«Сегодня даже реклама тракторов бывает основана на эротике»

Писатель и ученый Януш Вишневский — о сексе по дружбе и о том, почему двоечники идут в политики.

Одним из гостей Московской книжной выставки-ярмарки стал Януш Вишневский, автор бестселлера «Одиночество в Сети». Корреспондент «Известий» встретился с писателем после презентации его новой книги, изданной на русском.


Фото: РИА НОВОСТИ

— Пан Януш, с чем вы приехали на выставку?

— Издательство АСТ выпустило мой сборник «Сцены из супружеской жизни». Это — мои колонки-эссе в польском женском журнале Pani, которые я пишу на протяжении вот уже девяти лет. Когда их набирается штук 17, они их издают как книгу. Туда входят расширенные версии колонок — формат колонки в журнале ограничен, конечно.

— Вам нравится быть колумнистом?

— Это интересный жанр, и он дисциплинирует: я должен каждый раз находить тему, о которой еще не говорил! Это реальные истории; я меняю страну, возраст, другие детали, но суть остается неизменной. И в центре каждой — проблемы отношений между людьми, я себе не изменяю.

— А они меняются со временем, как вы считаете? Вот, например, появился термин «секс по дружбе»?

— Страшное словосочетание. Я не очень понимаю его смысл. Хотя, конечно, секс стал очень простым сегодня. И существует много людей, которые живут без эмоциональной близости с другими. Короткие физические контакты дают им на короткое время возможность пережить все эти эмоции. К тому же мы — животные, моральные, но животные. У нас возникает habituation, привыкание. Многие люди стремятся к тому, чтобы освежить свои ощущения, и это толкает их на поиски новых партнеров. С точки зрения науки это нормально.

— Есть ли, на ваш взгляд, возможность, что разделение отношений на любовь и чистый секс будет прогрессировать?

— Мне кажется, да. Сегодня секс везде, даже реклама тракторов бывает основана на эротической символике. И еще: в конце XIX века у индивидуума было максимум 150 человек, которых он знал лично. В реальной жизни это количество не изменилось, но на виртуальном уровне выросло невероятно. У меня на Facebook максимальное количество друзей 5 тыс.; в течение года моими собеседниками там становятся больше тысячи. Если бы я хотел завязать отношения сперва на виртуальном уровне, а потом в реальности, мне бы это удалось. Возможность круглосуточного общения провоцирует на такие действия.

— При этом многие люди остаются невостребованными.

— Это потому, что они не хотят принимать участие в отношениях «на одну ночь». Понимаете, то, что человеческие отношения разделились на два вектора, которые мы с вами наметили, не значит, что это морально и этически хорошо.

— То есть, по-вашему, моральные и этические критерии продолжают работать?

— Сохранились ведь отношения, в которых люди хотят иметь эксклюзивное право на своего партнера? Да. Значит, работают. Когда мы теряем эту эксклюзивность, мы чувствуем боль. Если вам изменяют, можно утешаться тем, что это «только секс». А если не только? Вот поэтому люди и остаются одинокими — они не хотят поверхностных отношений, им не нужен кто-нибудь.

— Многие сегодня считают мораль и этику закрепощающими.

— Прекрасно сказал Камю: «Свобода — это когда не нужно лгать». Если люди считают себя свободными, поскольку их промискуитет допустим с точки зрения современных нравов, то это не так, они лгут себе. А еще существует разница в гендерном отношении: то, что считается естественным проявлением мужской натуры, в случае с женщиной становится распутством.

— Каков же выход — идея полового равенства? Она часто оборачивается абсурдом и уродливостью.

— Если бы все мы были равны, не было бы места для феминисток (смеется). Но мы никогда не будем равны! Мужчины не могут рожать детей, тут ничего не сделаешь! Я написал книгу совместно с известной польской феминисткой Малгожатой Домагалик, главным редактором Pani, и в ней мы активно спорили: я, идя на шаг впереди феминисток, говорил, что женщины лучше мужчин, а она старалась меня опровергнуть! Да, в борьбе за равенство некоторые женщины заходят слишком далеко. Мужчины, которые могли бы изменить законы в пользу женщин, не делают этого: они боятся феминисток!

— И вот тут мы вплотную подходим к теме политики. У нас имеется опыт Pussy Riot...

— Это очень плохой опыт. Нет, эти девочки не должны были делать то, что они сделали, но наказание абсолютно несоразмерно с проступком. В Германии, где я живу, и в Польше, католической, очень ортодоксально религиозной стране, где «Радио Мария», влиятельная католическая радиостанция, меня буквально проклинала, их оштрафовали бы. В Европе к этой истории отнеслись как к мести, и это очень скверно. И проступок этот приобрел совершенно иной смысл и значение, чем был изначально. Он стал скандалом, привлекавшим внимание.

Вот пример из моей жизни. В середине 2000-х в Польше экранизировали мой роман «Одиночество в Сети». В главных ролях были заняты Магдалена Челецка и Анджей Хыра, очень популярные актеры — и они были вместе, у них были отношения. А когда дошло до премьеры, незадолго до нее папарацци сфотографировали Анджея с другой женщиной, отношения закончились. Я расстроился, но режиссер потирал руки от восторга. И потом я понял его: мы получили дополнительный ключ к успеху! Вот вам пример такого скандала.

Если вернуться к политике, то я всегда вспоминаю своего отца, третьего мужа моей мамы. Он провел четыре года в концентрационном лагере и был против абсолютно всех: нацистов, священников, коммунистов. Когда мне было лет 11, он сказал мне — Януш, если ты не будешь хорошо учиться, ты станешь политиком. Я спросил — а кто такие политики? Это люди, которые всегда врут, ответил он. Они делают волны на океане, а потом говорят людям, что только их идеи спасут человечество от потопа.

— А вы как-то соприкасались с политикой?

— Я не был ни членом партии, ни даже харцером. Я был только членом «Солидарности». Но тогда это не было политикой. Это была борьба за свободу.

— Мы говорили сейчас о реальных ситуациях, но в вашем творчестве превалируют все-таки воображаемые...

— Они имеют реальные основания, почти всегда. Но многое, конечно, придумано. Читатели часто ищут среди героев книг самого автора или его альтер эго — так вот, мое альтер эго часто оказывается в книге — женщиной, например! И это прекрасно.

Мой любимый израильский писатель Амос Оз в интервью сказал — автор должен писать так, чтобы быть адвокатом и прокурором для своих героев в одно и то же время. Даже если он поступил отвратительно, пытаться объяснить мотивы и предпосылки этого. Я согласен с ним. В моем романе «Бикини» есть герой, эсэсовец, совершенный нацист, отрицательный герой, но я показываю его человеком, а не абсолютным чудовищем. Автор не должен быть ни на чьей стороне!

— «Бикини» — книга о Второй мировой войне и о любви во время войны. Соизмеримы ли любовь и война как универсальные мерила всего?

— Любовь ведь тоже невеселая штука. В любви есть паузы грусти, и они дольше, чем моменты счастья. А когда любовь становится не такой сильной, не такой интенсивной, грусть усиливается... Она или перерастает в отношения другого порядка, или нет. И знаете, ведь это совершенно химический процесс! Любовь начинается с амфетаминов! У влюбленных людей в мозгу образуется фенилэтиламин, маленькая субстанция — девять тяжелых атомов, — проходящая через все рецепторы мозга. Это эндогенный амфетамин, и он активирует опиоидные рецепторы. Любовь и героиновая наркомания, знаете, очень похожи...

— Но как же любовь как мистическое переживание, как поэтическое откровение? Трудно примириться с тем, что этого всего лишь химия...

— Вот представьте себе ситуацию. Некий астроном сидит на пляже. Ну, допустим, где-нибудь во Флориде, в Ки-Уэсте. Там очень красивые закаты. Он знает, что Солнце — всего лишь средней величины звезда, он понимает, как она образовалась, как она будет умирать в течение миллиардов лет и, может быть, превратится в черную дыру. Но это не мешает ему видеть и невероятную красоту, когда оно опускается в Мексиканский залив. С любовью то же самое. Когда я влюблен, я не думаю о химических реакциях.

Артем Липатов

Известия

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе