«Премия “Оскар” ничего не поменяла в моей душе», — признался Александр Петров ростовской публике, заполнившей зал кинотеатра «Буревестник» до отказа. Выбранное помещение не сравнится не только с кинотеатрами IMAX, на которые рассчитан показ получившего «Оскар» анимационного фильма Петрова «Старик и море», но даже со своими городскими собратьями по кинопрокату: это самый маленький экран Ростова. Но именно в этом камерном кинотеатре, последовательно выдерживающем линию артхаусного проката, сбылась, по словам признанного мастера анимации, его мечта. «Я всегда хотел показать свои фильмы блоком, как единый киносеанс, а кроме того, мечтал, чтобы их могли посмотреть не только в Москве, но и в других российских городах, — говорит Александр Петров. — И вот я вижу, как эта мечта сбывается. Сейчас идеей заинтересовался Екатеринбург, надеюсь, включатся и другие города».

В отличие от весенней программы в московском кинотеатре «35 мм», включавшей четыре картины («Корова», «Сон смешного человека», «Русалка», «Старик и море»), ростовская ретроспектива пополнилась мульт­фильмом «Моя любовь» по мотивам повести Ивана Шмелёва, номинировавшимся на «Оскар», но получившим ряд российских наград, в том числе приз за «Лучший христианский фильм» (2007). Об особой «русскости» творчества Петрова свидетельствует, по мнению самого режиссёра, и выбор американских киноакадемиков: из четырёх номинировавшихся в течение ряда лет на «Оскар» мультфильмов их выбор пал на анимационную экранизацию Хемингуэя. Мир Платонова («Корова») или Достоевского («Сон смешного человека»), мир русского язычества («Русалка») оказался, видимо, менее близким заокеанским мэтрам. Хотя именно «Сон смешного человека» собрал самые высокие профессиональные оценки и получил наиболее широкий прокат в мире. На вопрос, думал ли режиссёр создавать мультфильмы для детей, Александр Петров ответил философски: «Думал. Но для этого во мне что-то должно измениться. Пока что мои фильмы рассчитаны на зрителя опытного, достигшего определённой жизненной зрелости». Анимация Петрова — это игра всерьёз.

Быстротечная книга
Открывал показ фильм «Старик и море». Даже в небольшом зале нельзя было не испытать визуального и звукового потрясения. Динамика, стереоскопичность создаются предельно достоверным движением «камеры». Петров даёт не серию комиксов на плоскости, а воспроизводит движение наблюдателя за персонажем, который то разрастается до размеров экрана, то теряется в необъятной панораме океана, как паскалевская точка — человек, раздавленный мощью божественной бесконечности. В мятущейся живописной материи угадываются и светопись Рембрандта, и «суровый стиль» раннего Ван Гога — хижина рыбака так смахивает на землистые интерьеры из «Едоков картофеля». А море, колорит которого художник списал с реального Карибского, поражает своими космическими метаморфозами. И вряд ли стоит приписывать победу в борьбе за «Оскар» только «американскому» контенту. Эта работа Александра Петрова — наиболее универсальна по своему языку, как всякая притча.

На совсем других образах, уже славянско-языческих, построен поэтический мир «Русалки» (1996). Петров выбирает нетривиальный ход. Речная дива появляется не в привычном, лубочном, мороке июля, а вырывается из февральских льдов, и герой уже готов спасать «утопающую» на скрипучих салазках. Короткая история любви в итоге заканчивается гибелью, но, вопреки фольклорным мотивам, не героя. Погибает старик, спасая юношу от демонической власти реки, погибает и сама русалка, успевшая очеловечиться — силой то ли крестного знамения, то ли земной любви.

В «Русалке» Александр Петров неразрывно сплавляет мелодраму и миф. На этой стилевой игре построена и «Моя любовь» (2007). Зритель угадывает здесь и настроения «Бесприданницы» Островского, с городским романсом и хохотком купцов, и кустодиевские физиономии, и утончённые декорации «Мира искусства», подкрашивающие мечтательные прогулки гимназиста. Вся история прослоена русскими мотивами, без которых творчество Петрова немыслимо. Наряду с ними художник вводит и архетипические образы: скажем, сцена схватки быка и человека отзывается в сознании подростка навязчивыми мотивами страха, смерти, желания.

О литературоцентричности анимации Петрова мы говорили после показа с ростовской художницей-иллюстратором Ольгой Русановой-Ерохиной (проекты «Русские волшебные сказки», Калининград; «Русские художники в Северной Тюрингии» и др.). По её словам, Петров — не просто «мультипликатор», он гениальный живописец, воплотивший мечту иллюстратора: «Если бы было возможно, иллюстратор создал бы картинку на каждое слово книги, на каждый микроповорот сюжета, — говорит художница. — Чувствуется, что внутренний мир у Петрова бьёт через край, и ему необходимо фиксировать на плоскости каждый нюанс рождения образа».

Кажется, что Александр Петров пытается остановить гераклитовский поток, войти не во второй, а в тысячный и тысячный раз в реку воображения. Потому его фильмы так похожи на внутреннюю реальность сновидений и грёз, где люди, вещи и природа ещё не обрели родовой принадлежности, фотографической чёткости и ищут свои очертания в череде превращений. Титанический труд аниматора по фиксации этих зыбких и быстротечных состояний столь же трагичен и радостен одновременно, как труд старика Сантьяго по овладению стихией океана. Хеппи-энд не предусмотрен просто потому, что Петров мыслит не конечными величинами, а циклическими: жизнь не отменяет смерти, но и смерть — лишь новый переход.

Катарсис против конвейера
Александра Петрова не смущает, что его «мультфильмы» несут настоящий катарсис, он намеренно закладывает в них взрывное устройство трагедии. Одна из лучших работ — «Сон смешного человека» по одноимённой повести Достоевского, драма о несостоявшемся самоубийце, попавшем в рай и тут же совратившем его невинных обитателей. Дантова история о путешествии в потусторонний мир оканчивается у русского классика странным вознесением — через грех и страдание, а вовсе не через окончательное и бесповоротное очищение. Фильм «Корова» по рассказу Андрея Платонова — почти бессловесная драма, в которой мир природы одушевлён детским наивным видением. Подневольная участь коровы, отдавшей человеку всё — своего телёнка, своё молоко, мясо и кости — пережита здесь маленьким человечком как собственная участь, через боль и прозрение.

Вообще сновидческая природа образов Петрова проявляется постоянно. Он гениально балансирует между потоками воображаемого, где возможно всё — превращение человека в песок, а яблока — в земной шар, и документальной шероховатостью яви, подбрасывающей нам то стоптанный детский ботинок («Сон смешного человека»), то солнцезащитные очки («Моя любовь»), то морду коровы с роящимися вокруг мухами («Корова»). Магия создаётся и звуковым фоном: в «Корове» музыкальные темы взяты у Дмитрия Шостаковича, Альфреда Шнитке и Томаса де Викториа, а во «Сне смешного человека» героя озвучил талантливейший актёр Александр Кайдановский.

Известно, что все мультфильмы Петрова выполнены в уникальной технике масляной живописи по стеклу — компьютер применяется только на стадии монтажа. Рукотворность придаёт его художественным мирам удивительную фактурность. И настороженное отношение к новым технологиям объясняется не ностальгической позицией «дикаря», а стремлением к адекватному выражению замысла. Компьютерная программа, по признанию художника, может попросту начать диктовать воображению свои правила. В сущности, это вполне понятное опасение быть отчуждённым, как пролетарий в конвейерном производстве, от продукта своего труда. Александр Петров предпочитает оставаться ремесленником, дающим жизнь всему произведению и каждому сантиметру кадра в отдельности. Однако, учитывая начатую им работу над новым полнометражным мультфильмом, необходимость в новых «подмастерьях» всё-таки ; возникла. Для обучения будущих ассистентов четыре месяца назад он открыл курсы анимации. Среди ростовчан уже нашлись желающие быть зачисленными в мастер-класс яро­славского мэтра.

Российский художник примыкает к элитарной традиции анимации как серьёзного искусства. Двигающиеся картинки используются им для пробуждения в зрителе дара размышления, отличающего нас от безмолвного «тростника». И погружение в такой стереоскопический яркий мир обещает уникальный опыт перерождения.