Лебединая песня самодеятельности

Кем может стать человек, если его родители нашли друг друга в самодеятельности? Сначала - друг друга, потом между пением и работой - двух дочерей, которые тоже поют столько, сколько помнят себя.

Ольга Пивоварова стала создателем и бессменным руководителем рыбинского фольклорно-музыкального театра «Игрищи». Хотя с детства тяга к народному пению была сильнее, чем к другим музыкальным жанрам, понимание русского фольклора пришло не сразу. Надо было прожить жизнь, чтобы уяснить, что не всё, что из народа, можно считать народным; что яркие, расшитые сарафаны, одинаковые что в Ярославле, что в Туле, не имеют ничего общего с национальным костюмом; что современная обработка фольклора убивает его душу, а старинное пение не всегда «укладывается» в ноты. И не просто прожить жизнь, а прожить её в пении.  

Клуб в Шестихине притягивал, как магнит. Делай раз. Делай два. Хотя гимнасткой себя не ощущала, но занятий в хореографическом кружке не пропускала. Запела со сцены в первом классе. Тоненьким-тоненьким голоском: «То берёза, то рябина...». Дома пели все - бабушка, мать, отец. Особенно любили народные песни - и она записывала за бабушкой их слова в специально заведённую тетрадочку. Школьным преподавателем пения был учитель физкультуры - грамоте музыкальной не научил, а свою любовь к раздольной русской песне ребятам передал.

Когда пришло время выбора профессии, решила идти по маминой дороге, в педагогический, на историю. Провалилась. К счастью, как говорит теперь. Хотя и детей любила, и историей интересовалась, но полноту жизни ей давало только музыкальное творчество. В Собиновское училище поступать не рискнула, пошла в культпросвет - и не пожалела. Не успела получить диплом клубного работника, пришлось начать работать - хормейстер в Некоузе уволился, упросили - не бросать же коллектив. Писала диплом, потом ехала из Ярославля в Некоуз, проводила репетицию в Доме культуры и возвращалась обратно - такой ритм работы можно выдержать только в молодости.

Когда вернулась в родные края дипломированным специалистом, столкнулась с трудностями иного характера. Оказалось, что собрать самодеятельный коллектив на селе сложно. Мужчины добровольно петь не хотели - милицию, райком и пожарных «по партийной линии» обязывали заниматься в хоре. Женщины пришли бы и сами, да мужья не отпускали в клуб «дурниной» заниматься - в своём хозяйстве дел много. Приходилось и по домам ходить - просить за тех, чьи голоса были необходимы.

Кроме районного хора, которому отдала шесть лет, Ольга создала свой семейный ансамбль, возглавила отдел культуры. Грамот и дипломов получила за это время столько, что все стены дома можно было обклеить только ими. Но этого было мало - начала экспериментировать с хором. Поняла, что истинное народное пение было привязано к дей­ствию, и её любимый фольклор просто исключает статичное пение. Начала «двигать» коллектив - мужчины совсем исчезли. А какое пение без мужских голосов?

Тогда Ольга и решила уехать - предложений было много, выбрала завод полиграфических машин в Рыбинске. Собирая там хор, предупредила сразу - коллектив будет не совсем обычный, с движением. Прочитала не одну книгу по фольклорному пению и поняла, что идёт по правильному пути. Рыбинских мужчин, в отличие от некоузских, это не только не напугало, а, напротив, привлекло. И по сей день, а прошло ни много ни мало 25 лет, первый вопрос, который ей задают на конкурсах и концертах в других городах: «Откуда у вас столько мужчин?». Ольга сама не столько удивляется, сколько радуется большим возможностям своего богатого мужскими голосами коллектива.

За эти годы они не раз отправлялись в экспедиции по Рыбинскому району. Найти что-то новое с каждым годом всё труднее, а теперь - почти невозможно. В деревнях утрачены традиции бесед и посиделок, а сам фольклор уходит вместе со своими последними представительницами. Есть о фольклоре шутка из области «чёрного» юмора: «Кто жив, напой». Песни, которые привозили из экспедиций, не обрабатывали.

- Чем-то вы отличаетесь от других. Вы какие-то натуральные, - не раз говорили Ольге Константиновне зрители после концертов. - Некоторые народные песни так звучат - не найдёшь ноту на ин­струменте. Наша задача - не песню «исправлять», а передать её, используя краски голоса. Современные обработки очень далеки от основы, нельзя так уродовать народную песню. Мы к основе относимся бережно, - объясняет Пивоварова.

У такого «натурального» коллектива и костюмы должны быть «натуральные». По­шли в музей, посмотрели, какие одежды носили местные крестьянки, какие - горожанки, и... Начали делать костюмы сами. Оказалось, что привычный для самодеятельности яркий сарафан - тоже очень далёкая от жизни «обработка» народного костюма. Покосные рубахи, сарафаны, головные уборы - маршени, сделанные своими руками, получились такие, что у Ольги Константиновны просили их продать заезжие американцы. А вот свои не сразу оценили новый гардероб «Игрищ».

- Нам говорили: хорошо поёте, но костюмы у вас уж очень пёстрые. Вот как все привыкли к традиционным сарафанам. Зато дизайнер из Москвы, с одного из главных телеканалов, побывав на нашем выступлении, заинтересовалась именно костюмами. Удивлялась, что мы сами их придумали. Оценила: «Слава Зайцев отдыхает», - с удовольствием вспоминает Ольга Константиновна.

Заглядывая в программу «Игрищ», можно сказать, что перед такой самодеятельностью «отдыхает» не только Слава Зайцев, но и многие профессиональные ансамбли народных песен. «Рождество», «Крещение», «Масленица», «Троица», «Осенины», «Кузьминки», «Погуляем весело», «Со свиданьицем», «Шайка разбойников», «Ярилины игрища», «Как Афоньку всем миром женили» - это далеко не полный репертуар «Игрищ», на все традиционные народные праздники споют и спляшут. С профессиональным коллективом появилось у театра и ещё одно сходство - сами научились зарабатывать деньги. Жизнь научила. На костюмы - надо. Поехать на конкурс, хотя бы раз в год - необходимо для творческого роста. А где взять денег, если завод от них давно отказался?

- Меня «подобрал» отдел культуры, а коллектив «приютила» комната школьников - мы там уже семь лет, - рассказывает руководитель коллектива. - И нам хорошо, и ребята имеют возможность попасть в коллектив. Вот недавно пришёл мальчик: «Мне сказали, у меня голос». На самом деле есть голос, приходи. Хотя раньше с ребятами проще было разговаривать. Сейчас приглашаешь попеть, а они спрашивают: «Что мы будем за это иметь?» Вот и вспоминай, как нас в клубные работники готовили: «Мы в ответе за людские души и сердца».

В том, что лучший народный самодеятельный коллектив города дожил до «подо­брали» и «приютили», искать виновных бессмысленно. Разве не сами мы хотели избавиться от всего советского, кося вожделенным глазом на Запад? А там самодеятельность нужна только сама себе, и коллектива такого уровня, как «Игрищи», даже возникнуть не может. Печально констатировать, что вместе с водой - в который раз - выплеснули и младенца - воевали с идеологией и советским воспитанием, а попутно необратимо уничтожили много хорошего.

- Надо было учитывать русский менталитет. Нашим людям нужен какой-то выход энергии, - объясняет Ольга Константиновна. - Самое удивительное, что чем труднее время, чем меньше денег - тем больше народу идёт в коллектив. У нас был наплыв в 90-е годы. Приходили на репетиции с детьми, потом эти дети повзрослели, сами стали петь. В наших людях сильна потребность в общении. И самодеятельный коллектив нужен не только для того, чтобы петь. Бывает, приходят, а петь-то и не очень могут. Остаются, занимаются, ну, на конкурс их не берём. В самодеятельности свои законы: иногда человека с хорошим голосом коллектив не принимает. Выходит, что главное - общение. Я уж знаю, репетицию не начнёшь, пока не наговорятся. Это больше, чем коллектив. Это семья.

Личные планы Ольги Конс­тантиновны не оптимистичны: «Сделать лебединую песню - и уйти». Это значит: подготовит последнюю программу и вернётся в родные края.

- В Шестихине мой родительский дом - там ждут моего возвращения, там я буду нужнее, - говорит Пивоварова. - Только там я восстанавливаюсь: у озера, у лиственниц, посаженных отцом. Хожу по тропинкам, по которым в пять лет ходила, встречаю людей, которые помнят меня с молодости, - и молодею. Там клуб есть - не планирую создавать новый коллектив, но собраться попеть для души - это обязательно. Ведь если в человеке желание петь заложено с детства, то ему плати - не плати...

Желание петь соединяло наших прабабушек на посиделках, наших родителей приводило в бесчисленные и разнообразные самодеятельные коллективы, наших детей это же желание влечёт в шоу-бизнес. Только настоящее исполнение песни кроме голоса предполагает наличие души, которая в бизнесе, увы, не живёт.

На лебединую песню у самодеятельности сил ещё хватит, а дальше что?..

Северный край

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе