Один за другим возникают специализированные фестивали: вот вслед за старым лейпцигским «Анимадоком», где последние несколько лет показывают спецпрограммы док-анимации, возник и DOCartoon в крошечном итальянском городе Пьетрасанта. Все это, конечно, показывает, как востребовано в сегодняшнем фестивальном движении острое социальное кино (а именно с этой тематикой прежде всего работает док-анимация), отчего заурядные авторы, мечтающие об успехе на международных смотрах, выбирают док, как пропуск в мир левых интеллектуалов и путь к наградам. Но это же показывает, как велик сегодня спрос на реальность у зрителей, уставших от фантастики и стремящихся что-то понять об окружающей жизни. Все это было очевидно на двух только что закончившихся фестивалях, входящих в «большую анимационную четверку» - в Аннеси и Загребе. Разумеется, фильмы, отобранные на конкурс солидными смотрами, выше среднего, но и по ним было понятно, что такое расчет на сегодняшнюю конъюнктуру. Как, например в международном (а прежде всего, болгарском) проекте «Отец», где в единой короткометражке шесть молодых режиссеров рассказывали истории про отцов с точки зрения их выросших детей. Причем, каждый эпизод был снят в своей манере и анимационной технике, а потом разнородные персонажи сходились в одной лодке. Судя по фильму, отцы были один хуже другого: предавали, бросали, пили, сидели в тюрьме. Как выяснилось, истории режиссеры выбрали из большого набора предложенных им интервью, негативные казались эффектнее. А на вопрос, почему авторы не захотели рассказать о своих собственных отцах, они, смеясь, говорили, что их собственные истории совсем не такие интересные, вряд ли для кого-то представляют интерес и вообще, не хочется рассказывать в кино нечто интимное. Этот подход вполне объясняет, почему фильм получился посредственным: невозможно сделать личное кино, отодвинув его от себя. Другое дело, если сама история настолько мощная, что даже заурядность рассказа не дает ее забыть. Так было в корейском фильме «Еерассказ» (вернее, Herstory — этот термин в феминизме обозначает женскую историю) режиссера Юн-Ки Кима, где реалистическая 3D компьютерная анимация иллюстрировала воспоминания старой женщины, которую обманули и девочкой во время второй мировой войны увезли на Яву для утех японских солдат. Бесхитростная история о группе запертых корейских девочек, одна за другой умирающих от голода, болезней, наркотиков, а прежде всего — от насилия толп мужчин, проходящих через их бесчувственные тела, - действительно страшная. И конечно, в конце нам показывают фотографии нескольких выживших старух - такое подтверждение правдивости сейчас стандарт для док-анимации. Тот же прием прямого рассказа-воспоминаний, но куда более изобретательный по части анимации, был и фильме «Бабушки» выпускницы британской киношколы Афарин Эгбаль. Афарин — иранского происхождения и, надо сказать, молодые иранки сейчас немало снимают острого социального кино по всему свету и почти никогда про сам Иран — это опасно. В «Бабушках» речь идет о времени аргентинской военной диктатуры генерала Хорхе Виделы, когда за 7 лет, с 1976 по 1983 год, в стране «пропали» 30 тысяч человек. Рассказ ведется от имени старушки, вспоминающей о событиях 30-летней давности, когда исчезла ее беременная дочь и мечта стать бабушкой так и не осуществилась. Оживают фотографии, детская наполняется игрушками, на обоях расцветают и вянут цветы. Все это время женщина ждала, искала, и спустя 30 лет нашла своего потерянного внука, родившегося в концлагере перед гибелью дочери. В конце мы видим короткие документальные кадры демонстрации «бабушек с площади Майо» - множество старых женщин в белых платочках с надписью о возвращении пропавших. Оказывается уже удалось найти сотню внуков, давным давно родившихся у пропавших детей и нередко усыновленных самими военными. Поиски продолжаются. Для студентов естественна резкая реакция на окружающую их несправедливость, они много снимают о бедности, о гастарбайтерах и беженцах — сегодняшним молодым европейцам вообще непонятно, зачем нужны границы. Фильм француза Николя Леме «Ласло» - из этой серии, он не вполне документален, поскольку в нем нет единой реальной судьбы, но тем не менее снятая в смешенной технике с использованием множества фотографий история о мирном парне, которому не дают жить ни в одной стране, кажется взятой из жизни. Но, конечно настоящие, тем более личные истории, действуют гораздо сильнее. Я уже упоминала о двух документальных полных метрах, ставших триумфаторами Аннеси. В частности, о взявшем приз зрителей фильме «Усыновление разрешено» (французское название «Цвет кожи: медовый») Лорена Буало и Юнга Хенина — воспоминаниях Юнга о собственном детстве, жизни корейского малыша, усыновленного бельгийской семьей. Фильм снят вполне простодушно, соединяя банальную рисованную картинку со старыми фотографиями и документальным видео. Но самое пронзительное в нем (что, вероятно, и покорило зрителей) — сегодняшний комментарий взрослого автора, пытающегося разобраться со своими старыми обидами и сегодняшней идентичностью. Его воспоминания о множестве усыновленных маленьких корейцев, ставших в их бельгийском городке модой, как новые машины, о враждебной бабушке, не желавшей считать его внуком, о злости на родителей, усыновивших еще одну маленькую кореянку (он желал быть единственным корейцем в семье), об обидах на мать, терявшую терпение от его бесконечного хулиганства и о том, как он мечтал о ее любви, подкладывая ей под подушку нежные письма. Об объявлении себя японцем и выяснении, что бывают «настоящие» корейцы, знающие язык и культуру. Об уходе из дома и возвращении, о взрослой поездке в Корею, где он так же чувствовал себя чужим, как в Бельгии, о трагических смертях других усыновленных корейцев, сломанных странной жизнью без корней. И, наконец, о том, как после подросткового бунта, он смог принять Бельгию и свою приемную семью, как родных. Финальное примирение ставило несколько мелодраматическую точку в фильме о реальной судьбе, но оно же помогало непривычному зрителю. И то, что приз публики получил не какой-нибудь боевик-фэнтези, а документальная анимация — о многом говорит. Фильм румынки Анки Дамиан «Крулик — путь за пределы бытия», взявший главный приз Аннеси в полном метре, вовсе не желает облегчать жизнь зрителей. И это лучшая документальная анимация, какую мне приходилось видеть. Про эту картину стоит рассказать отдельно: в ней есть удивительное совпадение самой истории — расследования гибели невинного парня в тюрьме - с беспрестанно меняющимся языком рассказа, где одновременно есть и судебная сухость, и юмор, и мальчишеское простодушие, и отчаянье невинного, и пацанская энергия, и смертельное угасание. Этот сюжет о чиновничье-судебном равнодушии в наших широтах смотрится особенно знакомо. И его тем более важно увидеть оттого, что отечественные режиссеры, так же, как и иранские, на своем материале таких фильмов не снимают. Впрочем, у нас документальной анимации нет совсем. Источник: "Московские новости", 21 июня 2012 http://www.stengazeta.net/article.html?article=8703