В этом году Россия — почетный гость ярмарки, но вряд ли только поэтому наш министр иностранных дел приехал на Кубу. Три договора о сотрудничестве, подписанные им в эти дни, — это, похоже, наступление по всем фронтам. В своей речи Сергей Лавров процитировал слова «отца национального возрождения» Хосе Марти: «Стать образованным, чтобы стать свободным», вернув к мыслям о свободах на острове Свободы. Конечно, самонадеянно судить по первым впечатлениям, но показательно, что собеседники свои сетования на жизнь заканчивали осторожно и правильно. Первый гид, три часа возивший нас на лошади по закоулкам, куда не ступала нога туриста, рассказывал про зарплату в 20 долларов, про продукты по карточкам, про очереди в магазинах, про уезжающую молодежь — при прощании добавил: «Я — коммунист». Пожилой человек, чей сын живет в Швеции, горюя, что им не увидеться никогда, сквозь слезы сообщил: «Нас не сломает никакая блокада». Коллега, на полдня внедрившийся в семью, где единственная добытчица дочь-проститутка, наслушался о жизни всякого, но только не разговоров про власть. И это сейчас, когда западные ветры уже чувствительно расшатали идеологию, навеяв дух предприимчивости и расчета. Конечно, из крошечных свидетельств выводов не сделаешь, однако есть и неопровержимый приговор «эксперименту» — сама Гавана.

Старинный город ошеломительной красоты, где невиданное по роскоши колониальное барокко ХVI—ХVII веков, одомашненный классицизм ХVIII, экспрессивность ХIХ столетия и практицизм ХХ переплелись чудодейственным образом, лежит в руинах. Провалы в стенах, за которыми виднеется убогая жизнь, облупившаяся штукатурка когда-то веселых цветов, ажурные балконы, годные лишь для сушки застиранного белья, побитая лепнина — все-все, что делало этот город притягательным даже для богачей со всех континентов, — этот грех не прикроешь никакими лозунгами. Понятно, город восстанавливают, Старая Гавана находится под охраной ЮНЕСКО. Но много ли успеешь на доходы от такси и ресторанов, до которых простым кубинцам как до Луны? А пока это основной источник для реставрации города. Разумеется, как только придет западный капитал (а он ринется сюда на следующий день после Фиделя, что осторожно признают собеседники), то остатки роскоши будут отремонтированы. Но не отреставрированы. Вряд ли у кого-нибудь хватит средств и терпения со всем тщанием восстановить эти великолепные причуды архитектуры. Уже есть добротно отремонтированные дома, меж них водят туристов. Но по ним видно, что несбереженную красоту не вернуть. «Когда началась разруха?» — спросила я у человека, с любовью и знанием показывавшего город. «50 лет назад», — признался он с неохотой. Получается, на следующий день после революции.

Похоже, за это время разрушились не только дома, но и угас энтузиазм кубинцев. Если в Китае и Индии, несмотря на ошеломляющую нищету, даже приезжий ощущает ток мощного развития, то здесь в глаза бросаются последствия кастровской «экономики, дисциплинированной и аскетичной»: еда в основном невкусная, и даже в дорогом ресторане рыба закончилась к вечеру, обслуживающий персонал из разряда «вас много, а я одна», в легендарной благодаря Хемингуэю «Флоридите» в дайкири явно недолили рома, в магазинах один-два продукта в поле видимости, раздолбанные «Жигули» и тщательно сохраненные «Кадиллаки», отмеченные во всех путеводителях как красочная деталь пейзажа, отравляют воздух так, что Москва покажется оазисом… Разумеется, есть и другая жизнь. Официальными богачами считаются художники и музыканты, разъезжающие по миру. Роскошные особняки лишь оттеняют убогость типового жилья, дорогие курорты напоминают о чудовищном неравенстве, породившем революцию. Нравственные проблемы усматриваются в сборнике кубинских писателей «Десять кубинских историй», переведенном на русский язык к ярмарке. Одна из самых выразительных — рассказ Франсиско Лопес Сача «Я слушаю Литл Ричарда». Он о том, как четырнадцатилетние подростки, спасаясь от удушья школы-интерната для способных учеников (в город ходят по увольнительной, в школу — колонной, за плохое поведение лишаются стипендии), нашли отдушину в подвале, где, покуривая и потягивая ром, слушают музыку. Рок-н-ролл был для начальства врагом, почвой для нонконформизма и бунтарства. И вот двоих мальчиков ставят перед выбором — предать своих, не сказав, что на них готовится облава, или вылететь из школы, нарушив приказ начальства молчать о ней. Поиски выхода, метания между страхом и дружбой, победа над страхом описаны с таким живым чувством, что очевидно: личный выбор в стране победившего регламента требует мужества и действительной любви к свободе. В первую очередь личности.

В свою очередь Елена Шубина составила антологию прозы, куда вошли рассказы Маканина, Шаргунова, Сахновского, Кабакова, Прилепина, Улицкой, Быкова (которого, по слухам, властной рукой вычеркнули из списка делегации) и других. Презентация антологии на испанском была из бурных событий ярмарки, поскольку туда пришли писатели и переводчики, живо интересовавшиеся нашей прозой. Масса вопросов была задана и Олесе Николаевой, представлявшей поэтическую антологию, собранную Сергеем Чуприниным. Вообще же богатая программа, составленная Роспечатью и фондом Сергея Филатова, набирала популярность постепенно, лишь к концу гостей на российских стендах, творческих встречах и круглых столах прибавилось. В основном простые посетители ярмарки, съехавшиеся даже из окрестных городков, создав непривычные для Кубы пробки на дорогах, толпились у стендов латиноамериканской литературы, особенно в павильоне Чили, почетном госте нынешнего форума. С особым рвением раскупалась учебная, справочная, биографическая, историческая и детская книга. Правда, в основном дешевые издания, те, что чуть подороже, с сожалением возвращались на место. Тем не менее организаторы планируют продать семь миллионов экземпляров изданий на ярмарках в 16 городах Кубы.

Центром нашего павильона были стенды, посвященные Чехову, Льву Толстому и Шолохову. Судя по оживлению у них, кубинцы не забыли эти имена за время охлаждения российско-кубинских отношений. Однако в магазинах книги наших писателей встретить не удалось, ясно, что культурные контакты придется налаживать заново. Об этом говорил заместитель главы Роспечати Владимир Григорьев на приеме в посольстве, отмечая, что Россия возвращается на Кубу с большой культурной программой. И действительно, параллельно с ярмаркой в кинотеатре «Инфанта» показывали экранизации классики, начав с «Войны и мира» Сергея Бондарчука, а в «Ла-Рампе» панораму современного кино открыли «Александрой» Сокурова. Балет Большого театра вместе с кубинскими коллегами потряс зрителей, а в посольстве поили отличной водкой. Кубинцы пили ее с удовольствием, мы же обреченно тянули ледяной мохито и «Куба либре» — местный колорит обязывает. На нас, прищурившись, смотрел Ленин — мозаичное панно с вождем и картинами трудовой жизни рабочих и крестьян по-прежнему украшает зал приемов очень некрасивого здания. 

Судя по всему, работы у посольских прибавится, поскольку борьба за влияние будет трудной. Канадцы, голландцы, французы внедрились в здешнюю жизнь довольно глубоко. Не говоря уже о китайцах, чьих телевизионных программ в гостинице штуки три, а наших нет вовсе. Американцев не любят (особенно старшее поколение), но понимают, что и от них никуда не деться. Перемены витают в воздухе. Конечно, океан, солнце, щедрая природа облегчают жизнь. Да и с темпераментом не справиться никакой власти — даже на службе в недавно построенном православном храме, куда мы пришли в Прощеное воскресенье, девушка просто вибрировала в танце. Однако выжить в этой бедности и разочаровании помогает, наверное, лишь надежда на лучшую жизнь. «Вы же выбрались», — сказал нам один из собеседников, и мы не стали его разочаровывать.

Ольга Тимофеева

Новая газета