«Град обреченных»: Как устроена самая большая колония для осужденных пожизненно

В апреле в издательстве «Альпина Паблишер» выходит книга правозащитницы Евы Меркачевой «Град обреченных».


Журналистка и член Общественного совета ФСИН России объездила все семь российских колоний для пожизненно осужденных, чтобы рассказать, как устроена жизнь внутри них и что толкало людей на чудовищные преступления.


С разрешения издательства Enter публикует отрывок из главы «Не верь, не бойся, не проси» о самой большой колонии подобного типа — «Черном дельфине». Книгу уже можно заказать онлайн.

18+ 

После убийств в 2019 году шестилетнего мальчика в детском саду Нарьян-Мара и девятилетней девочки в Саратове заговорили о возврате смертной казни. Пожизненного срока для мучителей детей мало, считает большинство россиян, как показали опросы. Они не знают: жизнь может быть куда большим наказанием, чем смерть, особенно если обречен провести ее в «Черном дельфине». Об этой тюрьме идет страшная молва. Те, кто побывал там, но был переведен в другую колонию для пожизненно осужденных, рассказывают такое, от чего волосы встают дыбом. Они совершенно уверены: если бы мораторий отменили, то все арестанты «Черного дельфина» незамедлительно попросили бы применить к ним смертную казнь. Так ли это на самом деле? Об этом думала я, когда отправлялась в колонию.


«Фонтанчик с дельфином, вся жизнь тебя мимо.
Здесь клеймом меченные, приговоренные пожизненно.
И если в наказании сила, не будет за стенами теми
покоя с миром».
Российский рэпер Гио Пика


А еще я думала, что заметнее, чем «Черный дельфин» (неофициальное название ИК №6 появилось из-за фонтанчика в виде черного дельфина), в фольклоре не представлена ни одна российская зона. Песни, стихи, фильмы — все пропитано не тюремной романтикой, а ужасом.

Рассказывают: слово «черный» якобы возникло в те времена, когда у каждого сидельца тело представляло сплошную черную гематому, так там били. На самом деле у осужденного, который делал скульптуру дельфина, была только черная краска.

Еще одна легенда — у всех сидельцев постоянно были красные от слез глаза. В действительности это могло быть результатом скачков давления от частого нахождения в положении «голова к коленям, руки высоко за спиной».

«Самые страшные времена пришлись на конец 1990-х годов, — рассказывает один из старожилов. — Тогда едва ли не каждый день выносили трупы. Умирали от побоев и голода. Кто-то кончал с собой. На погост их выносили в гробу, который был в единственном эккземпляре. То есть его всегда возвращали обратно пустым».

После 2003 года стало легче. Но ненамного. По крайней мере так уверяет один из арестантов (сознательно не называю его имя, потому что он до сих пор за решеткой, но уже в другой колонии). Под псевдонимом Джонни он написал книгу «Живьем в аду», где повествует о своем пребывании в «Черном дельфине». Среди прочего он рассказывает, что арестанты передвигались только в наручниках, пристегнутых сзади, и с мешком на голове. Смотреть в глаза сотрудникам в принципе запрещалось, иначе могли забить до смерти. А все якобы потому, что осужденные не должны были запомнить, как выглядят их мучители-надзиратели, и не отомстить при случае. Сколько бы я ни общалась с осужденными к пожизненному заключению в других колониях, все они говорили примерно так: «Здесь жить можно. Не то что в “Черном дельфине”».

Но все меняется, и за последние годы «Черный дельфин» не мог не измениться. Во ФСИН его считают самой прогрессивной, образцово-показательной колонией: камеры тут лучшие, питание качественное и так далее.


Как может быть тюрьма одновременно самой жесткой и самой прогрессивной? И чего в ней больше — жесткости или новаций? И почему она по-прежнему на сегодняшний день лидер по количеству смертей?


«Люди спинами кверху, ну как дельфины,
Вечером плаванье за деяния злые.
Там поломаются самые дерзкие грешники,
Мерзкие, у которых слезы все пресные».
Автор — осужденный «Черного дельфина»


Соль-Илецк — маленький город в Оренбургской области, знаменитый своими солеными озерами. Говорят, что местные воды (больше 20 минут находиться в них нельзя) восстанавливают любой организм. Даже если не верить в истории о чудесном исцелении, то стоит приехать сюда, чтобы просто полюбоваться красотами озер и степей.

И почему кому-то пришло в голову построить самую страшную тюрьму именно здесь? Острог появился в екатерининские времена, изначально предназначался для разбойников и бунтарей (все они добывали соль на приисках). По одной из версий, место выбрали после Пугачевского восстания, которое началось именно в Оренбургской области.

Тюрьме — четверть тысячелетия. В разные века у нее было разное предназначение: то пересылка, то туберкулезная больница, то концлагерь, то тюрьма НКВД. Колонией для пожизненно осужденных она стала в 2000 году. Понятно, что за все это время старые корпуса были много раз переделаны, рядом появились новые, но старинный дух, кажется, там витает повсюду.

Внешне ИК-6 и близко не напоминает тюрьму. Вы даже рядов колючей проволоки не увидите (она есть, но внутри, за высоким строением штаба — административного здания). Новенький фасад и тот самый, «воспетый» фонтан в виде черного дельфина.

— Миш, сфотографируй меня вот тут! — просит дама в купальнике и шляпе.

Фото на фоне тюрьмы для пожизненно осужденных? Но уже через несколько минут привыкаешь к отдыхающим, которые так и липнут к дельфину (зачастую понятия не имея, что это символ самой страшной зоны России).

Администрация колонии хотела запретить отпускникам подходить к территории в плавках и купальниках, но потом махнула рукой. Тем более что осужденные из своих окон видеть их не могут (они вообще к окнам не подходят, но об этом позже).

— К нам даже свадьбы приезжают, — говорит начальник ИК Юрий Коробов. — Цветы к фонтану возлагают.

У местных жителей есть поверье: если в день бракосочетания супруги придут сюда, то будут вместе. Пожизненно.

— Подошел как-то мужчина, спрашивает: «Как на экскурсию попасть?», — говорит замначальника УФСИН Сергей Баландин (до недавнего времени возглавлял «Черный дельфин», потом пошел на повышение). — Уверял, что прочитал где-то в СМИ. Я ему ответил: «Не выдумывайте, нет тут экскурсий и никогда не было. Тут “экскурсия” в одну сторону и только по приговору».

Вот так тюрьма стала главной достопримечательностью города наравне с озером под названием Развал.

Внешний осмотр колонии впечатлил. Свежий ремонт от фундамента до крыш — как выяснилось, за счет денег, которые заработали сами осужденные (а это больше 63 миллионов рублей). Кругом идеальная чистота и порядок. Клумбы с цветущими розами, свежая зеленая травка.

Внутри колония тоже выглядит обновленной. В камерах — пластиковые окна, современные умывальники и унитазы, освещение.

Итак, чем «Черный дельфин» сегодняшний отличается от других колоний для пожизненно осужденных?

Во-первых, это самая большая колония такого типа. Сейчас тут содержится около 700 человек. Во-вторых, колония уникальна тем, что вписалась в современные рыночные отношения. Соль-Илецк посещают два миллиона отдыхающих в год. А «Черный дельфин» их в буквальном смысле кормит и поит. Здесь пекут хлеб, выращивают бахчевые, разводят скот. Рядом с колонией работает магазин, где можно купить работы осужденных — от чучел животных и шахмат до столов и кресел.


— Производств много разных, — говорит Коробов. — Около 400 осужденных ежедневно выходят только на швейное и обувное. Плюс больше 50 работают на «сувенирке». Еще столько же мебель делают. Вот другие колонии жалуются, что у них работы для осужденных нет. А у нас ее столько, что арестантов не хватает. Некоторые ведь не могут трудиться по возрасту или болезни — одних только пенсионеров 87 человек.

— Осужденные к пожизненному сроку — лучшие работники, — объясняет секрет «экономического чуда» Сергей Баландин. — Даже на строгом режиме эффективность труда не такая, как у нас. Представьте, там только работник в совершенстве освоит профессию, станет мастером высочайшего уровня, как подходит или время УДО, или просто конец срока. А наши подопечные останутся здесь, скорее всего, навсегда. Потому у нас есть уникальные мастера, которые могут с закрытыми глазами выполнять сложные швейные операции.

— Зарплату арестанты получают небольшую, в среднем тысяч пять, потому что с них высчитывают деньги за коммунальные и другие услуги, — продолжает Сергей Баландин. По факту осужденные практически полностью оплачивают свое содержание.

В-третьих, в «Черном дельфине» действительно самый жесткий режим, и об этом стоит рассказать поподробнее.


«Сплетаются в канаты судьбы,
Повсюду слышен крик и стон.
Остаток жизни на «Дельфине»
Проходит, как кошмарный сон»
Автор — осужденный «Черного дельфина»


Услышав, как поворачивается ключ в двери камеры, арестанты «принимают исходную». Вот как это выглядит. Они становятся спиной к двери. Руки вверх, согнуты в локтях, пальцы растопырены.

Затем дежурный по камере разворачивается лицом к входящим. Руки опускает, поворачивает ладони вперед, пальцы по-прежнему раскрыты. Голова опущена, взгляд в пол. И четко, громко, скороговоркой (имя и даты изменены):

— Здравия желаю, гражданин начальник! Докладывает дежурный по камере Петров Иван Иванович, 1975 года рождения, осужденный по статьям 105, часть 2, 132, 135, убил 12 человек, приговорен Московским городским судом к пожизненному лишению свободы. Начало срока — 11 сентября 2001 года. В камере находится три человека, жалоб и претензий к администрации нет. Здравия желаю!

Зачем говорить «здравия желаю», да еще по нескольку раз? Но эта форма доклада в колонии обязательна для всех.

Я осматриваю камеру. В ней сразу два отсекателя — один у окна, второй у двери. Отсекатели — это дополнительные решетки, которые отгораживают (отсекают) часть пространства. Обычно в камере есть только отсекатель у окна, чтобы осужденные не могли к нему даже приблизиться (и, к примеру, прокричать что-то). По факту получается, что внутри камеры есть еще одна, передняя и задняя стены которой полностью состоят из решеток.

Еще одна особенность колонии — осужденные по-прежнему передвигаются в «позе конькобежца» или «дельфинчика»: голова между коленей, руки в наручниках за спиной, подняты максимально высоко. Хотя в других колониях это больше не практикуется.

По словам адвокатов, на голову «черных дельфинов» зачастую надевают повязку или мешок. Но при мне никого так не водили. Не было и овчарок, без которых, как опять же говорят защитники сидельцев, редко когда обходился вывод из камеры.

К чему вообще такие меры — мешок, собаки, наручники сзади? Сотрудники скажут: «Пожизненникам терять нечего». Но это не совсем так, как я поняла. У арестантов есть жизнь, и они за нее держатся. Побегов из «Черного дельфина» не было именно по этой причине (никто не хотел быть убитым при попытке к бегству).


Изображения: Диаваль

Автор
РЕДАКЦИЯ ENTER
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе