— Кирилл Эмильевич, вы скорее революционер или консерватор?

— Есть подход, который можно назвать искусствоведческим. С его точки зрения любые переделывания — это не что иное, как фальсификация произведения искусства, разрушение творческого замысла художника. А вот если говорить от лица культуролога, переделка уже снятого кино — это не что иное, как модернизация, попытка приспособить старые истории к современному восприятию — один из основных механизмов сохранения культурного наследия. Так что перевод старых фильмов в технологию 3D можно назвать модернизацией классического репертуара. То же самое, кстати, относится и к раскрашиванию черно-белых оригиналов. Насколько я понимаю, никто и никогда не предлагал уничтожать оригинальное произведение, считается, что все они будут сосуществовать. Так что же в этом плохого?

— А предъявленный под Новый год революционный образец, кэмероновский «Аватар» вам понравился?

— Я на него только собираюсь. Кстати, картина Джеймса Кэмерона станет первым фильмом, снятым в 3D, который я увижу.

— Стали жертвой рекламы?

— Ну, бешеный ажиотаж вокруг этого фильма можно было предугадать. Картина задолго до ее завершения была объявлена сенсацией. В ней действительно заложен целый ряд чрезвычайно привлекательных составляющих: и сказочный сюжет, и своеобразная рокировка между людьми и фантастическими персонажами, причем положительные — вовсе не гомо сапиенс. И умение камеры сделать картину художественно совершенной. В чем Джеймсу Кэмерону очень мало равных в современной культуре. То есть это произведение, с одной стороны, зрелище, а с другой — пусть и неглубокая, но философия. Не бессмыслица. За проектом стоит огромная рекламная кампания. Все эти факторы перемножают друг друга. Другое дело, что как раз трехмерное изображение всегда казалось мне всего лишь техническим трюком. Однако, говорят, в последнее время оно уже превращается в какую-то новую систему художественных решений. Увидим.

— Находятся уже и те, кто уверен: кино переживает перелом, подобный тому, когда немой кинематограф обрел голос, а черно-белый — цвет. Вы согласны?

— На самом деле стереофильмы пытались снимать давно, и зачастую удачно. Не знаю, можно ли называть появление 3D-формата революцией. Но новость действительно cостоялась. Прежде всего в том, что трехмерное изображение получило наконец некие практические параметры внедрения. И действительно стало частью системы кинопроизводства. Сравнение, которое приходит на ум, — появление системы Dolby, которая со временем вытеснила все формы стереофонии. Однако насколько победит стереоскопия, пока сказать трудно.

— Но представить себе советские кинохиты в трехмерном изображении уже сегодня вы можете? Скажем, «Экипаж» или, прости господи, сказку «Морозко»?

— Конечно, отчего нет? В истории советского кино было достаточно зрелищных картин, которые наверняка только выиграли бы, переведи их кто-то в 3D. Однако можно даже статистику не поминать: классические произведения люди смотрят прежде всего по телевизору. И бесплатно. А время, когда такие «продвинутые» телевизоры появятся всюду, в далеком будущем. Мы еще только в самом начале пути.

— Ну а как же прокат?

— Если говорить о нашей стране, то это вопрос. В трезвом уме и здравой памяти мы не можем рассчитывать на то, что завоюем весь мир. Оттого опираться стоит только на внутренний рынок. Поэтому, наверное, можно будет выпустить обновленные картины ограниченным числом копий, показывать в IMAX. На Западе же переделка старых фильмов наверняка окупится, ведь обходится она не в очень большие деньги.

— Как вам кажется, во всех этих технологиях мы безнадежно отстали или движемся в ногу с мировым кинематографом?

— Переходим на него, как и весь мир. Как и с сотовой телефонией — сегодня мобильник есть у всех. Другое дело, что придумали его не здесь. Так что в этом смысле наша страна просто переживает общемировой процесс глобализации.

— О чем, на ваш взгляд, свидетельствует стремление все время перелицовывать уже однажды сделанное? Во всем мире — кризис идей?

— По-моему, это процесс естественный. Когда-то давным-давно Шекспир взял старые тексты и на их базе написал свою собственную пьесу. Она называется «Гамлет», входит в историю мировой культуры и идет на всех театральных сценах. Или возьмите экранизации. Можно задумать кино по только что придуманному сценарию? Можно. Но нельзя сказать, что решившие снимать «Идиота» страдают от кризиса идей. На самом деле стремление обновлять и переделывать старое, все дальше и дальше протягивать одну и ту же линию вообще присуще человеческой культуре. Согласитесь, что сегодня кому-то вряд ли придет в голову почитать, например, «Исландские саги». Просто для удовольствия. Тогда как кинокартину с таким названием, снятую в 3D, может быть, и увидят. А ведь этот эпос — часть культурного багажа человечества.

— Вы согласны, что с некоторых пор кинематографа как такового больше не существует. Есть традиционное кино и есть entertainment, развлечение.

— Дело в том, что уже сегодня в том явлении, которое мы привыкли считать кинематографом, очень развита вариативность. Словом «кино» называют все, от видеоарта и фильмов, которые снимают на сотовые телефоны, до постановочных блокбастеров. И я уверен, что со временем разнообразие будет только нарастать. Уже сейчас различия между камерной картиной, которая стоит одиннадцать тысяч долларов, и тем же «Аватаром» достигают масштаба один к тысяче, если не нескольким тысячам. Процесс такого размежевания естественен, и оно вовсе не ограничится двумя моделями. Думаю, в будущем, говоря «кинематограф», мы будем подразумевать 25—30 разных типов фильмов.  
Юнна Чупринина


С другой стороны 

Тигран Кеосаян: «Мне не нравятся рассуждения о том, что завтра мы все бросим и переключимся на все эти hi-штучки. Я негативно отошусь ко всякого рода переделкам» 

—Тигран, признайтесь: хотели бы, чтобы картину вашего отца «Неуловимые мстители» кто-нибудь перевел в формат 3D?

— Нет, конечно. Я вообще негативно отношусь ко всякого рода переделкам. Будь то перевод изображения в другой формат или раскрашивание изначально черно-белой пленки.

— Зато это продлило бы легендарной картине жизнь.

— А с какой целью? Что бы это новое поколение узнало из новой версии, кроме сюжета? На мой взгляд, кино снимают прежде всего для того, чтобы зрители, пришедшие на сеанс, окунулись в некую атмосферу. Поверьте мне, качество пленки, которую использовали в кинопроизводстве, скажем, в 50—60-е годы, позволяет замечательным образом передать необходимую эмоцию. Впрочем, я, конечно, должен оговориться, что высказываю исключительно собственное мнение. И не знаю, как бы на такие возможности отреагировал мой отец.

— Но если режиссер Джеймс Кэмерон выполнит свое обещание и оскароносный «Титаник» будет переснят в формате 3D, вы купите на него билет?

— Простите, но на «Титаник» я не пойду, будь он хоть в 33D. Шесть раз пытался смотреть, причем дома, но до финала так и не досиживал. Кэмерон, на мой взгляд, умозрительный режиссер. Очень приземленный, настоящий математик. Каждая его картина содержит конкретный месседж. Короче, не Тарковский он, не Герман, не Феллини и не Кустурица. Это в фильме «Аватар» Кэмерон, на мой взгляд, перешел за какую-то грань. Я его видел, и я, безусловно, в восторге. У меня просто голову снесло.

— Вот что делают со скептиками новые технологии!

— Штука в том, что я смотрел «Аватар» совсем даже не в 3D, а в самом обычном кинотеатре. И у меня, повторюсь, просто снесло голову, так сильно и мощно Джеймс Кэмерон использовал то, что принято называть техникой. Готов признать, что 3D еще больше увеличивает этот эффект, но поверьте: зрелище настолько потрясающее, что никакой специальной оптики не требуется.

Поймите, мне не нравятся рассуждения о том, что завтра мы все бросим и переключимся на все эти hi-штучки. Для меня эти прогнозы — дело неопределенно далекого будущего. В котором, как я думаю, и артистов не останется, их заменят нарисованными персонажами, которых зрители будут любить ничуть не меньше, чем сегодня живых людей. Я допускаю, что мы уже вступили на путь, по которому кинематограф перейдет в какое-то совершенно иное качество. А вот в вопросе о том, что делать со старыми лентами, я более консервативен. Потому что будущее — это будущее. Наверное, можно переносить классику мирового кинематографа, начиная с Чарли Чаплина, Мака Сеннета или Дэвида Гриффита, на новые носители — электронные, цифровые, какие там еще придумают, может, оптоволоконные. Но зачем трогать то, что однажды уже было сделано, притом совсем неплохо? Нам рассказывают, что Татьяна Лиознова хотела снимать «Семнадцать мгновений весны» на цветной пленке. Но выполнять сегодня роль Госкино СССР, добавляя ей на это денег, кажется мне абсолютнейшей глупостью.

— Так чем же, по-вашему, вызван этот мировой тренд?

— Думаю, речь идет всего лишь о том, что кто-то очень умный придумал, как заработать еще побольше денег.

— Касса, принесенная «Аватаром», показывает, что этот «кто-то» действительно не дурак.

— Секундочку-секундочку. Даже на Западе, где залов с необходимой для 3D-просмотров аппаратурой в разы больше, чем у нас, лента Кэмерона собрала свои рекордные деньги прежде всего не в HD-залах, а в обычных кинотеатрах. Конечно, процент посещения HD был очень высоким — чуть ли не пятьдесят процентов, если память не изменяет. Да, конечно, новая технология — очень интересная, она позволяет по самую макушку погрузиться в создаваемый на экране мир и так далее. Но не думаю, что 3D — это жизненная необходимость. Тем более в нашей стране. У нас что, число экранов, которые позволяют показывать такие картины, зашкаливает? Да нет, всего 8 процентов. У нас что, телевизионные мониторы в каждом доме от Находки до Калининграда, которые позволяют смотреть 3D? Так зачем этим заниматься?

— А вот Роберт Земекис думает, что есть зачем.

— Потому что там, где он проживает, потребность существует. А если мы вспомним, сколько времени прошло с того дня, как в Америке появились первые DVD, до того, как они появились в каждой российской квартире, то поймем, что можем пока и подождать.

— Но вам самому было бы интересно поработать в новой технике?

— Наверное, да, но только потому, что это имеет отношение к моей профессиональной деятельности. С одной стороны, мне действительно любопытно. Но с другой стороны, я понимаю, что вопрос о потребности такого рода продукта остается открытым. Там, где существуют цеховые гарантии, где жизненный порог заканчивается иногда даже 85 годами, как в Англии, все обеспечены и нет никаких проблем, там можно думать о 3D.

— Но нельзя же сводить вопрос, нужна ли нам новая кинотехнология, только к социалке. Тем более что именно 3D, как надеются, способно вернуть молодого зрителя в кинотеатры, отвлечь его от Интернета...

— Уверяю вас: этого не случится. Уже никогда. Конечно, Интернет ничего не уничтожит, ни кино, ни театр. Это все ерунда. Все дело в том, что глобальная компьютерная сеть — это средство коммуникации, равного которому пока не придумано. Ведь для того, чтобы пойти в кино, необходимо поднять задницу, купить билет, соблазниться попкорном и так далее. А общество потребления, которое формируется сегодня во всем мире, предпочитает иметь максимум информации и всяческих благ при минимуме затрачиваемых усилий. Так что ниша Интернета, несмотря на все надежды, будет только увеличиваться. Вы, например, знаете, что в Англии доходы от сетевой рекламы в прошлом году впервые превысили телевизионные? Это о многом говорит.

Юнна Чупринина

Итоги.RU