Не пугайтесь зануднейшего названия этой книги, подходящего более для мемуаров Героя Социалистического Труда. «Поиск предназначения» – сборник самых задушевных лирических ухмылок последних лет. Проза Горчева обладает запахом. От нее пахнет табаком, водкой, тушенкой, костром, угольком тепловоза… Ближе всего к нему в хороводе русских писателей находится Сергей Довлатов, чуть подальше – Михаил Веллер. И вот что интересно, помимо некоторых стилистических и идейных связей, этих авторов объединяет «доля пришлых людей», пришвартовавшихся волей судьбы в культурной столице России. Правда, проза Горчева начисто лишена легкого сквознячка снобизма Довлатова и самоупоения Веллера. Но, тем не менее, Довлатова, Горчева и Веллера, писателей абсолютно разных мировоззрений и культурных сфер, сближает виртуозное мастерство непосредственного описания того, что лежит на поверхности.
К годовщине смерти писателя в Издательстве АСТ вышел сборник Дмитрия Горчева "Поиск Предназначени". По сути это "невольная автобиография" Дмитрия Горчева, составленная из фрагментов его творчества "от первого лица". В книгу вошли лучшие главы из романа "Жизнь без Карло", а также ранее не издававшиеся материалы из блога и архива писателя.
Какая смерть, когда такое Солнце
Некоторые писатели склонны изображать то, что «выпирает» (если в реальной жизни не наблюдается ничего ошеломляющего, они легко выдумывают что-нибудь в этом роде). Другие авторы, наоборот, старательно «копают», уходя в глубины истории, подсознания, философии, науки… Третьи увлеченно играют, выстраивая хитроумные композиционные и языковые конструкции. И лишь единицы видят в окружающей рутине клад художественного материала.
Апофеозом бытописания в современной русской литературе, наверное, следует признать шедевр Эдуарда Лимонова «Дневник неудачника». Но идейно этот роман представляет полярную противоположенность прозе Дмитрия Горчева: лимоновское «Я» грозит миру кулаком и вопит: «Я вам всем покажу еще!»; «Я» Горчева лениво переворачивается на деревенской печи и, выпустив клуб махорочного дыма, заявляет: «Все суета сует и томление духа». В остальном же, это – близнецы-братья, родственные своим простодушием и патологической тягой к свободе.
Правда, это пейзанское умиротворение Горчева может продолжатся лишь до того момента, пока не приедет бульдозер рейдеров и не разрушит его уютный домик, спрятавшийся в чертополохе и лопухах . А бульдозер рейдеров в нашем Отечестве когда-нибудь обязательно приедет… К счастью или к несчастью, «рейдеры» так и не добрались до Горчева – писатель снова, как Колобок, ускользнул от цепких когтей опостылевшей цивилизации. На сей раз безвозвратно.
"Лирический герой Горчева - внучатый племянник чудаков Хармса и двоюродный брат персонажей Довлатова. Он грязен, помят, ругается матом, дерётся, пьёт… да, всё так. Но он, как никто другой, чуток к любой лжи и фальши, религиозному мракобесию, к несправедливости и бездушности государственной машины. Он не бежит от неё. И даже не всегда смеётся над ней. Чаще всего она ему просто (…)".
Писатель русских слов
Главная фишка автобиграфической прозы Горчева – эта реакционная атака на идею тотальной модернизации, выжигающей все живое. Его тихие пасторали – очень громкая реплика в адрес тех, кто пытается (уже в который раз?) навести порядок. Или иллюзию порядка. Тех, кто считает, что СЧАСТЬЕ – ЭТО ДЕЛО ТЕХНИКИ. Поэтому Дмитрий Горчев, трагикомедиант, шутник со вздохом, рассказывает о таких явлениях и событиях, которые нормальному человеку кажутся полнейшей чепухой: жизнь и смерть туалетного паучка, проблема утилизации пакетов в деревне, потопы, засоры, армейские портяночные эпизоды. Кстати, армия, как у Горчева, так же как и у Довлатова, – один из главных лейтмотивов автобиографии. Ведь именно в армии душа человека оголяется, как нерв в больном зубе, и все его «нутро» выступает наружу, невзирая ни на какие «модернизации» и уставы. Забавно, но картины армейских будней, написанные Довлатовым и Горчевым, очень похожи: следовательно, «наш» человек за пару десятков лет ничуть не изменился. Он все также тянется к свободе, открытому пространству, земле, беспорядку и (ничего не поделаешь!) алкоголю… Но пусть уж лучше трухлявое крыльцо и бутылка самогона, чем ЕГЭ, дурацкая плитка на тротуарах и карьера как мерило ценности личности.
«Не нравится мне хозяйство у деда Пахома.
Придёшь к нему за картошкой, а там газончик, цветочки. Хоть бы где доска трухлявая валялась или там ржавая коса с треснутым косовилом. И собаки такие справные, что аж будки за собой на цепях таскают. И картошка прошлогодняя хоть бы одна проросшая, не говоря уже про гнилая.
Прямо хоть сейчас зови корреспондента из районного телевидения и снимай репортаж про возрождение русской деревни.
А по мне в хорошем хозяйстве непременно должны быть заросли крапивы и гнилая кадушка с лягушонками, кривой плетень с дырявыми вёдрами и сваленные за сараем серые доски с видом на закат и заросшую лебедой картошку. И чтобы малина росла где попало и яблоки валялись прямо на земле: бери и ешь.
Вот такое хозяйство я и считаю образцовым и оно у меня почти всё есть. Разве что лебеда ещё не поспела и яблоки не попадали».
Владимир Гуга
СHASKOR.RU