Юрий Визбор: «Я неинтересен для людей. Я не пью»
20 июня 2024 ● "КП-Ярославль"
Исполняется 90 лет со дня рождения Юрия Визбора.
Юрий Визбор.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Юрий Визбор был журналистом, актером, прозаиком, документалистом, драматургом, сценаристом, художником, но в первую очередь, конечно, поэтом. «Бардом», как отчего-то называли в СССР людей, исполняющих собственные стихи под музыку (на самом деле большинство исполнителей авторских песен это слово не переваривали). Он написал несколько очень хороших песен, которые ныне выглядят слегка старомодными, но которые можно слушать и сегодня - спустя 90 лет после рождения автора и 40 лет после его смерти. Просто потому, что они классные, вот и все.
«ОТЧИМ ЛОМАЛ ОБ МЕНЯ ЛЫЖИ»
Его мать, Мария Григорьевна Шевченко, была украинкой, а отец - литовцем (или латышом - биографы на этот счет спорят) по имени Иозас Ионасович Визбарас. Имя он впоследствии русифицировал, став Иосифом Ивановичем Визбором. В юности был участником гражданской войны, на которой получил тяжелые ранения, в 30-е служил в угрозыске, потом в НКВД. И был расстрелян по безумному обвинению «в принадлежности к контрреволюционной латышской националистической организации и подготовке террористических актов». От папы у Юрия осталось не так много воспоминаний, самое яркое: «солнце в комнате, портупея отца с наганом, лежащая на столе, крашеные доски чисто вымытого пола с солнечным пятном на них; отец в белой майке стоит спиной ко мне и что-то говорит матушке, стоящей в дверях». Впрочем, запомнил мальчик и сцену ареста.
Брак его родителей, судя по всему, не был очень счастливым: во всяком случае, в какой-то момент они официально оформили развод. Это, наверное, очень помогло Марии Григорьевне: ведь в момент ареста мужа она технически уже не являлась женой «врага народа» (хотя его увели на ее глазах, а потом она носила ему передачи в тюрьму и очень беспокоилась о судьбе супруга, не догадываясь, что его уже убили). В итоге она вместе с сыном уехала на заработки в Хабаровск, не нашла там денег и счастья, и вернулась в Москву, а во время войны отправилась с Юрием в Краснодар… А в конце концов снова оказалась в Москве, на Сретенке, где и прошли детство и юность Визбора.
Маленький Юра с мамой.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Они были бедными и не очень счастливыми. Главной неприятностью стал новый муж матери. В коротенькой автобиографии Юрий Иосифович писал: «отчим - рабфаковец, министерский служащий - бил меня своей плотницкой рукой, ломал об меня лыжи… В доме мне жизни не было, и я фактически только ночевал в своей квартире». Все время юный Юрий проводил в аэроклубе и на аэродромах - мечтал стать летчиком или вообще как-то связать свою жизнь с авиацией, даже получил удостоверение, дававшее право управлять «Як-18». Но еще был жив Сталин, и при нем сыну расстрелянного «террориста» поступить в авиационный институт было нельзя. Как, впрочем, и в МГУ. И в МГИМО. И в МИИГАиК (институт геодезии и картографии). Проблем не возникло только с педагогическим институтом имени Ленина; приятель и одноклассник уговорил Юрия зайти посмотреть на «офигительное здание» дореволюционной постройки, юноша был им очарован, да так и зацепился за МГПИ.
На этом Визбор свою автобиографию обрывает, пишет только: «Потом были походы, песни, армия на севере, возвращение, дети, работа, поездки, горы, море и вообще - жизнь. Но обо всем этом - уже в песнях». Походы составляли его счастье во время учебы в институте (и будут составлять всю жизнь). Армейскую службу он прошел на Белом море. А вернувшись, стал работать на радио. Своему другу он тогда сказал: «Слушай, старик, вот мы с тобой писали в институте всякие обозрения, а оказывается, за это деньги платят!» Биограф Визбора Анатолий Кулагин утверждает, что «профессия журналиста, репортера (а позже и кинодокументалиста) составит на протяжении едва ли не всей жизни главный его хлеб». Да и дочь Татьяна говорила в интервью, что «отец считал себя теледокументалистом по основной своей профессии».
«ОН МУЧИЛСЯ, НО НЕ РАЗРЕШАЛ КОЛОТЬ СЕБЕ МОРФИЙ»
Еще в армии он написал повесть «На срок службы не влияет», которую похвалил сам Константин Симонов, но главный редактор журнала «Юность» Борис Полевой публиковать ее не решился. А песни… Ранние его стихотворные опыты сегодня выглядят довольно неуклюжими, но за несколько лет из студента-версификатора он превратился в настоящего поэта. «Спокойно, дружище, спокойно! И пить нам, и весело петь. Ещё в предстоящие войны тебе предстоит уцелеть. Уже и рассветы проснулись, что к жизни тебя возвратят, уже изготовлены пули, что мимо тебя просвистят» - это очень красивые строки. Становясь старше, Визбор все внимательнее относился к словам и стихам. Татьяна вспоминала, как он однажды ночью поссорился со своей женой (и ее матерью) Адой Якушевой, пытаясь сочинить песню вместе с ней. Визбор настаивал на словосочетании «красивые рассветы», Якушева - «холодные рассветы»; в конце концов она схватила дочь и ушла с ней из дома. Правда, бабушка Татьяны вернула их обратно, и «к утру рассветы стали «дрожащими».
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Песня «Спокойно, дружище, спокойно» прозвучала в хуциевском «Июльском дожде», последнем фильме «оттепели» и первом фильме застоя. Когда Визбора пригласили попробоваться на одну из ролей в нем, он решил, что это розыгрыш, и на студию поехал с единственной целью посмотреть шутнику в глаза. Но все было всерьез, и Визбор, едва разменявший тридцатник, сыграл в «Июльском дожде» седого ветерана войны, причем сыграл очень здорово.
На тех съемках он влюбился в Евгению Уралову, исполнительницу главной роли. Через полгода после премьеры фильма у них родилась дочь Анна, а потом они поженились, чтобы через несколько лет развестись (Визбор ушел к художнице Татьяне Лаврушиной, ненадолго ставшей его третьей женой). Роман с кинематографом оказался куда более продолжительным: он много снимался (самой известной, конечно, стала роль Бормана в «Семнадцати мгновениях весны»), написал несколько сценариев, а еще - несколько песен для кино, из которых главным хитом стала «Александра, Александра» из «Москва слезам не верит». Не все помнят, что именно Визбор, вместе с Дмитрием Сухаревым и Сергеем Никитиным, был ее автором, - но ведь не все помнят, что он был и автором знаменитых строк «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей» (это из его песни «Рассказ технолога Петухова»).
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Перечислить все, что он успел сделать за свою жизнь, вообще довольно трудно. Он был одним из тех, кто стоял у истоков популярнейшей радиостанции «Юность» и одним из основателей журнала «Кругозор» (куда вкладывались гибкие синие пластинки). Написал множество «песен-репортажей», которые публиковались как раз на этих пластинках - о нефтяниках, о строителях КАМАЗа, о летчиках-героях (о нем однажды сказали: «Юра всегда рассказывал о борьбе человека со стихией, это его подлинно привлекало»). Стал автором пьес для «Ленкома» («Автоград-XXI», «В списках не значился» по Борису Васильеву). Участвовал в создании десятков документальных фильмов. Был альпинистом (хотя сложных маршрутов не проходил) и пропагандистом альпинизма - чего стоит один его знаменитый «Домбайский вальс». Автором остроумных записных книжек («Я неинтересен для людей. Я не пью». Или: «Девушка, пойдемте в турпоход». - «Я уже не девушка. Я уже была в турпоходах»).
И все оборвалось в начале 80-х, когда врачи диагностировали у него рак печени. Умер он 17 сентября 1984-го, через четыре месяца после того, как отметил 50-летие. Его дочь Татьяна говорила: «В больнице отец терпел жуткие муки, но не разрешал колоть себе морфий. Говорил: не хочу привыкать, чтобы не стать морфинистом. У папы есть фраза: «Уйти на дно, не опуская флаг». Он так и умер: во время разговора с медсестрой, отпуская ей комплименты…»
«Милая моя»
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны,
Пеплом несмелым подёрнулись угли костра,
Вот и окончилось всё — расставаться пора.
Припев:
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Крылья сложили палатки — их кончен полет,
Крылья расправил искатель разлук — самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно пропасть меж нами легла.
(Припев)
Не утешайте меня, мне слова не нужны,
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны,
Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня,
Вдруг у огня ожидают, представьте, меня!
(Припев)
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Юрий Визбор был журналистом, актером, прозаиком, документалистом, драматургом, сценаристом, художником, но в первую очередь, конечно, поэтом. «Бардом», как отчего-то называли в СССР людей, исполняющих собственные стихи под музыку (на самом деле большинство исполнителей авторских песен это слово не переваривали). Он написал несколько очень хороших песен, которые ныне выглядят слегка старомодными, но которые можно слушать и сегодня - спустя 90 лет после рождения автора и 40 лет после его смерти. Просто потому, что они классные, вот и все.
«ОТЧИМ ЛОМАЛ ОБ МЕНЯ ЛЫЖИ»
Его мать, Мария Григорьевна Шевченко, была украинкой, а отец - литовцем (или латышом - биографы на этот счет спорят) по имени Иозас Ионасович Визбарас. Имя он впоследствии русифицировал, став Иосифом Ивановичем Визбором. В юности был участником гражданской войны, на которой получил тяжелые ранения, в 30-е служил в угрозыске, потом в НКВД. И был расстрелян по безумному обвинению «в принадлежности к контрреволюционной латышской националистической организации и подготовке террористических актов». От папы у Юрия осталось не так много воспоминаний, самое яркое: «солнце в комнате, портупея отца с наганом, лежащая на столе, крашеные доски чисто вымытого пола с солнечным пятном на них; отец в белой майке стоит спиной ко мне и что-то говорит матушке, стоящей в дверях». Впрочем, запомнил мальчик и сцену ареста.
Брак его родителей, судя по всему, не был очень счастливым: во всяком случае, в какой-то момент они официально оформили развод. Это, наверное, очень помогло Марии Григорьевне: ведь в момент ареста мужа она технически уже не являлась женой «врага народа» (хотя его увели на ее глазах, а потом она носила ему передачи в тюрьму и очень беспокоилась о судьбе супруга, не догадываясь, что его уже убили). В итоге она вместе с сыном уехала на заработки в Хабаровск, не нашла там денег и счастья, и вернулась в Москву, а во время войны отправилась с Юрием в Краснодар… А в конце концов снова оказалась в Москве, на Сретенке, где и прошли детство и юность Визбора.
Маленький Юра с мамой.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Они были бедными и не очень счастливыми. Главной неприятностью стал новый муж матери. В коротенькой автобиографии Юрий Иосифович писал: «отчим - рабфаковец, министерский служащий - бил меня своей плотницкой рукой, ломал об меня лыжи… В доме мне жизни не было, и я фактически только ночевал в своей квартире». Все время юный Юрий проводил в аэроклубе и на аэродромах - мечтал стать летчиком или вообще как-то связать свою жизнь с авиацией, даже получил удостоверение, дававшее право управлять «Як-18». Но еще был жив Сталин, и при нем сыну расстрелянного «террориста» поступить в авиационный институт было нельзя. Как, впрочем, и в МГУ. И в МГИМО. И в МИИГАиК (институт геодезии и картографии). Проблем не возникло только с педагогическим институтом имени Ленина; приятель и одноклассник уговорил Юрия зайти посмотреть на «офигительное здание» дореволюционной постройки, юноша был им очарован, да так и зацепился за МГПИ.
На этом Визбор свою автобиографию обрывает, пишет только: «Потом были походы, песни, армия на севере, возвращение, дети, работа, поездки, горы, море и вообще - жизнь. Но обо всем этом - уже в песнях». Походы составляли его счастье во время учебы в институте (и будут составлять всю жизнь). Армейскую службу он прошел на Белом море. А вернувшись, стал работать на радио. Своему другу он тогда сказал: «Слушай, старик, вот мы с тобой писали в институте всякие обозрения, а оказывается, за это деньги платят!» Биограф Визбора Анатолий Кулагин утверждает, что «профессия журналиста, репортера (а позже и кинодокументалиста) составит на протяжении едва ли не всей жизни главный его хлеб». Да и дочь Татьяна говорила в интервью, что «отец считал себя теледокументалистом по основной своей профессии».
«ОН МУЧИЛСЯ, НО НЕ РАЗРЕШАЛ КОЛОТЬ СЕБЕ МОРФИЙ»
Еще в армии он написал повесть «На срок службы не влияет», которую похвалил сам Константин Симонов, но главный редактор журнала «Юность» Борис Полевой публиковать ее не решился. А песни… Ранние его стихотворные опыты сегодня выглядят довольно неуклюжими, но за несколько лет из студента-версификатора он превратился в настоящего поэта. «Спокойно, дружище, спокойно! И пить нам, и весело петь. Ещё в предстоящие войны тебе предстоит уцелеть. Уже и рассветы проснулись, что к жизни тебя возвратят, уже изготовлены пули, что мимо тебя просвистят» - это очень красивые строки. Становясь старше, Визбор все внимательнее относился к словам и стихам. Татьяна вспоминала, как он однажды ночью поссорился со своей женой (и ее матерью) Адой Якушевой, пытаясь сочинить песню вместе с ней. Визбор настаивал на словосочетании «красивые рассветы», Якушева - «холодные рассветы»; в конце концов она схватила дочь и ушла с ней из дома. Правда, бабушка Татьяны вернула их обратно, и «к утру рассветы стали «дрожащими».
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Песня «Спокойно, дружище, спокойно» прозвучала в хуциевском «Июльском дожде», последнем фильме «оттепели» и первом фильме застоя. Когда Визбора пригласили попробоваться на одну из ролей в нем, он решил, что это розыгрыш, и на студию поехал с единственной целью посмотреть шутнику в глаза. Но все было всерьез, и Визбор, едва разменявший тридцатник, сыграл в «Июльском дожде» седого ветерана войны, причем сыграл очень здорово.
На тех съемках он влюбился в Евгению Уралову, исполнительницу главной роли. Через полгода после премьеры фильма у них родилась дочь Анна, а потом они поженились, чтобы через несколько лет развестись (Визбор ушел к художнице Татьяне Лаврушиной, ненадолго ставшей его третьей женой). Роман с кинематографом оказался куда более продолжительным: он много снимался (самой известной, конечно, стала роль Бормана в «Семнадцати мгновениях весны»), написал несколько сценариев, а еще - несколько песен для кино, из которых главным хитом стала «Александра, Александра» из «Москва слезам не верит». Не все помнят, что именно Визбор, вместе с Дмитрием Сухаревым и Сергеем Никитиным, был ее автором, - но ведь не все помнят, что он был и автором знаменитых строк «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей» (это из его песни «Рассказ технолога Петухова»).
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Перечислить все, что он успел сделать за свою жизнь, вообще довольно трудно. Он был одним из тех, кто стоял у истоков популярнейшей радиостанции «Юность» и одним из основателей журнала «Кругозор» (куда вкладывались гибкие синие пластинки). Написал множество «песен-репортажей», которые публиковались как раз на этих пластинках - о нефтяниках, о строителях КАМАЗа, о летчиках-героях (о нем однажды сказали: «Юра всегда рассказывал о борьбе человека со стихией, это его подлинно привлекало»). Стал автором пьес для «Ленкома» («Автоград-XXI», «В списках не значился» по Борису Васильеву). Участвовал в создании десятков документальных фильмов. Был альпинистом (хотя сложных маршрутов не проходил) и пропагандистом альпинизма - чего стоит один его знаменитый «Домбайский вальс». Автором остроумных записных книжек («Я неинтересен для людей. Я не пью». Или: «Девушка, пойдемте в турпоход». - «Я уже не девушка. Я уже была в турпоходах»).
И все оборвалось в начале 80-х, когда врачи диагностировали у него рак печени. Умер он 17 сентября 1984-го, через четыре месяца после того, как отметил 50-летие. Его дочь Татьяна говорила: «В больнице отец терпел жуткие муки, но не разрешал колоть себе морфий. Говорил: не хочу привыкать, чтобы не стать морфинистом. У папы есть фраза: «Уйти на дно, не опуская флаг». Он так и умер: во время разговора с медсестрой, отпуская ей комплименты…»
«Милая моя»
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны,
Пеплом несмелым подёрнулись угли костра,
Вот и окончилось всё — расставаться пора.
Припев:
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Крылья сложили палатки — их кончен полет,
Крылья расправил искатель разлук — самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно пропасть меж нами легла.
(Припев)
Не утешайте меня, мне слова не нужны,
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны,
Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня,
Вдруг у огня ожидают, представьте, меня!
(Припев)