Достать Картера Эндрю Стэнтон и Уиллем Дефо про «Джона Картера»

В прокат выходит «Джон Картер» — экранизация фантастической саги начала прошлого века про американского кавалериста, попавшего на Марс. Роман Волобуев поговорил с аниматором Эндрю Стэнтоном, для которого «Картер» — режиссерский дебют в игровом кино, и Уиллемом Дефо, который играет зеленого марсианина с бивнями и четырьмя руками.

Эндрю Стэнтон: «Тут я, конечно, вздрогнул слегка»

— «Картера» же впервые пытались экранизировать в 30-е, даже вроде бы пробы остались.

— Да, я видел, они, по-моему, на ютьюбе есть. Он там мечом машет и немножко скачет на тоте (хищная восьминогая марсианская лошадь. — Прим. ред.). Это, может, и удача для всех нас, что они его тогда не сделали.


— Тогда все отменилось, потому что на студии решили, что для простого американского зрителя человек на Марсе — какая-то слишком абсурдная тема.

— И в 80-е, когда его хотели на «Диснее» сделать, всем тоже показалось, что это дикость и сложно слишком.


— Потом еще у Родригеса не получилось.

— А потом Джон Фавро на волосок от запуска был. У них уже нарисовано все было и посчитано, а потом Paramount пожалели денег — и все. Я тогда делал «ВАЛЛ•И» и, помню, без всякой задней мысли посоветовал тогдашнему начальнику «Диснея» выкупить обратно права. «Хороший материал, — говорю. — Найдите кого-нибудь внятного, пусть сделает. А не найдете — я могу». И это был, в общем, светский разговор по телефону, без обязательств. Я думал — ну в лучшем случае мы к нему вернемся через пару лет. В худшем — «ВАЛЛ•И» провалится, и мы к нему вообще не вернемся. В итоге через месяц мне перезванивают и говорят, что купили права на три первые книжки: «Ты же хотел? Делай». Тут я, конечно, вздрогнул слегка.


— Почему? Вы вроде поклонник книг, всю жизнь мечтали…

— Я действительно много лет мечтал, но именно как фанат — мне хотелось, чтобы кто-то другой это сделал. А так — ну обосраться же какое гигантское кино.


— Вы тоже не то чтобы малобюджетные драмы на «Пиксаре» делаете.

— Ну на «Пиксаре» мы, допустим, живем и работаем в герметичной, идеальной, искусственно поддерживаемой нирване. И то все время что-то прое…ываем. А тут надо было выйти с «Пиксара» в страшный, уродливый мир большого Голливуда, где ничего толком не работает, и начать делать то, чего я толком не умею.


— Но именно на ваш пиксаровский опыт, я думаю, все и рассчитывали.

— Да. И очень удивились, когда я так много натуры стал снимать. А я же знаю про компьютер — когда в кадре слишком много графики, кадр мертвый получается, холодный. Даже если красиво — дистанция возникает, отторжение. А мне хотелось, чтоб оно все было пыльное, теплое, чтоб его трогать хотелось. Поэтому мы старались эффекты прятать. Что-то так спрятали, что вы вообще не заметите.


— «Картер» — это одновременно и фантастика, и вестерн, и пеплум, и вообще все. Вы не боялись, что беретесь жонглировать сразу таким количеством взаимоисключающих штук?

— Я считаю, нельзя мыслить жанрами. Когда начинаешь ставить эти перегородки в голове — это очень вредит. Я обычно стараюсь понять тональность. Я вообще про это думаю в музыкальных терминах, я музыкант же немножко. Когда тебе просится на ум песня, там может быть джазовый какой-то лейтмотив, а может и хип-хоп вылезти. Но ты не планируешь, не вычленяешь, что откуда пришло. Просто пытаешься попасть в мелодию. Постфактум — да: что вы перечислили, это там все есть. Но я не рассчитывал, какой процент чего там должен быть. Я пытался спроецировать на экран впечатление, которое у меня осталось с детства, когда я все это читал. Анализ вообще вредит процессу, его надо включать, только когда что-то сломалось и надо понять — что.


— Камероновский «Аватар» придуман во многом под впечатлением от берроузовской серии про Картера. Это вам не усложнило жизнь в какой-то момент?

— Нет. Тем более когда «Аватар» вышел, мы уже снимали, отступать было некуда.


— Но вы схватились за голову? Там ведь та же тема — ковбои-индейцы, космический фронтьер…

— Нет, я, наоборот, перестал волноваться. Потому что Камерон совсем по другому пути пошел. И вообще — ну смешно пытаться делать вид, что ты придумал историю типа «чужак в чужой стране». Это сто раз до тебя придумано. И книжка же не об этом.


— У меня вопрос про собачку. Такое чувство, что она за вами с «Пиксара» увязалась. Вроде и не нужна особо, но у вас просто рука не поднялась ее прогнать.

— Нет, вы что. Она — очень важный персонаж в книгах. Третий по важности, ну или четвертый. И для меня лично… Вот вы представьте: если ты в школе читаешь старинную фантастику, то, скорее всего, ты задрот, девочки тебя не видят в упор, друзей особо нет и так далее. А тут у героя — лучший в мире боевой товарищ, потрясающая возлюбленная, а собака — вообще официально самая крутая собака в мире. Это очень важный фактор.


— Ваши мультфильмы — ужасно сентиментальные, там обычно надо стараться, чтобы не заплакать.

— Держу пари, что в этом случае вы расплачетесь наверняка.


— Факт. Но в том и дело, что в живом кино такой градус сентиментальности трудно себе позволить.

— Ну я пробовал тайком кое-что пропихнуть — но это же не сверхзадача. Мне было интересно попробовать совсем другого зверя собрать — более мрачного, взрослого. С другой стороны, без определенной непосредственности, наивности тоже нельзя — что это за кино тогда будет.


— Кстати, единственный момент в «Картере», когда правда хочется заплакать, это…

— Битва?


— Да, когда он бросается в самую гущу и собачка за ним…

— Ну так ведь и задумано. Это должен быть такой пик на эмоциональном графике картины. Там еще одна сценка есть ближе к концу… но не будем людям удовольствие портить.


— А это же не совпадение, что у вашего коллеги Брэда Берда (режиссер «Рататуя» и «Суперсемейки». — Прим. ред.) только что вышла «Миссия невыполнима-4»?

— Чистое совпадение. У него игровой фильм должен был выйти гораздо раньше.


— Про землетрясение?

— Да, «1906», про землетрясение в Сан-Франциско. Но там все развалилось в какой-то момент. Иначе он бы полтора года назад уже все снял.


— То есть нет секретного плана, что вы все сейчас выходите и подминаете под себя киноиндустрию, так же как сделали с анимацией?

— Нет-нет-нет. Боже упаси. У меня цель — сделать так, чтоб я мог снимать все, что хочу, но на «Пиксаре». Я 20 лет живу с этими удивительными людьми в этом волшебном пространстве, где нет вообще никакой этой заразы голливудской. Мы там делаем фильмы. И никто нам не срет на голову, да? Чтоб в здравом уме уходить оттуда — нет, ни за что.


— А как все-таки так получилось с «Пиксаром»?

— Я вам скажу — как. Стив Джобс. Он был нашей Великой Китайской стеной. Он защищал нас — от всей этой корпоративной дряни, от всего. Чтоб мы нормально дышали и работали. Он — главная причина. То есть все, кто у нас работал и работает, — молодцы, даже я молодец иногда бываю, и все стараются. Но в любом другом месте нас бы пустили под откос, передушили — из самых лучших побуждений. Я вижу это каждый день — на том же «Диснее», в Голливуде вообще. Вроде люди ничего плохого не хотят, наоборот — все хотят как лучше. Но на практике это убивает людей, ломает их, не дает им стать такими крутыми, какими они потенциально могут быть. За эти 20 лет, я помню, были идеи, нормальные идеи, своевременные даже, но Стив каменел лицом и говорил «нет». И потом только мы понимали, что он нас в очередной раз спас. Поэтому мы — нетипичная ситуация. В Голливуде никто не строит далекоидущих планов, все планируется на два, ну три года вперед. А мы строим — вот лично я собираюсь, пока не умру, работать на «Пиксаре».


— То есть вы туда вернетесь сейчас.

— Я уже полтора года как вернулся.

Интервью: Роман Волобуев

Афиша

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе