Мединский vs Быков. Кто победил?

Маститый и плодовитый писатель и публицист Дмитрий Быков вызвался поучаствовать в дебатах с министром культуры РФ Владимиром Мединским на телеканале «Дождь». 

Вызвался – и поучаствовал. Стоит признать, что, не без огрехов и оговорок, это действительно были дебаты, а не базарные перебранки, которое на нашем телевидении обычно называют «дебатами». В самом своем первом спиче, обращенном к оппоненту, Быков, не без юмора сделав отсылку к ставшим невероятно популярными рэп-баттлам, высказал пожелание избежать аналогичного формата. Что ж, повторюсь, в целом избежать удалось. На баттлах, скажем, принято нехорошо и всуе поминать родственников, а особенно родственниц друг друга. У Быкова же и Мединского есть как минимум одна общая близкая родственница – Россия, и обзывать ее как-то не с руки, хотя и видят ее будущее участника дебатов, несомненно, очень по-разному.

В чем-то же эта разница? Дмитрий Львович выдвинул и отстаивал пакет тезисов о пресечении вмешательства государства в культурную сферу, о добродетельности отсутствия в обществе и культуре доминирующей идеологии и, называя вещи своими именами, внятной идейности вообще, о либеральном релятивизме и неопределенности как единственном определенном стержне всея и вся, о цензуре как несомненном зле, подлежащем тотальному искоренению. Соответственно, Министерству культуры и лично министру вменялось в вину, что они сей благодати мешают и наступают на горло.

Но разве уважаемый г-н Быков думал так всегда? Отнюдь нет. В девяностых и нулевых, будучи либералом (хотя при этом и уточняя – «я не могу сказать, что я либерал»), Дмитрий Львович был либералом патриотичным, консервативным и, хоть это и звучит слегка парадоксально…антилиберальным.

Вспомним же несколько его цитат:

Мы впервые за всю нашу историю оказались в таком тупике, что вопрос о смысле жизни встал перед нами во весь рост. Смысл жизни оказался не в труде на благо общества, не в борьбе и не в свободе — равенстве — братстве. Трагедия Базарова в том и была, что он «принсипов» не признавал. Земля из-под ног уходит. Вот и у нас на месте всех абсолютов, бывших и не бывших — пустота. Скомпрометирована сама идея Абсолютной Цельности, во имя которой можно жертвовать всем и собою — первым. А в этом разреженном, ледяном воздухе мы дышать не готовы: больно уж смахивает на безвоздушное пространство. Как тут жить-то, без «принсипов»? (1993 год)

Развитие общества ведет к избавлению его от предрассудков. И рано или поздно в число этих предрассудков попадают: любовь к Родине, любовь к матери, готовность защищать своих и ненавидеть чужих. Ведь все это в конце концов вещи родовые, низменные, инстинктивные. То ли дело наш разум, гуманизм, наше высокое интеллектуальное и политическое развитие... жизнь дороже всего — выше Отечества, выше государства, выше Бога, которого все равно, скорее всего, нет...Вот этот страшный лозунг — «Интересы личности выше интересов государства» — и привел к тому, что государство у нас импотентно (2002 год)

Чтобы обеспечить нормальное литературное развитие, я также полагал бы полезным если не запретить, то значительно ограничить продажу сочинений Д. Донцовой, Т. Устиновой, Т. Поляковой и других клонов И. Хмелевской. Покупатель, конечно, волен приобретать некондиционный продукт, но когда им завалены все прилавки — он попросту теряет представление о кондиционности (2003 год)

Либеральный наш гуманизм очень любит побороться за свободу совести. Он только всегда забывает о том, что самые жестокие цензоры, самые яростные ограничители чужих свобод — это именно либералы (вновь 2003)


Я считаю, что ее, конечно, вполне стоило погромить, она того заслуживала, этот погром был чисто эстетической акцией (2008 год, о скандальной выставке «Осторожно, религия!»)

Человек вообще остается человеком лишь до тех пор, пока у него есть непобедимые, дорефлексивные предрассудки: бездоказательные и недоказуемые аксиомы. Отказавшись от них, дикарь перестает быть не только дикарем, но и личностью. Родина есть Родина, права она или не права (2010 год)

Я предпочел бы жить в стране, где есть цель, смысл, идеалы. Для меня это ценнее, чем хорошие носки (2011 год)

Интересно, что хронологически, чем больше у Быкова оскудевали данные взгляды, уступая место уже почти беспримесному и, признаться, довольно унылому либерализму, тем известнее и популярнее становился Мединский, сначала как рядовой законодатель и автор цикла книг, ниспровергающих черные мифы о России, а затем и как министр культуры, взявшийся проводить открыто патриотичный и, говоря прямо, отличающийся от линии предшественников курс. Не более чем совпадение, конечно, но в свете вчерашних дебатов занятное.

Владимир Ростиславович, кстати, ведь тоже в известном смысле либерал. Не только потому, что таковым его считают некоторые не в меру ретивые противники киноленты «Матильда». Вся его позиция на дебатах основывалась на вполне либеральных принципах.

Цензура? Да, плохо. Свобода? Да, хорошо. Конкуренция? Вообще здорово. Это именно либерализм, но классический, а не современный российский, полагающий, что цензура плоха для русофобов-нигилистов, однако хороша в отношении патриотов, свобода ровно наоборот, русофобам обязательна, а патриотам – нетушки, и с конкуренцией та же песня, допустима она, лишь если русофоб соревнуется с гранд-русофобом, а патриоты из забега устранены вовсе. Соответственно, Дмитрий Львович, как лев сражаясь против идейности в культуре, не мог не напомнить наблюдателю о собственной мысли, уже процитированной выше: «самые жестокие цензоры, самые яростные ограничители чужих свобод — это именно либералы». 

То же самое и по частностям. Вот Мединский говорит: « Мы ищем механизмы поддержки национального кино, желательно не за счет налогоплательщика…За счет хотя бы — это будет не очень популярная мера — иностранных киномагнатов. Предположительная мера — это пока обсуждается — брать деньги за выход с иностранного кино и напрямую перечислять в фонд поддержки российского кино — это вон одна из таких мер». Быков сокрушается, что Минкульт будет «доить хорошие фильмы», на что Мединский замечает: « Мы будем доить „ Шрека “, будем доить „ Человека-паука “», а слова Быкова о том, что « Шрек » — это «хорошее, гуманное кино» реагирует: «Хорошее, да. У него миллиард сборов». Простите, Дмитрий Львович, но на Западе родную культуру порой отстаивают не менее, а то и более жестко – достаточно вспомнить законодательные меры наилиберальнейшей Франции по борьбе с иностранными языковыми заимствованиями. На быковские же сожаления о том, как хороший гуманный «Шрек» может не выдержать сбора в пользу российского кино, так и подмывает ответить коллективной реакцией «молодых реформаторов» начала 90-х на социальную и часто физическую гибель миллионов сограждан – «ну, не вписались в рынок». 

Шумное и скандальное «дело Серебренникова»? Мединский и намека не допускает на какую-то идеологическую его составляющую, подчеркивая, что все дело в финансах, законности, документообороте: «Вы знаете, Серебренников системно получал грантовую поддержку. Не разово, а системно. Документы, которое сдавало АНО "Седьмая студия" в министерство культуры — я не беру работу "Гоголь-центра", потому что это московское учреждение (там, кстати, у них свои вопросы и их много) — как выяснилось, крайне низкого качества… История эта длилась очень долго. Это дело не этого и даже не прошлого года. Это очень долгая история. Поэтому там серьезные финансовые правонарушения». Пусть Андрей Януарьевич Вышинский, вопреки известному заблуждению, не говорил, что признание – царица доказательств, в случае с Серебрянниковым у Быкова даже признания министра, пусть хотя бы самого косвенного и слабого, нет, об иных доказательствах и говорить не приходится. Приходится оперировать лишь терминами законности, а она, как скажет любой либерал, всему голова. С оговоркой, конечно – «если направлена не против нас». 

Наконец, так эпатажно вроде выглядящее заявление Мединского об автомате Калашникова как русском культурном продукте. Вы знаете, а я вполне представляю такие же слова какого-нибудь маститого западного деятеля культуры, например, американского, о доморощенном оружии. Скажу больше – они не сильно шокировали бы, изойдя из уст Дмитрия Быкова образца девяностых- начала нулевых. Вот и получается, что большую часть спора Дмитрий Львович бился с прошлой жизнь самого себя. Закономерно, что получилось у него это не очень убедительно – подобные регулируемые катарсисы лучше осуществлять наедине с собой или в беседе с личным психологом, а не в прямом эфире на всю страну. 


Станислав Смагин -- публицист,политолог. Постоянный автор таких изданий и информационных площадок, как "Известия", "Культура", "Взгляд", "Россия сегодня". Победитель литературной премии "В поисках правды и справедливости" 2016 года, номинация "Публицистика".

Автор
Станислав Смагин
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе