Кирилл Серебренников: Только у русских есть елки и связанные с ними эротические переживания!

Кадр из картины «Петровы в гриппе». 
Фото: Сергей ПОНОМАРЕВ/Sony Pictures


6 июля открывается Каннский фестиваль. По причине того, что в прошлом году он не проводился, в этом в конкурсе участвуют сразу 24 фильма. Рядом с «Петровыми…» будут представлены новые работы таких режиссеров, как Пол Верхувен, Леос Каракс, Франсуа Озон, Жак Одиар и Уэс Андерсон.


Один из самых ожидаемых российских фильмов года выйдет в прокат 9 сентября. Но ждут его не только российские зрители. Фильм Кирилла Серебренникова по роману Алексея Сальникова больше года ждали и на Каннском фестивале. Он был отобран еще в программу фестиваля 2020 года, который по известным причинам не состоялся. Что поймут в этой чисто русской новогодней феерии первый чернокожий председатель жюри в каннской истории Спайк Ли и вошедшая в это жюри певица Милен Фармер - это уже другая история.


Режиссер Серебренников.



«Вакцина, отправляющая тебя в прошлое»

- Как к тебе в руки попала эта книга? Почему ты взялся именно за эту вещь?

- Я слышал про эту книгу, но сам ее не читал. Продюсер Илья Стюарт купил на нее права и попросил меня написать сценарий экранизации: «Не знаю, заинтересует вас это или нет, но, может быть, вы напишете сценарий?» Я говорю: «Давай. А почему нет? Время свободное есть». Сам я снимать этот фильм не планировал.

Но когда я прочел эту книгу, стал думать, как с этим материалом работать, мне, во-первых, тут же захотелось, чтобы по ней шел в театре спектакль. А во-вторых, по окончании работы над сценарием я уже хотел сам его снимать. И пока не нашли режиссера на постановку, я так осторожно сказал Илье: «Если вы пока никого не нашли, давай, может быть, я попробую это снять?» Стюарт говорит: «Давайте! Мы будем рады».

Эта книга - удивительный случай. Она - как многослойная, многокомпонентная вакцина, которая опрокидывает тебя в твое прошлое, в твои страхи, в твое одиночество, и при этом в ней столько любви! Она так тебя берет за живое, что мне пришлось делать очень личный фильм.

- Да, фильм пробуждает воспоминания о детстве, и я знаю, что ты даже рассматривал идею поместить свои детские фотографии на постер. Это была классная идея.

- Это знак хорошей литературы, она заставляет тебя быть искренним - рассказывать о чем-то очень личном, но это личное вдруг становится общим, важным не только для тебя, но и для всех. Это как раз тот самый случай.



«Петров в роли Петрова - это уже как-то слишком»


Чулпан Хаматова сыграла агрессивную библиотекаршу.
Фото: Сергей ПОНОМАРЕВ/Sony Pictures


- Как ты решил утвердить на роль агрессивной библиотекарши Петровой Чулпан Хаматову - актрису, которая в жизни не играла ничего подобного?

- Я выступаю против типажности. Я считаю, что хорошие артисты могут быть очень разными на экране или сцене. Мне кажется, что не только Чулпан, но и все артисты, снимавшиеся в этой картине, ничего подобного никогда не играли. От исполнителей главных ролей до актеров, игравших в фильме сразу по 7 ролей, - как Тимофей Трибунцев, Гоша Кудренко, Сеня Штейнберг и Ольга Воронина. Они преображались до неузнаваемости благодаря художнику по гриму Маше Тутукиной и художнику по костюмам Татьяне Долматовской. Мне кажется, что и Влад Опельянц ничего подобного не снимал. Для всей группы это тоже был какой-то вызов. Я люблю, когда все делают что-то неожиданное.

Вообще я считаю, что фильм «снимает» себя сам и сам отбирает себе артистов. Все снимавшиеся у нас актеры, кроме одного, были в «дримкасте», в идеальном «распределении». Как-то вдруг у всех сложились графики, что и Чулпан, и Юля Пересильд, и Юра Колокольников смогли сниматься в этом кино.

- Просто все они хотели у тебя сниматься. Только с Сашей Петровым, насколько я понимаю, не вышло.

- Саша Петров, видимо, не захотел играть небольшую роль, которую сыграл прекрасный Иван Дорн, он хотел играть главную, но я подумал, что Петров в роли Петрова - это уже как-то слишком, да и Семен Серзин был уже утвержден.

- Ты снимал «Петровых» зимой перед пандемией.

- Каждый раз, когда я снимаю кино зимой, я говорю: «Никогда больше!» После «Юрьева дня» дал зарок: если прочитаю в сценарии слово «зима» - все, до свидания! Но никогда не говори «никогда». Мы снимали эту картину самой бесснежной московской зимой. А мне надо было сделать так, чтобы все на экране утопало в снегу. Поэтому сцены, в которых маленький Петров едет на елку в детстве или взрослый Петров спасает своего заболевшего сына, снимались на родине автора романа, в Екатеринбурге. Там снега было полно.

- У меня есть подозрение, что «Петровы в гриппе» займут свое место в ряду любимых нашим народом «зимних фильмов». Они, разумеется, не отменят «Иронию судьбы...», но сама содержащаяся в фильме рефлексия о том, что такое советский Новый год, может оказаться востребованной.

- У меня, так сказать, встречное предложение. Давайте в Новый год не кино смотреть, а встречаться с друзьями, ходить на лыжах, пить глинтвейн, гулять в лесу, любить друг друга! А фильмы можно смотреть все остальные 364 дня в году…



«Невозможно смотреть на кашляющих людей без масок»

- В картине очень точно схвачено вот это расплавляющее мозг состояние вирусной маеты. И отношение к болезни русских людей, не умеющих пересидеть ее дома.

- Да, сейчас ты видишь на экране кашляющих людей, все они без масок - это выглядит, конечно, ужасно. Непонятно, как такое возможно.

- Чтобы понять, что возможно, достаточно оказаться в московском метро. Ты монтировал фильм, когда разразилась эпидемия. Получается, ты ее опередил.

- Пророчества в кинематографе, литературе случаются достаточно часто. И не потому, что их авторы какие-то там волшебники, а потому, что, может быть, через кинокартину, через литературный материал мироздание, природа хочет нас о чем-то предупредить…

- Как ты думаешь, что могут понять в этом фильме члены каннского жюри?

- Я их совсем не знаю! Но все тут бывает совсем непредсказуемо. Я, например, всегда был уверен в том, что фильм «Изображая жертву» не может быть понятен никому, кроме русских. И когда я увидел лежащий на полу от смеха многотысячный зал на фестивале в Риме, то немножко обалдел. А картина «Лето» неожиданно для всех стала лидером французского проката среди зарубежных фильмов. На нее в Париже стояли очереди. Объяснить это невозможно, ведь французы ничего не знают про Цоя, никогда не слышали его музыку. А поставили рекорд по скачиванию фильма! У меня вся личка в Инстаграме была завалена письмами от благодарных французских зрителей.

- Я думаю, универсальная пандемийная ситуация приблизит иностранных товарищей к этому очень русскому фильму.

- Ну, может быть. Что такое температура и кашель, знают все. Но только у русских есть елки и связанные с ними детские травмы и эротические переживания.

- Тебя самого как-то травмировали детские новогодние утренники?

- Я про них, видимо, так хотел забыть, что затаил воспоминания обо всем этом где-то в дальних закоулках сознания. Я вспоминал детские новогодние впечатления, уже читая книжку и снимая кино.

- У меня есть фотография, где я зайчик.

- У меня есть фотография, где я бегаю среди зайчиков и снежинок. Но, к счастью, сам избавлен от заячьих ушей.

- Кто из участников каннского конкурса вызывает у тебя наибольшее уважение?

- В этом году список участников очень сильный. Но я хочу, чтобы все призы достались Полу Верхувену (голландский режиссер, прославившийся в Голливуде фильмом «Основной инстинкт». - С. Т.). Это режиссер, которого я обожаю и который в свое время очень меня вдохновил. Посмотрев его ранние голландские фильмы, я, может быть, стал что-то понимать в том, каким раскованным, смелым и отвязным может быть кинематограф. Верхувен - это вечный праздник непослушания в кино! Для меня невероятная честь быть с ним в одном конкурсе.

Поделиться