Звезда сериала «Хрустальный» Николай Шрайбер: «В детстве внутри компании могли дать пинка, но как родному, без унижения»

Популярный актер — о скрытой буре внутри, американских сценариях и детских психотравмах.
Фото: кадр из фильма.


Довольно часто бывает так, чтобы сериал из телеэфира попадает в интернет — на онлайн-платформу, принадлежащую каналу, где был показан. И довольно редко — наоборот. Но с проектом «Хрустальный» именно так и случилось. Сначала детектив вышел на сервисе KION, после чего вышел в эфире Первого канала. Так уж сильно всем понравился. В связи с чем KP.RU решила поговорить об этом с исполнителем одной из двух главных ролей Николаем Шрайбером — немцу с русским паспортом и сердцем.


- Николай, по сравнению с братом Сергеем ваш Геннадий (начальник ОВД, расследующий серию громких убийств детей) будто слегка сонный. Это отпечаток жизни в провинции?

- Внутреннее состояние. Режиссер Душан Глигоров просил от меня покоя, сдержанности, умиротворенности. В свою очередь, соглашаясь, я давал, что называется, 10% наружу, 90% внутрь. Мне было интересно загнать эти девяносто процентов в себя так, чтобы зритель почувствовал: он не просто стоит, не просто молчит, внутри него — буря. Мне кажется, получилось. Геннадий — взвешенный, спокойный, местами подлый, расчетливый человек. Живущий и по совести, и иногда без нее.

- А еще он нагружен мерцающим чувством вины. Перед братом и не только. Прошлое давит?

- Он обыкновенный человек. У всех, кого не возьми, жизнь можно разложить по полочкам: переживания, страдания, терзания. Все мы — глубокие люди. В каждом из нас на глубине столько всего кроется — стоит только копнуть. В «Хрустальном» обстоятельства, в которые попадает герой, помогают поднять всю муть со дна души. Мне повезло — характер был точно написан, наполнен: дом, семья, порядок среди ментов, порядок среди бандитов, отношения с губернатором, братом. Господи, помилуй нас от такого! Этот человек вынужден принимать решения. Поставьте себя на его место и представьте на минуту, как и с чем внутри он живет.

- Кажется, что вы с Антоном Васильевым будто по-братски сроднились на этом проекте...

- ...а на самом деле, наоборот, были максимально отстранены. И ничего подробно не обсуждали. Это выходило инстинктивно. Чтобы была натянутость, недопонимание между героями. Чтобы не было видно, что мы за кулисами пиво пьем по вечерам (смеется). При этом Антон был ведущим, а я ведомым. Работал вторым номером. Есть такая книга «Как работают над сценарием в Южной Калифорнии», и вот там есть такой вектор: человек очень хочет чего-то, идет к этому, а на пути встречается масса препятствий. Так вот мой герой — одно из таких препятствий. И я это четко понимаю.


Фото: кадр из фильма.


- В основе драматургического движка проекта — детские психотравмы, которые герои никак не могут пережить. У вас нечто подобное есть в чертогах памяти?

- Сильно трогать эту тему не хочется. И дело не в том, что это боль. Просто личное дело каждого. Конечно, детских обид много. И они остались. Но со временем, обращаясь к другим источникам воспоминаний, врать которым незачем, понимаю: ребенок воспринимает мир сильно субъективно. Тогда мне казалось, что в школе с 5 по 9 класс меня безостановочно унижали. Но сейчас понимаю, что через это проходили все. Да, была компания альфа-самцов, ходивших на кикбоксинг, которая ко всем так относилась. Немного кошмарила. Но так формировался и характер: были ошибки, победы и увлечения, двор и подвал, горки и речки. В остальном детство было прекрасным, проявленным в морозном зимнем воздухе, как я это чувствую в настоящий момент времени. Это очаровательно. Если нас обижали, то как своих. Есть такая пословица «Свои собаки грызутся — чужая не лезь». Внутри компании могли поддевать, дать пинка, но как родному, это не ощущалось унижением и изгойством. Поэтому сильных психологических травм не было.


Фото: Instagram.com


- В этом году вам 40 лет. Давайте подведем промежуточные итоги. Как продвигается ситуация с постройкой дома?

- Отлично! Только вот там был. Снежок убрал. Не могу сказать, что строил его, но реставрировал до тех пор, пока нам там не стало уютно и тепло. Фундамент, полы, утепление, переложили русскую печь. Натаскали мебели, сделали кухню, вырыли два септика. Теперь туда можно сбежать. Хороший русский дом!


Фото: кадр из фильма.


- Супер. Второй пункт: сын. Каким растет Яков в Ярославле?

- В хорошем смысле слова. Коммуникабельный, открытый, добрый, веселый. Щедрый, умный. Но пока ребенок. Ему 11 лет. Посмотрим, что будет дальше. Любит играть в компьютер, не любит учиться. Мне нравится, что он обычный. Хороший мальчишка. Хочется, чтобы он был счастлив.


Фото: Instagram.com


- И финальное. Что русскому хорошо, то немцу смерть?

- (смеется) Ну не факт. Наши предки говорили: зачем спорить? Если ты выиграешь в споре — я обижусь, если я выиграю в споре — ты обидишься. Поэтому мудрость в том, чтобы не допускать ситуаций, когда кто-то останется в обиде. Если б мы все могли так жить, было бы чудно, хоть и скучно. Как в раю. Тогда то, что русскому было бы хорошо, и немцу было бы хорошо. А если смерть — то и русскому, и немцу одинаково.


«Хрустальный», Первый, воскресенье, 22.00

Автор
Егор АРЕФЬЕВ, корреспондент
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе