«Я так и осталась робкой «понаехавшей»

Писательница Наринэ Абгарян — о Москве, научившей ее верить в себя, смешной книжке про похороны и великой эпохе ЖЖ.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Зураб Джавахадзе


Новый роман Наринэ Абгарян появится на полках книжных магазинов в первые дни ноября. «Симон» — это смешная, трогательная, притчевая история переплетения судеб темпераментных обитателей горного городка Берда. Автор рассказала «Известиям» о кавказской самоиронии, счастливой эпохе ЖЖ и книгах, способных вернуть взрослым людям ощущение детской защищенности.


— К вашему фирменному приему перехода страшного в смешное и обратно читатели уже привыкли. Однако заход нового романа выглядит очень уж парадоксальным: на поминки по любвеобильному каменщику у его вдовы собираются женщины, которые его любили. Такое бывает?

— Я хотела написать смешную книжку о похоронах, ведь несмотря на трагизм обстановки, там происходит много всего смешного. Но вышла книга о жизни женскими глазами. Симон, совершенно того не желая, помог своим подругам выбраться из ямы, в которой каждая из них на момент знакомства с ним находилась. Что до захода, он не кажется мне надуманным. Это ситуация совершенно бытовая для Кавказа — умер человек, пришли на похороны все, кто его знал. И когда-то любимые им женщины тоже.

— «Расставаться с женщиной нужно так, чтобы случайно встретившись на улице, она не прожгла тебя плевком», учит ваш герой Симон друзей. Но тут, мне кажется, нет гарантий.

— Безусловно, любое расставание — травматичный опыт, но это не повод враждовать с человеком, который был с тобой одним целым какой-то период твоей жизни. Думаю, те, кто любил по-настоящему, расставаясь, сделают всё возможное, чтобы сохранить теплые отношения. Вот и в романе человек умер, но его образ продолжает жить сразу в нескольких сердцах. Элизе он подарил голос, Софье — ребенка. И Сильвия не осталась без подарка — некогда спятившая и одинокая, она воскресла, полюбив без оглядки. Все эти женщины любили его, и все безуспешно ножницами вырезали из сердца.


Фото: ИЗВЕСТИЯ/Зураб Джавахадзе


— Вы колоритно описываете сцены ревности, которые для порядка закатывала законная супруга ловеласа Меланья — громко и со вкусом била заранее отложенную на выброс щербатую посуду. Смех сквозь слезы, кажется, ваш излюбленный прием?

— Я очень люблю фильм Данелии «Не горюй», это мое состояние души. Этот прекрасный старик, репетирующий собственные похороны, его несчастная дочь, персонаж Вахтанга Кикабидзе, который остается с чужим ребенком на руках — тот самый мир, к которому я принадлежу.

Мне кажется, умение смеяться сквозь слезы дано каждому мало-мальски разумному человеку, без этого сложно жить. Смех — это и возможность дистанцирования, и самозащита, и попытка если не оправдать происходящее, то хотя бы не позволить себя сломить. Возможно, смех сквозь слезы — единственно верный способ существования.

— Критики отвели вам почетное место между Маркесом и Искандером, но ближе к Искандеру. Похоже, вы пишете гротескный притчевый эпос, происходящий с полуфольклорными персонажами в условной Аркадии — горном городке Берде. Как бы вы сами определили свой жанр, направление?

— Как беспомощную этническую прозу. Знаю, такого жанра не существует, но давайте мы его придумаем и утвердим. За редким исключением все мои книги выпадают из временного контекста, и если даже я подразумеваю определенное время, оно довольно размыто, не совсем документально, оно позволяет себе всякие вольности, отрицающие нормальный ход событий. Мне лестно сравнение и с Маркесом, и с Искандером — это большие, невероятно талантливые писатели. Но я трезво оцениваю свои силы и отлично осознаю, что уступаю им в силе дарования. Правда, совсем по этому поводу не рефлексирую: я благодарна провидению за возможность писать. Мой Берд так и остался крохотным городком из 70-х годов прошлого века. Другим он для меня уже не будет никогда.

— Сейчас много говорят про топонимику текста. Есть питерский текст, сибирский, появляется уральский и даже смоленский. В чем специфика кавказского текста?

— Мне кажется, нельзя говорить о кавказском тексте как о чем-то целом, ведь Кавказ населяют совершенно разные народы, и у каждого — своя история, свои традиции, свои сказки. И своя самобытная литература. Что касается армянского текста, он тоже разношерстный, и выводить какой-нибудь общий знаменатель я не возьмусь. Грант Матевосян, Агаси Айвазян, Мариам Петросян, Амо Сагян, Вардгес Петросян, Серо Ханзадян. Из совсем молодых — Арам Пачян. Они все разные, и каждый по-своему значим. И объединяет их не только принадлежность к одной определенной нации, но и безусловный талант.


Фото: ИЗВЕСТИЯ/Зураб Джавахадзе


— Ваш дебют называют историей литературной Золушки: в Живом Журнале взлетели рассказы про Манюню. Насколько неожиданным оказался успех и почему первая книга, по сути, совсем не детская, написана от лица ребенка?

— Все произошло случайно. Я не собиралась становиться писателем, просто завела себе страничку в ЖЖ, писала туда тексты. Со мной связалась редактор издательства «Астрель-СПб» Ирина Епифанова, предложила издать книгу. Я согласилась, мне было ужасно приятно, что издательство меня заметило. Правда, я не надеялась, что книжка будет иметь успех, предполагала, что выйдет тираж-другой, и на этом всё закончится. Но «Манюня», первая моя книжка, переиздается до сих пор, ее ставят на сцене. Могла ли когда-либо я об этом мечтать? Нет. Я была классической «понаехавшей», которая переехала в Москву из воюющей республики. Столица встретила меня подпалинами на фасаде Белого дома, но они меня не пугали — я и не такого навидалась в своей домосковской жизни. Писателем я стала поздно — первая моя книга вышла, когда мне было 39 лет. Я абсолютно уверена, что именно Москва сделала меня писателем, и ей за это благодарна.

— Как вы сейчас охарактеризуете эпоху ЖЖ, и почему она ушла в прошлое? Кто из современных известных авторов стартовал одновременно с вами? Вспоминается замечательная Марта Кетро с ее историями про котов и людей. Жаль, о ней сегодня почти не слышно.


Фото: ИЗВЕСТИЯ/Зураб Джавахадзе


— Почему же, у Марты как раз недавно вышла новая книга «Чтобы сказать ему». Она просто переехала в другую страну и немного пропала с радаров, но продолжает писать. Это было прекрасное время — эпоха ЖЖ. Мы все были свободны, молоды, безголовы и не сильно обременены ответственностью. Это было пространство творческих людей, которым было о чем друг с другом поговорить. Из ЖЖ вышли прекрасные современные писатели Лора Белоиван, Яна Вагнер, Катя Пицык и многие другие, поэты Вера Полозкова, Дмитрий Воденников, Аля Хайтлина. Но что поделать: меняются времена, меняется литература. Она стала горше, жестче, четче, немногословней. Но люди нуждаются в утешении, они хотят верить в сказки. Потому наравне с Сальниковым, Сорокиным и Ивановым издаются большими тиражами «Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни» или «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения» Фредерика Бакмана. Мы по большому счету так и остаемся детьми. Нам всегда нужен тот, кто погладит по руке и пообещает, что всё будет хорошо. И некоторые книги с этой задачей отлично справляются.

— Вы живете в Москве более 25 лет. Насколько отличается ваша нынешняя Москва от той «оборотной», что описывалась в «Понаехавшей»?

— Я так и осталась той робкой «понаехавшей». В Москве я навсегда гостья. Я безумно ее люблю — это город, который меня сделал, который научил меня верить в себя, верить себе. Он менялся со мной, он стал лучше и краше. Если я когда-нибудь сумею о ней написать, это будет счастливая книжка. Она обязательно согреет вам душу.



Справка «Известий»

Наринэ Абгарян окончила Ереванский государственный лингвистический университет имени В. Я. Брюсова. В 1993 году переехала в Москву, где работала бухгалтером, продавцом. Автор трилогии «Манюня», «Манюня пишет фантастичЫскЫй роман», «Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения», повестей «Семён Андреич. Летопись в каракулях», «Счастье Муры», романов «Понаехавшая», «С неба упали три яблока», «Люди, которые всегда со мной», сборников короткой прозы «Зулали», «Дальше жить». Лауреат литературных премий Александра Грина, BABYНОС, «Ясная Поляна».

Автор
Арина Стулова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе