Скоропомощная поэзия

Четыре молодых поэта — Саша Зайцева, Виктория Сопрано (Манасевич), Егор Сергеев и Аксинья Домео — читают свои стихи и рассказывают о том, почему они их пишут, в видеопроекте «Скоропомощная поэзия» студентов факультета Filmmaking Академии коммуникаций Wordshop.

Над проектом работали:

Кристина Ворожеева (хореография), Владимир Галеев, Павел Друй, Вадим Кулишов, Вася Братчук (музыка), Ольга Дмитриева, Александра Гордеева, Диана Пекло, Владислав Зыкин, Бо Чень, Екатерина Бессмертная, Юрий Матвеев, Иулия Поляк-Брагинская, Полина Чернышова, Дарья Будяк и Елена Иванова

Кураторы: Андрей Мусин и Алена Кукушкина


Саша Зайцева

Поэт, художник, автор творческого цикла (стихи, инсталляции, картины, альбом мелодекламаций «Вереск»), посвященного Армении и армянской культуре. Живет в Новосибирске. Преподает в Новосибирском государственном университете.

— Почему ты выбрала такую форму самореализации, как поэзия? Есть ощущение, что это не самый простой путь.

— Слова — да, это способ говорить. Звучит банально, но не все пользуются словами, чтобы говорить.

Слова — это способ что-то передать на расстоянии, даже если вас разделяет не только расстояние физическое, но и время. Читаешь заметки столетней давности, Андрея Белого, например, и ты разговариваешь с ним.

Слова — это способ договориться. Договориться с людьми, с самим собой, со Вселенной.

— Но это и про прозу, а спросили про стихи…

— Стихи — это какая-то очень короткая вещь, которую вы можете повторять, и она будет всегда с вами. Я видела заметки, которые писала жена расстрелянного поэта Павла Васильева. Ей было 23 года, когда мужа убили, а ее отправили на 19 лет в советский концлагерь. Вся ее активная жизнь, в том числе и ее фертильная фаза, прошла на каторге. Она больше не вышла замуж и не имела детей. И самое кринжовое — что этот концлагерь, располагавшийся в степях Казахстана, назывался ни много ни мало — Ялта.

Я видела ее книгу рукописную, ту, которую она создала в этом концлагере, чтобы себя поддерживать. Это были все стихи, которые она помнила наизусть, стихи ее мужа и других поэтов. Она их записывала, и это помогало ей сохранить разум и духовную силу.

Стихи поддерживают нас, потому что в стихах есть живой, органический ритм. Строчки многократно проговорены, повторены, автор их долго вынашивал, шлифовал. Хорошие стихи действуют как «заговор».


Стихи
...

Вечность свернется ракушкой и уснет перламутровым сном. И если выйти на улицу,
будет Париж.
И слышишь,
как с этих красивых мансард и крыш сходит на город
сливовый вечерний
тон?
Дышит летний пряный аккордеон. Слышишь, спичка вспыхивает, трепещет, манит,
и выходит выпить двойной бурбон кто-то, чрезвычайно похожий
на Модильяни?
Знаешь, как черно кружево листвы
на самом кончике дня,
на светлом атласе
в ночь глядящего неба,
помнишь, как эти мостовые горьки, видишь, как ощупью я изучаю шершавые стены и
голубям подаю крошки
белого хлеба?
Сладость моя «рук твоих не коснуться, несказанность главного, неразрешенность объятий и тем,
и странное, нервное счастье это» знать, что та,
похожая на Эбютерн,
вышла за кофе,
и они
не
разминутся.

...

брызнет спелый гранат, упадут ягоды
встань на холме Цицернакаберд и смотри прямо
в тот год потерявший все увидит Арарат

мне легче, пока звучит эта музыка
дымкой укрыт город туфовых стен
джаз обрывается, старый пианист уходит
в пустом оранжевом храме какой-то человек плачет
о неизбывной красоте

нынче было жаркое лето, долины выцвели
на смятой постели горит солнечный квадрат
октябрь осыпает парки лимонными листьями
если день будет ясным, ты увидишь Арарат

эта музыка не повторится более
неважно, в сущности, благословен или проклят
пей холодную горную воду, смотри прямо

если тебе повезет
ты увидишь
Арарат


Страница автора «ВКонтакте»


Виктория Сопрано (Манасевич)

Поэт, писатель и переводчик. Помимо стихов пишет также короткую прозу и сказки. Победитель всероссийского поэтического телешоу «Бабушка Пушкина». Участник большого количества крупных поэтических проектов и фестивалей (петербургский «ЛитЧе», «Есть что почитать», «Пробел fest», московские «ЛитПоны», вологодский фестиваль поэзии и другие). Живет в Санкт-Петербурге.

— Ты узнаешь поэтов на улице?

— Бывает. Узнаю по речи, по взгляду на мир. Стереотипы про пьянство, некую есенинщину тут ни при чем. У меня вот нет кандибобера, и я не пью.

Я интересуюсь очень сильно, но без каких-либо надежд, потому что стихи пишет очень много кто, но это не значит, что это будет литературой. С критериями сложно. Если я узнаю, что человек пишет, надежд особых я питать не буду.

Я судила Всемирный день поэзии, и на последнем из них было 2,5 тысячи заявок. Это 2,5 тысячи человек, которые написали стихи. Там из 100 текстов есть десять, которые можно читать, пять нормальных, три хороших, один на 1000 будет вау!

Вообще у поэтов, которые душевно близки, есть метро из души в душу. Если написать такому человеку стихотворение, оно без объяснений попадет в него. Иногда такого рода контакт устанавливается и с читателями.


Стихи
...

В нашем опустевшем холодном городе,
где ветер гоняет по улицам пластиковые пакеты,
снова похороны.
Но мы не теряем присутствия духа или как это там называют те,
кто больше не с нами.
Их присутствия мы никогда не теряем тоже.
Мы много смеемся и смотрим в окна больными глазами, в панорамные окна нашего горя.
Тех, кто не видит наших лиц в этих окнах,
тех, кто не видит нашего горя,
я попрошу покинуть наши дома, наши души, улицы нашего города.
Он не станет без вас пустей.
Нам не станет без вас пустей.
Мои слова обретают плоть, и эту плоть разрывают тигры. Я попрошу вас покинуть наш город и забрать с собой этих тигров, тигров, что никогда не спят.
Каждую ночь я повторяю твои черты в темноте как безумное зеркало с выцветшей амальгамой.
Но мне уже даже почти не жаль, что тебя никогда здесь не было.

.....

Вместо того, чтобы вылечить и согреть,
выжившим в ноябре выдают медаль.
Господи, сколько было похожих лет?
Господи, сколько можно, я все отдал.
Ты меня не просил, но я все отдал.

Химия, хирургия, беленый лист —
снег оказался лучшей из панацей.
Видишь, приходит тихо, а, значит, чист.
Смерть не близка, значит, не говори о ней.
Как соберется — придет и погасит свет,
жизнь разберет на шрифты и металлолом.
Ты остаешься плавиться и гореть,
делать песок стеклом.

Смерть улыбается ласково, льет елей,
любит сначала выстрелить холостой.
Нет ничего прекраснее и страшней города,
окруженного собственной немотой:
пауза перед. Ритм и выстрел врозь.
В рваной перчатке едва ли теплей руке.
Кто-то забеспокоится: «Что стряслось?» —
город в глазах расплывается на боке.

Ты поспешишь в выходной на одну из сцен,
в пробке ругая транспортное кольцо.
Смерть посещает очередной концерт,
смотрит из зала прямо тебе в лицо.

Ты не боишься, волку не страшен лес.
Белые хлопья похожи на утреннюю звезду.

Снег говорит: «Ну все, уходи, я здесь».

Смерть отвечает: «Ладно, я подожду».


Страница автора «ВКонтакте»


Егор Сергеев

Поэт. Врач скорой помощи. Создатель проекта «Хронофобия». Лауреат премии Роберта Рождественского. Cтихи переведены на английский, немецкий, французский, финский, чешский языки. Живет и работает в Санкт-Петербурге.

— Когда ты пишешь, ты пытаешься поместить человека в жизненную ситуацию, в эмоцию или в пространство, в атмосферу?

— Мне нравится магический реализм. Когда действия или чувства происходят в мире, нам понятном, но в нем есть «что-то еще»… Некая надстройка. Например: идут прохожие по улице, и идет человек, у которого вместо правой ступни копыто. Ничего не происходит, все просто идут. Это как бы тот же самый мир, но не совсем… в нем есть что-то очень волнующее. Потому что это «что-то» реально присутствует здесь, но мы не знаем, что это такое. Эта ситуация дает большой простор. Можно сделать что-то страшное или что-то смешное.

Мне кажется, что я понимаю очень хорошо, как там все работает. Беда в том, что только я один это понимаю. Было бы здорово, если бы это еще кто-то понял. Это моя мечта.


Стихи

VERS LIBRE No5

Любовь — бесполая бабушка, которая что-то ищет на пепелище. Не помнит, что именно.
Вспомнит, только если найдет.
Любовь — безусловно, бабочка, летящая на восход.
Вот мне отсюда
не видно тебя,
но я довольствуюсь малым:
я старый, я черные крылышки прячу под свод пальто.
Вот мне отсюда не видно тебя,
и что.

ВОЗДУХ

И чем они стали,
стихи из солнца и стали,
в день, когда воздух
вдруг оказался ценен,
в день, когда, стоя
в курточке на вокзале,
ты трясся, как лоб
танцующего в прицеле.

Чем они стали,
все твои злые песни,
песни из хмари,
песни из песьей крови,
в день, когда воздух
стал таким интересным,
будто бы есть он
и ничего нет кроме.

Во что превратился ты,
вольготно живущий,
придумывавший себе
и мутки, и бедки,
когда проросли цветы
истошной и сучьей
мерцающей смерти
через грудную клетку

и каждую клетку.
Кто состоит из клеток,
тот сам себе и тюрьма,
и тетрадь, где числа,
и лестница вверх, и лестница вниз —
все это
заканчивающийся воздух
лишает смысла.

Вот ключ от твоей тюрьмы,
вот ответ к задаче.
Иди куда хочешь —
вот адреса и двери.
Ты снова живее тьмы
и мертвого зряче.
И легкие-паруса
горят в атмосфере.


Страница автора «ВКонтакте»


Аксинья Домео

Поэт, выпускница Литературного института имени А.М. Горького. Автор сборника «Гербарий». Участница спектакля-прогулки «Poe.tri» (номинация на «Золотую маску»). Участница проекта «Non/fiction#21: Само-Описания». Живет в Москве.

— Что ты вкладываешь в термин «поэзия»?

— Поэзия — это система взаимоотношений между пустотой и всем остальным.

Слова — это инструмент. Пустота — это инструмент. То, что рождается между, — это не рациональная, не научная история, это чудо. Я не направляю свой голос, чтобы достучаться, дотянуться, дотронуться до читателя. Я сама этим любуюсь и приглашаю полюбоваться других людей тем, что случилось.

— Ты говоришь «освобождение», а что освобождается?

— Мне кажется, что это рождение новизны. Нового оттенка ощущений, доселе небывалого. Потому что из необычного сочетания привычных слов рождается уникальное, появляется новая энергия.

— А есть какой-то корпус сюжетов, героев, который с тобой давно — и ты знаешь, что это надолго?

— Да, это древнегреческая мифология. Она со мной давно, и я с ней изначально совпала. Не могу сказать, что я большой эксперт в этой области, но я чувствую все эти истории как свой дом.

Может быть, это какой-то мотив припоминания срабатывает, как будто это все было со мной или я это всегда знала. Это немного мистические ощущения. Не только потому, что я действительно как-то «глубинно» ощущаю близость совпадений, радость от встречи в очередной раз. Это идет изнутри, а не постигается извне.


Стихи

I

Эвридика смотрит в спину Орфею.
Мрак выкраивает рвано его силуэт.
Перед этим он ясно сказал ей:
«Оглядываться не смею,
Иди за мной,
иди точно след в след».

Но чем дальше — тем становится все страшнее,
Все неуверенней делаются ее шаги.
«Посмотри же назад, Орфей,
на меня, молю, посмотри», —
шепчет Эвридика любимому,
идущему впереди.

У него же каждый мускул напряжен до предела,
Глаз едва различает дорогу в этом аду.
«Ни шага в сторону — ни вправо, ни влево.
Я — не один, я ее веду».

Но в какой-то момент на ровном месте спотыкаются нервы.
Между ними вклинивается случайный звук.
Он в испуге оглядывается.
Никого. Показалось, наверно.
Так Орфей с пустотой
остается лицом к лицу.

Эвридика принимает потерю первой.
Вены, скованные донельзя сомнением,
Вдруг вскрываются — подобно льду.
«Все же любима. Все же нужна ему».
И она с улыбкой ступает в поглощающую темноту.

* * *

Впрочем,
в жизни бывает иначе.
Он идет. И не оборачивается.
Она идет. И тихо плачет.

II

Ты говоришь:
«Не время для прогулок.
Может — лучше доедем
на метро?»
Под землей, на изведанной глубине давно
город изъеден гулом,
заполнен пластилиновой темнотой.
Молча киваю, а про себя думаю:
«В какой ад — мне все равно.
Я — за тобой».


Плутон

Это вечно ниспадающее кольцо Плутона
Кто пройдет по воде, тот в огне не утонет.
Странно? Или все-таки страшно?
Что же значит звук медных труб,
Где-то вдали угасший?

Были уже и похороны, и поминки,
Мы праздновали дни рождения и плакали о неизбежном.
Увидишь ли мир в одной-единственной песчинке?
Конечно.


Страница автора в Instagram

Поделиться