«Ромашки» спрятались

Обозреватель «Известий» Сергей Уваров — о том, почему новый альбом Земфиры вызвал такую бурю.


Депрессия, абьюз, раны от мамы и трубы до неба… Всё это темы и образы нового альбома Земфиры, первого за восемь лет. Название «Бордерлайн» отсылает не только к английскому слову «граница», но и к медицинскому термину, означающему пограничное расстройство личности. Исповедуясь перед невидимым психоаналитиком, певица поставила диагноз не только себе, но и обществу. И та буря в соцсетях и прессе, что разразилась буквально на следующий день релиза, свидетельствует: это попадание точно в цель.


Надо признать, такой активной реакции не вызывала, пожалуй, ни одна музыкальная пластинка за последние годы. Какой там Моргенштерн, какая там Монеточка! Своим долгом высказаться о «Бордерлайне» сочли, кажется, все (и да, мы не исключение). И каждая реплика в интернете тут же обрастает новыми дискуссиями, будто нечего больше и обсуждать, кроме этих 12 песен.

Нет, кто ж против, музыка — в любом случае не худшая тема для бесед. Тем более если в центре внимания действительно искусство, а не околокультурный хайп на политике и скандалах. Уж в чем нельзя упрекнуть Земфиру, так это в попытке встроиться в повестку дня. Кажется, песни она сочиняет для себя самой, пребывая в башне из слоновой кости и не собираясь оттуда спускаться на грешную землю. И это, кстати, крайне раздражает многих комментаторов. Мол, Земфира не следит за трендами, звучание ее несовременное и тексты такие же. Где же социальность — такой важный атрибут русского рока?

Социальность, однако, может быть вовсе не в жонглировании новостными заголовками, а в способности рассказать о себе так, чтобы в этом рассказе каждый (и, следовательно, социум в целом) увидел себя. «Глаз мой дергается, таблетки кончаются», — звучит надрывный голос на фоне грязного гитарного риффа будто из 1990-х. И среднестатистический пользователь Facebook, нервничающий в семь утра в мертвой пробке под Nirvana по радио, чувствует: его раскусили. «Я же пока пытаюсь вспомнить свое имя, каким меня кричала мама ночью, когда ее любви не стало», — шамански начитывает Земфира под пульсирующий бас, и хочется обнять не ее, а себя. А после сказать: ну что вы, подражание Radiohead! Старо! Неоригинально!

Так да, Radiohead, никто и не скрывает, — обезоруживает певица критиков в треке «Том» (имеется в виду Йорк). И тут же припечатывает: «Столько боли в нас, столько злости! Нам гореть в аду, нам сойти с ума». Кажется, Земфира нашла идеальную словесную формулу, описывающую ощущения при входе в соцсети. Хотя ни Facebook, ни Twitter она не упоминает. И в этом, пожалуй, признак большого искусства. Всегда рожденное своим временем — оно шире и больше сиюминутного.

В музыке то же самое. Земфира признается в любви Цою, Radiohead, Полу Маккартни, лихо смешивает рок-альтернативу и электронику, заходит на территорию трип-хопа и не забывает о фортепианных балладах (единственная относительно светлая песня «Пальто», вызывающая в памяти «Мы разбиваемся» из альбома «Спасибо»). Но уж точно не собирается гнаться за саундом Славы Марлоу и Клавы Коки. Равно как и не пытается повторить «Ромашки» и «ПММЛ». А оно нужно?

Девочка с плеером повзрослела, стала мудрее, но осталась собой и не хочет ни под кого подстраиваться. Тем и интересна. Тем и раздражает. В мире, где ты должен быть либо белым, либо красным, сочинить песню с названием «Крым» и строчкой «Нам пришлось бы поехать в Крым» — значит разозлить и тех, и других. Спеть припев из одного слова «абьюз», написав, кстати, его с ошибкой (через твердый знак вместо мягкого) и не осудив явления однозначно — ну просто помахать красной тряпкой перед быком.

Но главное «преступление» — сделать не то, что от тебя ждут те или другие, а то, что хочешь ты сам. Искренность вышла из моды. Но мода пройдет, а искреннее художественное высказывание останется. Земфира это знает.


Автор — кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России, обозреватель «Известий»

Автор
Сергей Уваров
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе