Зачем нам экранизации?

Это сакраментальный вопрос. Сколько дышу и пишу, столько его и слышу. Как появится новая экранизация какого-нибудь классического произведения, и не дай бог, не первая, так сразу: зачем да на кой. А тут их обнаружилось сразу две - «Братья Карамазовы» и «Анна Каренина».

В ночном эфире на своем настаивал Владимир Познер, беседуя с кинорежиссером Сергеем Соловьевым.

- Такая история, - начал телеведущий свой разговор. - Писатель написал замечательную вещь (проверено историей), например, «Анну Каренину». Вы читаете, размышляете, представляете себе, как выглядят разные герои - Вронский, Степан Облонский, конечно, сама Анна Каренина и так далее. Вот и чудно. Нет.

Появляется кинорежиссер, который решает, что он хочет еще сделать экранизацию «Анны Карениной».

«Появившийся кинорежиссер» Сергей Соловьев был строго спрошен: «Что вас потянуло на «Анну Каренину»? Ну, оставьте Толстого в покое, он написал - дайте мне спокойно это читать».

Обыкновенно в таких случаях отвечают, что не все, мол, читают классику, не все ее внимательно прочли, не все ее помнят. И самый расхожий довод: после того, как неофит (коих сегодня, в эпоху ЕГЭ - тьма), посмотрит киноверсию великого литературного создания, он непременно заинтересуется оригиналом и поспешит в книжный магазин, где расторопное и оборотистое издательство уже завалило к его услугам полки и прилавки экземплярами экранизированной книги.

То есть даже самая блеклая, плоская кино- и телеверсия литературного сочинения служит чем-то вроде проморолика к истинно великой ценности. Нет, мол, самого громадного худа без толики добра.

Татьяна Друбич (Анна Каренина) и Ярослав Бойко (Вронский) в сцене из фильма режиссера Сергея Соловьева "Анна Каренина" по роману Л.Н.Толстого. (Фото предоставлены студией Сергея Соловьева)
Все так, но, что тогда можно ответить такому образованному читателю, как Владимир Познер, который внимательно и наверняка не один раз прочел ту же «Анну Каренину» и, наверняка, отсмотрел ее экранизации с Гретой Гарбо, Вивьен Ли и Татьяной Самойловой. Действительно, ему-то зачем еще одна экранизация?

Владимир Владимирович выглядел искренне недоуменным и вроде бы раздраженным. И я поддался его настроению. Тем не менее, через пару дней пошел в Дом кино, на премьерный показ. Зал был полон образованными людьми, в том числе и ценителями Толстого. Против всяких правил пожарной безопасности энтузиасты-ценители устлали своими телами довольно широкие проходы. Некоторые из них сидели друг на друге. Если бы были люстры в зале, они бы и их оседлали. Духота, теснота, фильм длился два с лишним часа. Режиссер, выйдя на сцену перед началом, дико извинялся за трудные условия наслаждения высоким, а у меня было свое недоумение.

В конце концов, отчего Соловьев снял хрестоматийный роман, понять можно - это его работа. А отчего мы-то, такие начитанные, просвещенные, осведомленные обо всех сюжетных мотивах сочинения графа Толстого интересуемся тем, что да как вышло на экране? Нам-то с этого какой профит, как нынче принято выражаться?

Сам себе разъясняю: все-таки, любопытно, насколько экранное создание с подлинным верно. И дальше смотришь, словно принимаешь по описи дорогое имущество: Анна есть, правда какая-то не такая, Вронский на месте, но несколько деформированный, Каренин… Это Алексей Иванович?.. Хорошо помню, что Каренина курила пахитоски. Где пахитоски? Сцена родовых переживаний Анны есть. А где роды Кити? Разумеется, не останутся незамеченными возрастные несоответствия между героями и их исполнителями. И так далее.

У меня одни претензии, у других - иные. Более глобальные. Они касаются уже не буквы произведения, а его духа. Нешто «Анна Каренина» - семейно-бытовое предание старины глубокой. Нет, говорят те зрители, что в обиде по-крупному, это роман не бытовой, а бытийственный. В нем философия жития. Он не кончается самоубийством Анны. Там еще с полста страниц об исканиях и сомнениях Кити и Левина.

…По телевизору близится к развязке экранизация «Братьев Карамазовых» режиссера Юрия Мороза. И на «Братьев» легко будет наложена матрица упущений в сравнении с первоисточником. Здесь слишком заметно, что роман рассыпается на сцены. Вот одна в доме Екатерины Ивановны, где во всей красе себя показывает Грушенька. Вот другая, где представлена в лицах поэма Ивана о Великом инквизиторе. Вот третья - веселье в Мокром. Вот четвертая - допрос Мити.

Наверняка у литературоведов уже есть, а будет и еще масса нареканий. Опись-то «имущества» Карамазовых громадная. Все перенести на экран даже отменно длинного-предлинного сериала крайне затруднительно.

От меня личная рекламация - малюсенькая: Смердяков в шестой серии, споря с Иваном, говорит: «Суд не поверит, а в публике поверят». У Достоевского «поверят-с». Одна буковка потерялась, а мне она дорога почему-то.

А сколько их - дорогих буковок, слов, фраз, эпизодов - у каждого из нас, начитанных, образованных и осведомленных.

С этой стороны всякая экранизация - грехопадение. Или бессмыслица. В лучшем случае - учебное пособие для учащихся средних школ.

Но есть другая сторона. О ней спешу сообщить Владимиру Владимировичу Познеру.

Классика потому и классика, что располагает к переобдумыванию самой себя.

Классика еще потому классика, что она обладает загадочным свойством меняться вместе с меняющимся миром, предвосхищать его сюжетные повороты, понимать их глубинные закономерности.

Этим и надо пользоваться. Более того, в этом и суть жизнеспособности художественной культуры. Она не может не интерпретироваться. Она только и жива, когда интерпретируется.

Экранизация - это один из инструментов переобдумывания и перечитывания того, что мы называем литературной классикой. Другой - инсценировка. Третий, самый неблагодарный, но не менее необходимый - художественная критика.

«Братья Карамазовы» Юрия Мороза - старательная работа с бенефисными удачами артистов Сергея Колтакова (Федор Павлович), Елены Лядовой (Грушенька), но работа подражательная. Это - вещь в себе, вне нашего времени.

«Анна Каренина» Сергея Соловьева - другой случай. Я не возьмусь рассуждать об этом фильме в категориях «подобно» или «не подобно». Похожи или не похожи на себя Каренина, Каренин, Левин, Левина и т.д.

Я вижу сквозь знакомый сюжет душевное состояние вчерашнего истового лирика. Того, что покинул детство еще в давнем своем фильме «Сто дней после детства». Того, что надеялся через годы после детства охранить себя в «Спасателе» и в «Наследнице по прямой». Того, что едва смог отгородится от советской прозы, от ее зарегламентированности в «Ассе», как навалилась на него проза невыносимого хаоса массовой безвкусицы «Нежный возраст».

Тогда он снова стал искать эстетическое и политическое убежище в культуре ХIХ века, сначала экранизировав несколько рассказов Чехова - «О любви», теперь - толстовскую «Анну Каренину».

«Эмигрировав» в позапрошлый век, режиссер захватил с собой сегодняшние проблемы, сегодняшние дилеммы, сегодняшнее понимание тех ценностей, что были когда-то непреложными.

Кто в свое время обратил внимание на то, что Анна увлеклась не только Вронским, но и опиумом? А в фильме это подчеркнуто, дано курсивом. Так, что не сразу разберешь, что нашу героиню больше погубило - любовь или наркота?

Сегодня стало хорошим тоном повторять строчку из Ахматовой: «Когда бы вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…».

Скажут и загадочно умолкают. Соловьев выставил на обозрение «сор», из которого выросла его экранизация - фильм «2Асса2». И он был показан в Доме кино. Про него автор сказал, что это индикатор маниакально депрессивного психоза. А уже «Анна Каренина» - антидепрессант. Соотношение задумано как в сказке: для начала - мертвая вода, затем - живая.

Насколько эта рецептура душеспасительна, и будет ли она пользоваться спросом, - посмотрим, когда оба фильма выйдут в прокат.

Сейчас скажу, что это - кино. С подзаголовком: «Сто лет после детства».

Юрий Богомолов

РИА Новости
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе