«Многие возмущаются, дескать, наше кино – сплошь чернуха, но все равно включают телевизор»

В субботу известный российский режиссер Владимир Хотиненко, среди работ которого ленты «Макаров», «72 метра», «Гибель империи» и «1612», приступает в Костроме к съемкам фильма «Бесы» по одноименному роману Достоевского. 

О том, нужен ли кинематографистам этический кодекс и почему его будет сложно сформулировать, насколько правдивыми должны быть исторические фильмы, а также о том, чему можно научиться у мэтров на мастер-классах, Владимир ХОТИНЕНКО рассказал в интервью «Новым Известиям».

Режиссер Владимир Хотиненко

Фото: АНАТОЛИЯ МОРКОВКИНА

– Владимир Иванович, только что закончился ваш мастер-класс в рамках летней киноакадемии Никиты Михалкова. Побывать на подобных уроках, которые проводят известные кинематографисты, всегда очень интересно. Но что они дают студентам с практической точки зрения?

– Очень многое. Я, например, окончил, если говорить о кинематографическом образовании, Высшие курсы сценаристов и режиссеров (хотя мое фундаментальное образование – архитектурное). Но основную школу получил, работая у Никиты Михалкова на съемочной площадке ассистентом. Я имел возможность видеть, как он общается с актерами, как репетирует и прочее. То есть передо мной был некий живой пример. И в летней киноакадемии проводят свои мастер-классы как раз те люди, которые могут стать для студентов такими живыми примерами. Да, за полтора часа научить чему-либо, может, и нельзя. Но я полтора часа веду мастер-класс, Сергей Соловьев полтора часа ведет и так далее. Это складывается в целый курс. Главное, чтобы за это время удалось кого-то направить, сориентировать. Тем более что у меня довольно большой педагогический опыт – я преподаю уже много лет. И я, в общем, достаточно хорошо понимаю, что можно эффективно преподнести в короткий срок, а на что нужно больше времени. Но главное, как я уже говорил, – это попытка направить, сориентировать. Знаете, ведь для того, чтобы почувствовать вкус блюда, не обязательно есть его целиком. Думаю, в этом и есть основной принцип подобных мастер-классов.

– А у вас были моменты, когда под чьим-то влиянием менялось ваше представление о творчестве?

– На мастер-классе я как раз приводил пример с Тарковским, рассказывал, какое чрезвычайно важное открытие я для себя сделал. Он сказал: «Художнику свобода не нужна! Андрей Рублев писал «Троицу» в условиях жесточайшего канона и сотворил шедевр…» Казалось бы, всего одна фраза, но в ней для меня открылся очень большой смысл. И так во всем. Я, например, читаю книгу, и вдруг меня поражает какая-то фраза. И вот такое маленькое открытие иногда оказывается полезнее, чем знание содержания всей книги. Так вот, возвращаясь к мастер-классам... Важно, чтобы в ходе таких встреч кто-то совершал для себя маленькие открытия. Я убежден, что многие из тех, кто проводит мастер-классы, говорят о некой позиции в творчестве, о том, что, приступая к работе, важно понимать, для чего ты это делаешь, выделять главное в своей деятельности. И даже если это будут повторять абсолютно все в разных интерпретациях – это не потеряет своего значения и важности. Потому что образование в академическом смысле – это второе, главное для человека – это самоидентификация. Потом, некоторую сумму знаний приобрести несложно, это можно сделать самостоятельно по книгам. Если есть талант, то не всегда обязательно учиться. Но живое общение невозможно ничем заменить. Поэтому я и прошу студентов приходить на съемки, чтобы они видели, как это все происходит живьем.

– Многие кинематографисты говорят о том, что наша система кинообразования в целом нуждается в реформировании, поскольку не соответствует международному уровню. Вы согласны с этим?

– Нет. Кино существует как индустрия, поэтому в ней должны действовать профессионально подготовленные люди. И профессионально подготовить специалистов тот же ВГИК или высшие курсы вполне способны. Многие говорят о недостаточной технической оснащенности нашей киноиндустрии. Во ВГИКе, например, студия звукозаписи оборудована по последнему слову техники. Но всевозможные технологии – это не главное. Главное – это некая сумма идей, которые должны возникнуть, что, собственно, снимать. А с этим у нас сейчас проблема: у нас беда с драматургами – нет идей. Да, есть много людей, которые пишут сценарии для бесконечных телевизионных сериалов, но настоящих идей нет. А идеи не зависят ни от каких технологий. То есть сами по себе технологии могут подсказать способ, метод, но не более того. Но это вовсе не означает, что ничего не надо менять и совершенствовать, что нет никаких недостатков. Я говорю лишь о том, что масштаб проблемы сильно преувеличен.

– Сейчас в киноиндустрии происходит немало важных процессов. В частности, идет разработка этической хартии для кинематографистов. Как вы относитесь к идее ее создания?

– Я бы относился к этому хорошо, если бы это было возможно. Но это невозможно, к сожалению.

Фото: АНАТОЛИЯ МОРКОВКИНА

– Почему?

– Такая хартия была в Америке, так называемый кодекс Хейса. В нем было много смешных пунктов. Например, запрещалось целоваться дольше нескольких секунд. При этом Хичкок в одном из своих фильмов снял самый долгий поцелуй: у него актеры целовались буквально по секундомеру, сколько положено, потом говорили фразу, снова целовались и так далее. Поэтому я и высказал мысль парадоксальную: это было бы хорошо, если бы это было возможно…

– Вы сказали, что «это было бы хорошо». Получается, в этическом кодексе для кинематографистов все-таки есть необходимость?

– Конечно, такая необходимость существует. Например, чтобы ограничить матерную ругань на экране. Но при этом по инерции запретить курить или пить на экране невозможно. Эпизод: сидят солдаты в окопах. Ну не могут они не пить, не курить и не ругаться матом! Значит, нужно делать какие-то подпункты, оговорки. А за всевозможными оговорками можно спрятать что угодно. Думаю, здесь по большому счету вопрос в другом. Это вопрос некой общей деградации культуры. И запретительными методами, боюсь, его не решить. Его надо решать всем вместе. С детского сада…

– Надо закладывать это изначально…

– Конечно. А так, с помощью запретов, ничего исправить не удастся. Хотя, конечно, жаль, что матерятся с экрана, «мракотень» всякая лезет. Кроме того, боюсь, что кинематографистам не удастся договориться. Часть, даже не знаю какая – большая или меньшая, сможет договориться, но другая часть никогда к компромиссу не придет. Поэтому этим вопросом нужно заниматься в другом месте…

– Этим должно заниматься общество в целом?

– Да, потому что многие возмущаются, дескать, наше кино – сплошь чернуха, но все равно включают телевизор и смотрят всякий хлам.

– Кажется, иногда чернуха лучше, чем все эти многочисленные сериалы…

– Чернуха лучше белухи? На самом деле это две стороны одной медали. Ни то не лучше, ни другое.

– Как вы относитесь к идее создания совета по оценке исторических фильмов?

– С одной стороны, безусловно, не надо извращать историю. Это безобразие, когда из событий Великой Отечественной войны делают полную противоположность, приравнивают наших солдат к фашистам. Есть очевидные безобразия. Но, понимаете, здесь много нюансов. Например, Тарантино снял фильм на историческую тему «Бесславные ублюдки». И народ с удовольствием его смотрел. Но к исторической правде эта картина не имеет никакого отношения. Режиссер популярный, публика восприняла его работу хорошо. И никакими законами, никакими комиссиями вы не переубедите, к сожалению. Можно переубеждать только таким же качественным продуктом, но с правильным историческим ориентиром. Что сложно. Люди, к сожалению, странным образом больше доверяют лжи, потому что это свежо. Лживо, но свежо. И покупаются люди чаще всего на ложь. В «Бесах» Верховенский-старший говорит, что люди не способны воспринимать правду, обязательно в правду должна быть подмешана ложь, только тогда люди начнут ее воспринимать. Во всем этом ключевое слово – культура. И чудовищное падение – образовательное, культурное – приводит к таким вот результатам. И пусть бы эти «Бесславные ублюдки» были исключением среди фильмов на историческую тему. Но приведу и хороший пример – фильм «Гладиатор». В нем тоже исторической правды никакой, но общий пафос этой картины – замечательный. И что с этим делать? Понимаете, мы заблудимся во всяких подпунктах и оговорках, и, в конечном счете, последним аргументом всегда будет качество. Но и это тоже довольно субъективный момент. Поэтому, думаю, решить это на законодательном уровне сложно, если вообще возможно. А вообще, только талантливый человек может решить этот вопрос. Причем без всяких законов.

СПРАВКА «НИ»

Режиссер Владимир ХОТИНЕНКО родился 20 января 1952 года в Славгороде Алтайского края. С отличием окончил Свердловский архитектурный институт. В 1981 году окончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская Никиты Михалкова). Работал ассистентом Михалкова на съемках фильмов «Пять вечеров», «Родня», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова». Преподает во ВГИКе (завкафедрой режиссуры). Среди работ Хотиненко фильмы «Мусульманин», «Макаров», «Поп», «Гибель империи», «72 метра», «1612», а также телесериал «Достоевский».

Елена РЫЖОВА

Новые Известия

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе