Фото: ИЗВЕСТИЯ/Анна Исакова
Известный ведущий Александр Цекало всерьез увлекся продюсерской деятельностью. Помимо ожидаемых юмористических проектов его компания взялась за ремейки американских и английских сериалов. С успехом прошедший на «Первом канале» сериал «Обратная сторона Луны» — стал первым «серьезным» проектом, спродюсированным «Средой». О будущих планах шоумен рассказал «Известиям».
— Спродюсированный вами сериал «Обратная сторона Луны» оправдал ваши ожидания?
— Формулировка «оправдал ожидания» не совсем верна. Возможно, фильм не разочаровал канал, который заказал его и заплатил деньги, рейтинги у «Обратной стороны Луны» и вправду хорошие. Наши надежды оправдали зрители. Низкий поклон аудитории, которая заинтересовалась проектом. Мы переживали, что история может быть не понята.
— Частично действие происходит в 1973 году. Вы надеялись привлечь к сериалу тоскующего по прошлому зрителя?
— Мы в сериале не восхваляем Советский Союз и не ругаем современную капиталистическую Россию. «Обратная сторона Луны» — это фильм о человеке, который застрял во времени. Словно древнегреческий герой, он пытается исправить жизнь не только свою, но и отца. В каком-то смысле, наш фильм о том, как трудно быть богом.
— Вы сами ностальгируете по былым временам?
— Нахожусь близко к зоне объективной середины. Я родился в 1961 году и видел разные этапы последнего советского периода. У меня нет никаких кровавых воспоминаний или претензий к этому времени, я не застал репрессий. Но я помню, как родители с трудом достали литровую банку сока манго и на семейном совете решили, что ее нужно отдать младшему сыну — мне. Будучи 10-летним, я понимал, что участвую в унизительной процедуре. Вместе с тем, я рос в семье советских инженеров со всеми приметами времени: отдыхом в Евпатории, дедушкиной дачей, досками с балкона, которые приносили, когда было много гостей, четырьмя икринками на бутерброде. Мы жили как все. Не было ни бедных, ни богатых, и все были счастливы, рожали детей, выполняли свой долг перед страной (один мой одноклассник в Афганистане погиб). Я в равной степени с уважением отношусь к любому времени.
— Часто вы зовете в свои проекты так называемых конкурентов — бывших квнщиков, «Квартет-И». Продюсирование — это умение восхищаться чужим талантом и не завидовать?
— В разное время у действующих артистов разное отношение к профессии. Лет 20 назад меня интересовал пиар, мне хотелось, что бы у меня брали интервью, звонили, приглашали. Сейчас, поверьте, мне интересней высказаться по поводу «Обратной стороны Луны», чем позировать для глянцевых журналов с семьей, как группа дрессированных дебилов, в чужой одежде, лежа в обуви на кровати, с мишкой или с иконами. Частью продюсерской деятельности является умение найти интересного актера, сценарий или идею. Умение оценить не себя в шоу-бизнесе, а шоу-бизнес вокруг тебя. Не сбрасывая со счетов умение быть ведущим и актером, продюсирование, на данный момент, — мой основной вид деятельности.
— В новом телевизионном сезоне перестала выходить в эфир успешная программа «Прожекторперисхилтон». Гарик Мартиросян и Сергей Светлаков были связаны контрактами, запрещающими им вести шоу на другом канале. Не держите зла на коллег, из-за которых лишились работы?
— Нет, ну что вы. То, что контракты подписаны, было известно не вчера, их компания долгое время закрывала глаза на то, что Сережа и Гарик работают на «Первом канале». Пришло время вернуть блудных сыновей. Мы все понимали, что рано или поздно контракт вступит в действие. Наверняка руководители пытались договориться, но не смогли.
— Для вас эта тема болезненная?
— Болезненность темы возникает тогда, когда теряешь то, без чего невозможно жить, как бы жестко это ни звучало. Чудесное обстоятельство, которое свело нас всех вместе — заслуга Константина Эрнста и Марии Даниелян, продюсера проекта. Если бы не они, мы бы никогда не сошлись. Говорить, что мне все равно, было бы неправдой, с другой стороны — мир не перевернулся. То, что эти четверо не собираются больше раз в неделю и не шутят над последними новостями — это потеря для телевидения. Сейчас мы планируем встретиться для одного совместного нетелевизионного проекта, у нас есть тяга создавать что-то вчетвером.
— «Прожектор» был одной из немногих программ, где шутили на политические темы. В 1990-е политической сатирой занимались много и охотно, потом она исчезла. Как думаете, есть шанс, что она вернется?
— Под политической сатирой мы подразумеваем высказывания без ограничений внутренних и внешних. Официально никаких внешних запретов не существует. Есть внутреннее атмосферное ограничение, которое звучит так: «А оно мне надо? Пошутить, чтобы что?» Чтобы тебя внесли в черные списки и ты в 50 лет стучался в двери и просился на телевидение? Чтобы с тобой не разговаривали те, кто финансировал фильмы, которые ты производил? Что бы построить 200 человек из своей компании и сказать: «Извините, вы все уволены из-за того, что я «смелого» дал в эфире. Взял и рубанул правду-матку»!
Надо быть чем-то конкретно недовольным, чтобы появилась жажда высказывания. Я не очень политически грамотный человек, я и на выборы хожу через пень-колоду, но никакого насилия со стороны власти, президента, государства я не испытываю. У меня нет претензий к власти и нет поводов ходить на митинги.
— Помимо совместного проекта с бывшими коллегами над чем еще работаете?
— Сейчас в производстве находится сериал «Супер-Макс», сделанный по лицензии Fox. В разработке — криминальная драма, молодежная комедия и полнометражный фильм «Большая разница» и много других проектов, о которых пока не вижу смысла говорить.
— Адаптируя сюжеты популярных сериалов, испытываете нехватку хороших российских сценаристов?
— Постоянно. Я не против КВНа, но в ситуации, когда 90% сценаристов выходят из КВНа — это неправильно. Среди них есть много талантливых, но есть и те, кто не разбирается в драматургии, не понимает, что такое речевая характеристика и элементарный сценарный сленг.
— Может, достойные драматурги обитают на другой территории, они не занимаются юмором, пишут жесткие вещи?
— По мне, не все спектакли по современной драматургии являются произведением искусства. Точно так же, как и в авторском кино, многое там делается назло людям. Нате, суки, смотрите! Боль хотите? Мы тут причиняем боль!
— Вы против «театра боли»?
— Я не против Сигарева и Вырыпаева, в искусстве должно быть разное. Я за хорошее сценарное образование, потому что без обучения чудес не бывает. Из одного самородка не появится культурный слой. Я понимаю, что театр «Практика» и «Театр.doc» — злые, потому что на фоне всего остального театра они свежие люди. Для того, чтобы заявить о себе, им приходится говорить и иголочку вставлять в мозг и сердце зрителя. Иногда в их творчестве присутствует эпатаж, а я не хочу мучительности. Прости меня, Ваня Вырыпаев, но я не пойду сейчас в театр «Практика» с женой, у меня другой период в жизни. Я на Веру Полозкову пойду или мюзикл.
— Считается, что развлекательный жанр усыпляет зрителя, отвлекает его от проблем, которые нужно решать?
— Ранку можно лечить по-разному. Способ, которым пользуются представители альтернативных видов искусства, — прижигание. В китайской медицине есть бесконтактное прижигание, когда ранку окуривают, не касаясь ее. Мы все, люди искусства, занимаемся врачеванием. Кто-то развлекает, кто-то отвлекает, кто-то увлекает и завлекает. Корень тот же, просто настроение разное.
Алла Шевелева
Известия