Галина Беда: «Мои фильмы — рукотворные. Поэтому работа для меня была захватывающе интересной»

Всего в фильмографии художника, режиссёра, сценариста Галины Беды, для которой нынешний год юбилейный, более 20 фильмов. Кукольных и рисованных.

«Вот какой Рассеянный», «Лоскутик и Облако», «Лебеди», «Голубая стрела», «Новоселье у братца Кролика», «Домовой и Хозяйка» — эти фильмы она поставила как художник. А «Руфь». «Тростниковая шапочка», «Новогоднее приключение двух братьев», «Новогодняя фантазия Кота-Мурлыки» — одновременно и как режиссёр. Всего в фильмографии художника, режиссёра, сценариста Галины Беды, для которой нынешний год юбилейный, их более 20. Кукольных и рисованных.

— Галина Ивановна, почему именно Иван Андреевич Крылов «привёл» вас в режиссуру — к фильмам «Синица, роща и огонь» (1991) и «Скажи, Юпитер!..» (1992), которые вы поставили на ТО «Экран» и как художник?

— В 1989-м я закончила с режиссёрами Майей Бузиновой и Иосифом Доукшей шестой совместный фильм — «Новое платье короля». И они решили сделать большой перерыв в работе. На студии мне предложили попробовать себя в режиссуре. Я согласилась — давно хотелось поставить Крылова, объединив несколько его басен в один сюжет, так как они актуальны в любое время. А время было революционное, бурлящее, ничего другого ставить не хотелось. Марина Вишневецкая написала прекрасный сценарий. Поставили фильм. Но... Синица грозится «море сжечь», а собравшаяся на набережной толпа зевак неистово кричит: «Вот загорится, загорится!..» Тришка — тот, что с продранным на локтях кафтаном, рубит сук, на котором сидел, поджигает берёзовую рощу, отчего загорается стоящий рядом Белый особняк. В реальности в Москве загорелся Белый дом. Фильм положили на полку в дальний угол.

Во втором, по нашему совместному сценарию с Людвигой Закржевской, Крылов, дремля на балу в кресле, сочиняет басни, преображая публику в Обезьян, Лису, Волка, которые восторженно слушают спесивого Поэта. И рукоплещут ему, несмотря на призывы того к жадности, зависти и распрям. Горгона рада — в огне рушатся дома и города... И вот покрытый славою Сочинитель попадает на весы правосудия. Костёр под ним «злей c часу́́́́́ на час». Вердикт Юпитера: развращение умов несравнимо со злом лютого Разбойника. В финале фильма Крылов и истинный Поэт поднимают бокалы: «За Высший суд!»

И тут в моей жизни наступила чёрная полоса. Началась первая чеченская война. «Скажи, Юпитер!..» — мой последний фильм на студии ТО «Экран» — тоже положили на полку в дальний угол. А я теперь никогда больше не хочу рисовать чертей в аду.


— Как режиссёр вы сделали и все свои остальные фильмы, одновременно выступая как художник («Руфь», 1996 и «Тростниковая шапочка», 1999) или как сценарист («Новогоднее приключение двух братьев», 2004 и «Новогодняя фантазия Кота-Мурлыки», 2006)...

— Англичане вместе с основателем студии «Кристмас Филмз» Елизаветой Бабахиной отбирали постановочных режиссёров и художников. Я подошла. Начались переговоры по проекту «Ветхий Завет». Мне предложили сценарий кукольного анимационного фильма «Руфь», который никто не хотел брать из-за отсутствия в нём игровой драматургии. Но он был самый важный, первый фильм проекта, от которого зависела его судьба. Помню, ехала домой в электричке, читала сценарий и видела, что играть действительно нечего. Я в полном отчаянии. Но, проснувшись утром, поняла, что хочу сделать фильм памяти моей мамы. Собирала материал в библиотеке ГМИИ им. А. С. Пушкина. Нарисовала трёх персонажей: Руфь, Наоми, Вооза, и 60 рисунков с пояснениями. «Оk!» — сказали англичане. Я подписала договор, согласно которому как автор отказываюсь от всех причитающихся в дальнейшем дивидендов, кроме одноразового гонорара. И фильм запустили в производство.

Никто из нашей съёмочной группы: художник Борис Моисеев, оператор Леонард Кольвинковский — не был в Израиле. Стали изучать Ветхий Завет, погружаясь в атмосферу Древнего мира. Живую, красивую, глубокую музыку написал Шандор Каллош. Актёров записывали в Лондоне и Кардиффе, где был и post production. Продюсер Крис Грейс и его коллеги были так довольны съёмочным материалом, что проект «Ветхий Завет» получил дальнейшее финансирование.

После «Руфи» нас перебросили на уже запущенный полнометражный фильм «Чудотворец» (2000) Станислава Соколова и Дерека Хэйеса. Как я не отказывалась, меня прикрепили к ним как второго режиссёра с российской стороны. Иначе, поставила условие Бабахина, в «Кристмас Филмз» я никогда работать не буду.

Тяжёлый съёмочный период длился два года. Огромная пересъёмка... Когда этот кошмар закончился, я приступила к «Тростниковой шапочке» из проекта «Сказки народов мира», которую снимала легко и радостно. Потом меня опять хотели прикрепить в помощь к Дереку на его новый фильм. Но я с ужасом от этого отказалась. И рассталась с «Кристмас Филмз».

— И тогда возник «Анимос»?

— На студию Тенгиза Семёнова и Натальи Орловой я пришла с двумя своими сценариями: «Новогоднее приключение двух братьев» по сказке «Два брата» Евгения Шварца и «Новогодняя фантазия Кота-Мурлыки» по сказкам забытого петербургского писателя Николая Вагнера — хотелось вернуть детям когда-то очень любимого их бабушками и дедушками Курилку. Эти кукольные сложные, рукотворные, постановочные фильмы мы снимали с оператором Игорем Скидан-Босиным «на цифре», стараясь создать сказочное настроение и воздушную атмосферу. Художники — Екатерина Богачёва и Анна Потрясаева.

Новогодняя фантазия Кота-Мурлыки

Эти фильмы как бы из моего детства. И им было суждено стать моими последними... С ранних лет мой самый любимый праздник — Новый год. На новогодних кинопоказах я обычно включаю в программу ещё кукольный анимационный фильм «Голубая стрела» (1985) Бузиновой и Доукши, где я была художником-постановщиком.

— В фильмах по повести «Что я видел» Бориса Житкова «Кнопочки и человечки» и «Почему слоны?» (оба 1980-го) тоже слышны отголоски вашего детства...

— Думаю, они слышны во всех моих фильмах. А в решении этих двух соединены детские рисунки, которые мог нарисовать ребёнок, и графика, которая должна была напоминать графику 1920-х. Так вместе с режиссёром Марианной Новогрудской я хотела приблизить то время...


«Кнопочки и человечки»

Я родилась после войны в Московской области, в семье научно-технической интеллигенции, у любящих родителей. Папа в военные годы работал ведущим инженером и конструктором на оборонных заводах, на полигонах, потом с С. П. Королёвым. При папе зарождался Байконур с пусковой площадкой для «Бурана». Он часто находился в длительных командировках и, возвращаясь, привозил нам целый чемодан со степными коренастыми ярко-оранжевыми тюльпанами и вкусную рыбку жерех. Мама преподавала физику в школе.

Прочитав книгу, я всегда рисовала по её следам. Сама записалась в изокружок. Через год неожиданно для всех поступила в художественную школу (МСХШ) при Институте им. В. И. Сурикова...

— Вообще, как вы начинали?

— Случай в моей судьбе всегда играл главную роль. В МСХШ мечтала поступить в Полиграфический институт. Окончив её, получила рекомендацию на графику в Суриковский. А вышло иначе: я забирала свои работы с итоговой выставки, когда неожиданно мой одноклассник предложил мне для пробы повезти их во ВГИК. Там был последний день приёма работ на творческий конкурс. Но, выдержав все экзамены, я оказалась под красной чертой... Для меня это стало большой трагедией. И всё-таки решила, что буду поступать только во ВГИК. И поступила на отделение художников-постановщиков художественного кино в мастерскую Михаила Богданова, где прошла хорошую школу, как надо работать с литературным материалом и разрабатывать декорационно-пространственное решение в эскизах.

Я «камерный» человек. Поэтому во второй половине III курса перешла на анимационное отделение в мастерскую Анатолия Сазонова. Наставления мастера запомнились на всю жизнь — о необходимости тщательно читать текст, тонко и ювелирно работать в поиске графического языка.

— Вы дебютировали как художник-постановщик в кукольных фильмах — «Элли в волшебной стране» (1973) и «Корабль старого моряка» (1974) из сказки «Волшебник Изумрудного города» и «Здравствуйте, тётя Лиса!» (1974). «Вот какой Рассеянный» (1975), — уже рисованный. «Лямзи-Тыри-Бонди, злой волшебник» (1976) — снова кукольный и т. д. Похоже, для вас технология мультипликации не имеет значения?

— Мне интересно работать в разных технологиях. Жаль, что тогда не было компьютеров. Сколько сил уходило на достижение тех или иных спецэффектов, нужных фильму!..


После окончания ВГИКа мне обещали работу на «Союзмультфильме», но надо было подождать. И опять — случай. На ТО «Экран» запускались со своим первым фильмом «Паучок Ананси и волшебная палочка» Марина Новогрудская и Ида Гаранина. Художник-постановщик у них уже был. Меня пригласили по договору его ассистентом. Как исполнительный трудоголик и художник, я приглянулась режиссёру Кириллу Малянтовичу, который приступал к 1-й серии «Волшебника...». И меня зачислили в штат студии, где, считаю, у меня сложилась счастливая творческая судьба. Добавлю: 1-ю серию «Волшебника...» мы делали с художником Славой Назаруком.

— Чем вам интересен кукольный фильм?

— Тем, что в нём можно создать пространственную, с настроением среду в декорациях. А также найти интересную фактуру в образах персонажей. На меня давно произвёл неизгладимое впечатление кукольный фильм «Сон в летнюю ночь» чешского режиссёра Иржи Трнка. Поэтому для меня наивысшая похвала фильму «Руфь» — оценка в английской энциклопедии «The Aardman Book of 3-D Animation» (1998, 2004): «…Руфь Галины Беды (1996), которая пересказывает трогательную сказку Ветхого Завета о любви и преданности с точностью и утончённостью, что вызывает в памяти работу Трнка».

— А рисованный?

— В графических листах также можно создать и среду, и образы персонажей, только другим изобразительным языком. Мне нравятся все рисованные фильмы Льва Атаманова. Это классика. Буду всегда благодарна ему за то, что он представлял мою дипломную работу на защите диплома во ВГИКе.

— Кроме того, что «Лоскутик и Облако» (1977–1978) — первый телевизионный полнометражный фильм, чем он вам памятен?

— Это целая веха в моей жизни как художника-постановщика. В этом фильме режиссёра Расы Страутмане использованы две рисованные технологии, совмещающиеся при съёмке на камеру на многоярусных стёклах: плоская перекладка — кукла на фольге, состоящая из разных фаз, и сложная обработка — торцовка на целлулоиде.


— Вы заранее знали, что Облако озвучивает Олег Табаков, а Барбацуцу — Ролан Быков?

— Да. Как правило, на запись актёров я приносила наброски персонажей, а потом искала их окончательное решение в рисунках. Поэтому у режиссёров всегда узнавала, кто озвучивает тот или иной персонаж — от этого зависело его характерное и графическое решение.

— Что служило отправной точкой в создании образа?

— Сценарий или литературная основа произведения. Всегда делала очень тщательную раскадровку, в которой персонаж «играл». Таким образом, он «обкатывался» и вместе со звуком окончательно вырисовывался, но это не означало лёгкого пути.

— Когда вы продумывали изобразительное решение фильма «Вот какой Рассеянный», вас «не отвлекали» иллюстрации Владимира Конашевича?

— Нет, «не отвлекали». А вот опять же то время, в которое Самуил Маршак написал это стихотворение, мне хотелось передать изобразительным языком.


— А когда работали над «Кошкиным домом» (1982), вам, наверное, пришлось забыть об экранизации этой сказки (1958) на «Союзмультфильме»?

— Действительно пришлось забыть. Наш фильм — кукольный, а тот — рисованный. А у кукол свой мир, наполненный сложным объёмным пространством и фактурой, требующий иного решения.

— Режиссёры, с которыми сотрудничали, так или иначе гасили вашу творческую инициативу?

— Конфликты возникали, но мы всегда приходили к согласию. Горечь на всю жизнь оставило банкротство студии ТО «Экран». Её разрушение произошло мгновенно. Едва закончили съёмку «Руфь», и нас выгнали из павильонов, поставив в дверях солдат с автоматами. Все кукольные павильоны с монтажными, комнатами для художников заняли сотрудники из НТВ. То же самое произошло и с рисованными...

— Вряд ли вы живёте сложа руки?

— После «Кота-Мурлыки» я предлагала много проектов, но финансирования на их реализацию не получала. Студии банкротились…

Сейчас активно работаю в технике сухой пастели, которую в кино не применяла — она очень трудная для фиксации рисунков. Нахожу тему, начинаю её разрабатывать. Среди последних — Есенин. Постоянно участвую в разных выставках, в Биеннале пастелистов. Планов много...

— Какое предложение от киностудии вас бы увлекло, и вы бы вернулись в анимацию?

— На данный момент — никакое бы. Не люблю коммерческие сериалы, где художник должен рисовать одно и то же, пусть даже если это интересные сюжеты по режиссуре. Не люблю фильмы, целиком сделанные в 3-D. Мои фильмы — рукотворные. Поэтому работа для меня была захватывающе интересной.

 


Автор
Елена Константинова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе