из авторов "Авроры" и "Невы", кто смог состояться повторно уже после того как история ленинградской литературы закончилась. Последний роман Житинского, "Плывун", вышел месяц назад.
Олег Кашин
Коммерсантъ