Уроки музыки

Композиторы как контрольная группа для постановки культурного диагноза

Эта книга поражает необычностью, штучностью. Известный литератор, автор многочисленных романов выступил здесь в скромной роли интервьюера — и результатом его кропотливой работы оказался почти 800-страничный (!) том интервью с пятнадцатью современными российскими композиторами — из тех, кого можно назвать одновременно академическими и авангардными.

До востребования. Беседы с современными композиторами.

Это удивительный выбор темы. Во-первых, потому, что сам Бавильский ни в коем случае не музыковед и не имеет специального образования (с этого признания он начинает книгу). А во-вторых, потому, что композиторы-консерваторцы, прямо сказать, не самые заметные фигуры современного культурного пространства, в отличие, скажем, от видеохудожников, писателей и уж тем более кинематографистов. Собственно говоря, только благодаря этим последним композиторы в поле зрения простых людей обычно и попадают.

При этом 800-страничная книга не претендует на полноту гипотетической энциклопедии «Современные российские композиторы». В ней нет ни здравствующего патриарха Родиона Щедрина, ни Леонида Десятникова, первого за много десятилетий композитора, написавшего оперу (на весьма авангардное либретто Владимира Сорокина) по заказу Большого театра. Нет и любимца столичных яппи Алексея Айги — хотя на равных с остальными представлены и востребованный минималист Павел Карманов, и автор телезаставок Антон Батагов (хотя, разумеется, и тот и другой интересны далеко не только названным). Не говоря уже про отсутствие музыкантов, ходящих по границе академического авангарда с «новым джазом», таких как Герман Лукьянов и Вячеслав Гайворонский, и с роком, как Роман Суслов (в чьей группе «Вежливый отказ» играет на клавишах и флейте Карманов). Еще парадоксальнее присутствие-отсутствие постмодерниста-минималиста, автора манифеста о «конце времени композиторов» и востребованного кинокомпозитора Владимира Мартынова: интервью с ним нет, зато целый раздел книги «Случай Мартынова» — это мнения о нем других композиторов.

Надо прямо признать: имена этих современных компоновщиков звуков (а также шумов, шорохов, стуков и т. д.), за исключением уже упомянутых Карманова, Батагова и, может быть, Александра Маноцкова, благодаря его сотрудничеству со Школой драматического искусства и «Платформой», известны только в узчайшем кругу. Так что автор не преувеличивает и не драматизирует, когда открывает книгу так: «Каждый человек, соприкасающийся с современной музыкой, чувствует себя Шлиманом, открывающим Трою, — такой огромный и разнообразный мир встает перед имеющими глаза и уши; перед теми, у кого есть воля к узнаванию нового».

Впрочем, Дмитрий Бавильский выступил скорее в роли не археолога Шлимана, а писателя Гюисманса, из романа которого «Наоборот» французские читатели узнали о новейших на то время поэтах-символистах. «Подборка» Бавильского также не случайна. Всем его героям от «чуть за тридцать» «до чуть за сорок» (лишь одному, Георгию Дорохову, скончавшемуся в феврале 2013 года, увы, навсегда останется неполные 29), у них во многом схожие биографии (включающие как раннюю музыкальную специализацию, так и длительные заграничные стажировки), личные пристрастия и эстетические предпочтения. И хоть это нигде ясно не проговаривается, у них схожие жизненные убеждения. Не из самой книги, а из «открытых источников» известно, что Маноцков — активный «белоленточник», а Дорохов в последние годы жизни принимал участие в пикетах и акциях «Другой России».

Короче говоря, они все «люди одного круга». Или, более точно, входят в одну страту: первого поколения постсоветских интеллектуалов, чья молодость или хотя бы детство хоть и прошли за разыгрыванием гамм, все-таки пришлись на тот краткий период, когда тотальный постмодернизм в России победили не только в искусстве, но и в жизни.

И в этом смысле спонтанный (автор тщательно старается сохранить интонацию непринужденного разговора), но основательный труд Бавильского напоминает еще одну необычную книгу — «Писатели и самоубийство» Григория Чхартишвили. Автор, не ставший еще в то время Б. Акуниным, объяснял столь странный выбор сюжета не тем, что писатели как-то особенно склонны к самоубийству, а тем, что он хотел проанализировать проблему, рассматривая выраженное компактное сообщество с достаточно высоким уровнем образования, эмоционального и интеллектуального развития, сообщества, о котором достаточно информации в публичном пространстве.

Профессия композитора тоже очевидно требует достаточно высокого интеллекта, быстроты реакции и склонности к рефлексии; и Бавильский выбрал их в качестве «контрольной группы», способной ярко и контрастно представить интересы и мнения современных русских интеллектуалов, находящихся в расцвете лет и творческой активности.

Чтобы они раскрылись, их надо спрашивать о чем-то интересном, — и интервьюер спрашивает о музыке: об их собственной и об отношении к великим предшественникам от Баха с Бетховеном до Шенберга и Галины Устовольской, любимой ученицы Шостаковича и уже почти нашей современницы (умерла в 2006 году в возрасте 87 лет). И действительно: при этом композиторы выказывают удивительную порой тонкость и оригинальность суждений. Когда же разговор переходит от классиков к современникам, служители муз бывают предельно жестки: «Музыкальный мейнстрим удручает... Разнообразие исполнителей и очень узкий репертуар на всех, — сетует Олег Пайбердин (вам знакомо это имя?), отвлекаясь от Генри Перселла. — Нет системы, при которой учитывались бы интересы композиторов. Государство кивает на Союз композиторов, но эта организация себя исчерпала и находится в глубокой агонии».

Бавильский Дмитрий. До востребования. Беседы с современными композиторами. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2014. — 790 с. Тираж 2000 экз.

Бавильский Дмитрий

Эксперт

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе