Какие преступления вдохновили Достоевского

Разбираемся, какие реальные уголовные дела помогли писателю придумать роман «Преступление и наказание»


Романы Достоевского полны преступлений — но писатель не придумывал их сам, а брал из газетных криминальных сводок. К таким публикациям у него был особенный интерес: побывав на каторге и наслушавшись там историй от преступников, он научился видеть в подобных происшествиях общественный смысл и зачитывался криминальной хроникой до конца жизни. Некоторые из таких преступлений вспоминают и обсуждают между собой герои Достоевского. Другие же он переработал и вписал в события своих романов — яркой деталью или целой сюжетной линией. Примеры и того и другого можно найти в «Преступлении и наказании».



Дело Герасима Чистова: убийство двух женщин


Что произошло

Первые сообщения о двойном убийстве появились в московских и петербургских изданиях вскоре после преступления; потом вышли заметки о том, что злоумышленник схвачен. Но пиком интереса к делу Герасима Чистова стал сентябрь 1865 года, когда столичная газета «Голос» начала публиковать стенографический отчет из зала суда. Из него читатели могли узнать кровавые подробности дела и детали работы следователей.

Убийство произошло в Москве 27 января между 7 и 9 часами вечера. Герасим Чистов пришел на квартиру к своим родственникам Дубровиным, когда тех не было дома, а всё имущество осталось на попечении 62-летней кухарки Анны Фоминой. О том, что старуха будет одна, Чистов узнал накануне. За несколько недель до нападения он стал часто приходить в гости, общался с кухаркой, втирался к ней в доверие. Поэтому она впустила его в квартиру без вопросов и опасений. В тот момент у Фоминой гостила прачка Марья Михайлова, 65 лет от роду. Втроем они сели за стол, выпили водки, закусили солеными огурцами. Под пальто у Чистова был спрятан топор — острый, на короткой ручке. Чистов дождался, когда одна из старух отправится за новой закуской, и напал на вторую.

«Он мгновенно поразил Михайлову топором в голову, и она повалилась на пол, а вслед за ней опрокинулся стул, на котором она сидела. Чистов другим ударом разрубил ей шею спереди. Затем он приготовился покончить с кухаркою, и лишь только она хотела из кухни войти в столовую, с принесенными ею из погреба на тарелке огурцами, Чистов ударом топора повалил ее на пол».

Эти детали преступления обвинитель восстановил по тому, в каком виде были обнаружены тела, и по характеру повреждений: 

«…Убитые старухи лежали на полу… Анна Фомина в кухне, возле печи, на правом боку, головою обращена к печи, ногами к двери, ведущей в столовую. Под грудью у ней была белая фаянсовая тарелка, два соленые огурца и ключ от погреба. Крестьянка Марья Михайлова лежала в столовой, на спине, с головою, несколько склоненною на левую сторону и обращенною к голландской печи и к двери в спальню, ногами к окну; около шеи и головы обоих трупов на полу было фунтов до десяти ссевшейся крови. Брызги крови видны под столом и на изразцах печи… <…> По судебно-медицинскому осмотру убитых старух, найдено у них, кроме порезанных ран на лице и голове, безусловно смертельные порубленные раны: у кухарки Фоминой на задней части тела — поперечная разрубленная рана, с ровными краями, начинающаяся от угла нижней челюсти с левой стороны, идущая по всей задней части шеи, на пространстве 4 вершков, оканчивающаяся, не дойдя на один вершок до правого уха. Ранена правая лопатка, и видны были кровоизлияния на поверхности и основании мозга от наружного насилия. У ее компаньонки, крестьянки Марьи Михайловой, — на голове три свежие разрубленные раны… на передней части шеи — разрубленная рана в четыре вершка длины, начинающиеся от угла нижней челюсти с левой стороны и достигающая угла нижней челюсти с правой стороны».

После этого Чистов обыскал возможные тайники, похитил хозяйские деньги, столовое серебро, золотые и бриллиантовые украшения, сторублевый лотерейный билет и покинул место преступления. Общая стоимость украденного имущества составила 11 280 рублей.


Вырезка из газеты «Голос», № 247, 1865 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Вырезка из газеты «Голос», № 247, 1865 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Расследование

На Чистова указали его родственники и знакомые, с которыми он встречался после происшествия. Он был задержан через сутки и вину свою категорически отрицал. Той же позиции он придерживался всё время следствия, а в суде все обвинения опровергал. Судил Чистова полевой военный суд: гражданские дела в нем рассматривались, если преступление было тяжким, а виновность подсудимого не вызывала сомнений и не требовала дополнительных следственных действий. Уникальным процесс сделало упорство Чистова. Оно же позволило прокурору в полной мере продемонстрировать работу стороны обвинения, показать силу улик и дедукции.

Первым делом прокурор попытался избавиться от алиби, которое предоставил Чистов. Подсудимый утверждал, что в день убийства посетил нескольких своих знакомых, до каждого из которых добирался пешком, выпил чаю в трактире, а потом отправился в театр. Обвинитель разбил эти утверждения, доказав, что предложенное путешествие заняло бы у Чистова гораздо больше времени, чем тот утверждал: 

«Он говорит, что вышел из лавки, от Покровской площади, в шесть часов вечера и пошел за Покровский мост к неизвестному ему торговцу железом; расстояние это, по плану Москвы, будет четыре версты с лишком; идти туда нужно никак не меньше часа — будет семь часов; от Покровского моста пошел к старшему шурину, на Басманную, — расстояние будет две версты; чтоб пройти их, потребуется полчаса — будет половина осьмого; с шурином ходил на немецкий рынок и пил там чай; для этого надо времени не менее часа — будет восемь с половиною, и, наконец, от немецкого рынка в Малый театр — версты четыре; идти надо час — будет девять с половиною часов. Вот, по самому благоприятному для Чистова исчислению, открывается, что он не мог слушать поименованных им пьес. …Он не упомянул о пьесе „Взаимное обучение“ и дивертисменте, на которые он, по нашему расчету времени, мог попасть. Кроме того, Чистов принадлежит к раскольникам, которые на представления не ходят…»
 

Вырезка из газеты «Голос», № 248, 1865 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Далее прокурор рассказал о счастливом обнаружении украденного имущества: спустя месяц его нашли закопанным в снегу у лавки, в которой работал Чистов. Обвинитель рассудил так: если бы убийцей был кто-то другой, он обязательно успел бы реализовать добычу, продать украшения, потратить деньги. Однако всё осталось лежать в сугробе. Значит, это еще одна улика против Чистова. На первых порах он спрятал украденное в знакомом ему месте, но потом уже ничего не смог с ним сделать из-за того, что был схвачен. 


Вырезка из газеты «Голос», № 248, 1865 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Но главным обстоятельством, на которое напирал прокурор, было угнетенное душевное состояние Чистова после задержания и во время следствия:

«В деле есть сведения, что подсудимый Чистов в ночь с 27 на 28 января был в ужасном состоянии, изобличавшем происходившую у него внутреннюю борьбу и пытку, которые способен выносить только человек, совершивший ужасное преступление…»

«В нем было замечено следователем сильное душевное волнение, выражавшееся по временам трясением рук и изменением в лице; при указании найденных у его лавки билетов и вещей Чистов побледнел и обнаружил признаки волнения в лице; подобное волнение в Чистове, не отличающемся робостью характера, нельзя объяснить ничем другим, как внутренним сознанием своей вины и боязнью заслуженного наказания».
 
Ключевыми свидетелями стали знакомые Чистова, которые виделись с ним в ночь после убийства и под присягой подтвердили, что подсудимый «весь дрожал, не мог ничего говорить, раза три выходил во двор». Этому же «смущению» обвиняемого была посвящена половина речи защитника, который пытался доказать, что свидетели по глупости оболгали Чистова, а тот в разговорах со следователем смущался, как любой нормальный человек, арестованный по подозрению в убийстве.

В итоге Чистов своей вины не признал. Последним его попытался уговорить священник: эта формальная процедура применялась с расчетом на то, что слова представителя духовенства будут убедительнее речей чиновников. Дело было направлено на дополнительное рассмотрение.


Что Достоевский взял в роман

Из хроники этого судебного процесса Достоевский взял сюжетную основу романа: тщательно подготовленное убийство, две жертвы, время происшествия между 7 и 9 часами вечера, топор в качестве основного орудия, спрятанные и неиспользованные украденные деньги. Также писателю могла понравиться работа следствия — внимание прокурора к деталям и к психологическому состоянию героя.



Дело о фальшивом закладе: убийство коллежской советницы Дубарасовой


Что произошло

В августе 1865 года, когда в Москве как раз начался процесс над Чистовым, в Петербурге произошло еще одно убийство с ограблением, заинтересовавшее газеты. «Голос» сообщил о гибели коллежской советницы Анны Дубарасовой: нападение было совершено у нее в квартире. Обманом к ней проник мещанин Степанов: он сказал, что принес посылку от знакомых. Женщина пустила его в дом. За несколько дней до этого, уже задумав убийство и ограбление, Степанов соорудил фальшивку:

«Сходил на чердак, принес пустую банку и кирпич, положил их в ящик… <…> …Прибил с одной стороны крышку гвоздем, завязал веревкою (положив туда соломы, чтобы не было заметно пустой банки и кирпича)».

Оказавшись в квартире, он стал медленно распаковывать ящик. Когда Дубарасова наклонилась посмотреть, почему посыльный так долго возится, он вытащил приготовленный камень и ударил ее по голове. Женщина скончалась почти мгновенно, а преступник начал обыскивать квартиру. Его застала родственница убитой Александра Дубарасова — на нее он также напал, но закончить дело не успел: женщина подняла крик, и сбежались соседи.


Расследование

Степанова поймали через несколько дней. Он категорически отрицал свою вину и требовал доказательств, что вторая женщина жива. Тогда следователи привезли Степанова в квартиру покойной, там он увидел выжившую Александру и гроб с телом Дубарасовой:

«…когда ввели преступника в эту комнату, он побледнел и после нескольких минут бросился на колени и чистосердечно сознался в преступлении, прося прощения у живой и прощаясь с убитой».


Вырезка из газеты «Голос», № 278, 1865 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Что Достоевский взял в роман

Из материалов этого дела Достоевский мог позаимствовать идею с фальшивым закладом. Отправляясь к старухе-процентщице, Раскольников берет с собой муляж. Это была «просто деревянная, гладко обструганная дощечка, величиной и толщиной не более, как могла бы быть серебряная папиросочница. Эту дощечку он случайно нашел, в одну из своих прогулок… Потом уже он прибавил к дощечке гладкую и тоненькую железную полоску… Сложив обе дощечки, из коих железная была меньше деревянной, он связал их вместе накрепко, крест-накрест, ниткой; потом аккуратно и щеголевато увертел их в чистую белую бумагу и обвязал тоненькою тесемочкой, тоже накрест, а узелок приладил так, чтобы помудренее было развязать. Это для того, чтобы на время отвлечь внимание старухи, когда она начнет возиться с узелком, и улучить таким образом минуту. Железная же пластинка прибавлена была для весу, чтобы старуха хоть в первую минуту не догадалась, что „вещь“ деревянная». План Раскольникова увенчался успехом: Алена Ивановна, пытаясь распаковать заклад, отвернулась и не заметила, как убийца достал топор.



Дело фальшивых билетов: профессор всеобщей истории во главе мошенников


Что произошло

Убийства и их расследования были не единственной уголовной темой, интересовавшей крупные газеты. На рубеже 1865–1866 годов «Московские ведомости» публиковали материалы судебного разбирательства о подделке билетов внутреннего займа. Эти ценные бумаги появились годом ранее и стали популярны у населения, так как предлагали нестандартную выплату процентов по облигациям. Каждый гражданин мог приобрести билет номиналом 100 рублей c обещанными 5 % годовых. Срок действия бумаги составлял 60 лет. При этом ежегодно Государственный банк проводил розыгрыши по типу обычной лотереи. В два барабана загружались бумажные трубочки с комбинациями цифр. Из первого вынимали два листка — так узнавали серию. Из второго — один, чтобы определить номер выигравшего билета. Победитель получал 200 тысяч рублей. Обладатель второго удачного билета претендовал на 75 тысяч. Всего за один тираж разыгрывалось 300 призов разного денежного достоинства на общую сумму в 600 тысяч. Вскоре в связи с возросшей популярностью лотереи официально было разрешено продавать билеты за 105 и за 107 рублей; на бирже одну облигацию можно было приобрести за 150 рублей.

Появились и мошенники, которые хотели нажиться на популярности ценных бумаг. Преступники переделывали сторублевые билеты в пятитысячные и либо отдавали их зажиточным гражданам в обмен на настоящие деньги, либо отправляли подставных лиц разменивать бумаги в частных конторах. Как раз такой случай вскоре помог разоблачить шайку.


Расследование

В одну из московских контор пришел молодой человек, назвавшийся студентом Виноградовым. Он предложил выкупить у него свидетельство государственного с выигрышем займа в 5000 рублей. Пересчитывая полученные деньги, он сбился и возбудил подозрения. Когда студента арестовали, он дал показания: выяснилось, что Виноградова наняли за 100 рублей, после чего по цепочке посредников следствие вышло на авторов преступной схемы. Одним из злых гениев был Александр Тимофеевич Неофитов, профессор всеобщей истории в Практической академии коммерческих наук. Свое участие в преступном замысле Неофитов объяснил желанием побыстрее заработать денег и помочь матери:

«Видя затруднительное положение своих дел и дел своей матери, желая по возможности упрочить свое состояние и смотря в то же время на людей, легко обогащающихся недозволенными средствами без всякой ответственности, он пришел к мысли воспользоваться легкостью незаконного приобретения и обеспечить себя и семейство матери своей».

Неофитов во всем сознался, но, как писали газеты, «не перед следователем, а перед своею совестью, как преступник он имел всю возможность дальнейшим запирательством снять с себя обвинение… <…> Момент признания Неофитова был священным моментом пробуждения честной, не развращенной души его, увлекшейся соблазном. Он принес свое чистосердечное раскаяние чрез все следствия и теперь представляет его на суд, как очистительную жертву», — писали «Московские ведомости» (1865, №?3).


Что Достоевский взял в роман

На страницах «Преступления и наказания» это дело упоминает Лужин. Во время первой встречи с Раскольниковым он живо подключается к обсуждению убийства старухи-процентщицы, рассуждая о глобальных изменениях в обществе, которые подталкивают к нарушению закона не только представителей низших слоев, но и людей образованных. Ключевым моментом здесь стала именно личность Неофитова:

«…там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей — и в главных участниках один лектор всемирной истории…»

Еще через несколько страниц детали дела обсуждают Раскольников и Заметов. В особенности их интересует казус студента Виноградова и то, как он мог попасться при пересчете денег. Раскольников высмеивает преступную схему вообще и поведение студента в частности, рассуждая, как бы он повел себя в такой ситуации:

«Я бы не так сделал, — начал он издалека. — Я бы вот как стал менять: пересчитал бы первую тысячу, этак раза четыре со всех концов, в каждую бумажку всматриваясь, и принялся бы за другую тысячу; начал бы ее считать, досчитал бы до средины, да и вынул бы какую-нибудь пятидесятирублевую, да на свет, да переворотил бы ее и опять на свет — не фальшивая ли? „Я, дескать, боюсь: у меня родственница одна двадцать пять рублей таким образом намедни потеряла“; и историю бы тут рассказал. А как стал бы третью тысячу считать — нет, позвольте: я, кажется, там, во второй тысяче, седьмую сотню неверно сосчитал, сомнение берет, да бросил бы третью, да опять за вторую, — да этак бы все-то пять. А как кончил бы, из пятой да из второй вынул бы по кредитке, да опять на свет, да опять сомнительно, „перемените, пожалуйста“, — да до седьмого поту конторщика бы довел, так что он меня как и с рук-то сбыть уж не знал бы! Кончил бы всё наконец, пошел, двери бы отворил — да нет, извините, опять воротился, спросить о чем-нибудь, объяснение какое-нибудь получить, — вот я бы как сделал!»

Для Достоевского в этом деле была интересна каждая деталь: и сам факт участия представителя образованного общества в такого рода преступлениях, и психологический момент в поимке студента, и раскаяние одного из главных преступников. Впрочем, ни следователи, ни газеты, ни Достоевский не могли предположить, что раскаявшийся Неофитов продолжит преступную деятельность уже в тюрьме. В 1877 году он станет одним из фигурантов дела о «Клубе червонных валетов» как участник группы фальшивомонетчиков, развернувших свою деятельность в Московском губернском тюремном замке, ныне Бутырской тюрьме. Вместе с другими заключенными Неофитов наладил механизм подделки денежных знаков и систему поставки их за пределы тюрьмы.



P. S. Откуда Порфирий Петрович взял свой метод расследования

В ноябре 1864 года были утверждены новые судебные уставы. Они должны были вступить в силу в начале 1866-го. Достоевский работал над «Преступлением и наказанием» в последние дореформенные месяцы, когда еще действовали старые порядки. В первую очередь это касалось системы доказательств. Самым весомым считалось признание преступником своей вины — после этого можно было выносить приговор и спокойно закрывать дело. Скорейшее закрытие дела и было главной целью всех судебных прений. Другие свидетельства и улики тоже имели силу, но значительно меньшую и не очень ценились стороной обвинения, так как их можно было опровергнуть. По сути, оба процесса — и следственный, и судебный — были направлены на то, чтобы убедить подозреваемого в необходимости сознаться в том, что он совершил страшное преступление, что улики против него неопровержимы и от них некуда деться. После реформы главной целью суда станет установление истины. Признательные показания окажутся в одном ряду с другими уликами и перестанут считаться финальным аккордом процесса. Его исход будет зависеть от совокупности многих факторов: улик, свидетельств, умения прокурора и адвоката аргументировать свои позиции и от того, как на дело будет смотреть коллегия присяжных — главное нововведение реформаторов.


Отрывок из Свода законов Российской империи. Том 15, части 1-2. 1842 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Отрывок из Свода законов Российской империи. Том 15, части 1-2. 1842 год
Изображение предоставлено Анастасией Першкиной


Достоевский зафиксировал типичный пример работы дореформенной системы: Порфирий Петрович расследует убийство старухи-процентщицы, пытаясь подловить Раскольникова, вывести его из состояния равновесия и спровоцировать не просто на ошибку, но на признание. «На характер ваш я тогда рассчитывал, Родион Романыч, больше всего на характер-с!» — говорит он ему во время их последней встречи. Он раскрывает почти все карты, рассказывая, как подсылал людей, подстраивал встречи и распространял слухи, чтобы подтолкнуть его к признанию.

Поэтому в газетных заметках об уголовных преступлениях и процессах Достоевскому были важны не только детали самого происшествия, но и то, как преступника выводили на чистую воду и вынуждали рассказать правду.



Источники

Гейлер И. К. Сборник статей о процентных бумагах (фондах, акциях и облигациях). СПб., 1871.
Достоевский Ф. М. Собрание сочинений. Т. 7. Л., 1873.
Казанцев С. Н. Суд присяжных в России: громкие уголовные процессы 1864–1917 годов. Л., 1991.
Лизунов П. В. Внутренние пятипроцентные с выигрышами займы: любимые бумаги русской публики. Труды исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. №?19. СПб., 2014.
Тихомиров Б. Н. «Лазарь! Гряди вон». Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в современном прочтении. Книга-комментарий. СПб., 2005.
Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. СПб., 1862.
Судебные уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб., 1866.

Поделиться