Хранилище или Диснейленд?

Общественность обеспокоена идеей превратить музеи в развлекательные центры.

В ходе модернизации музеев вряд ли удастся избежать перегибов.

Фото: АНАТОЛИЙ МОРКОВКИН

На недавнем заседании президиума Союза музеев России музейные сотрудники приняли манифест, где почти в ультимативной форме выразили протест против унизительного положения, в которое их ставят. Директора крупнейших культурных хранилищ говорят «о реальной возможности исчезновения музеев, их растворении в диснейлендах с мифическими бизнес-планами». Кто завтра будет хранить культурные богатства нации и нужны ли будут музеи будущим поколениям – на эти вопросы теперь предстоит отвечать президенту.

Судя по всему, текст музейной петиции, которая теперь направляется президенту, рождался еще до сбора Союза музеев на родине Шолохова, в станице Вешенская Ростовской области. Практически на всех заседаниях последнего времени (от вручения премии «Хранитель» в Михайловском до Культурного форума в Ульяновске) музейщики говорят об одном и том же. О том, что при мизерных зарплатах и отсутствии закупок новых экспонатов их теперь ставят на один уровень с досугово-развлекательными центрами и заставляют зарабатывать деньги.

И если раньше туризм и развлечения были только «прилагательными» к сохранению ценностей, теперь они выходят на первый план. Именно поэтому – как протест против обесценивания ценностей – появился «Вешенский манифест», полный текст которого опубликован на сайте Эрмитажа. Михаил Пиотровский как председатель Союза музеев и директор Эрмитажа заметил, что его музей «помог привести в современное состояние более 200 музеев России», но и его возможности не безграничны. Для нормальной работы нужны государственные гарантии и государственные деньги.

Суть требований музейных сотрудников сводится к трем пунктам. Во-первых, определиться со статусом музеев. Во-вторых, закрепить неприкосновенность музейного фонда страны. В-третьих, наладить нормальное материальное обеспечение государственных музеев в период их переоснащения.

Манифест появился в тот самый момент, когда во всем мире роль и значение музеев резко меняются. Еще недавно музеи считались «храмами искусств». И отношение к ним было соответствующее, как к святилищам: туда приходили по выходным вместо церкви (тем более у нас, где большинство церковных ценностей – в музеях), туда приносили все самое ценное, там поднимали духовность и национальных дух. Сегодня западные музеи уже больше похожи на форумы и даже на клубы. При музеях открываются дизайнерские рестораны и магазины, проводятся острополитические выставки, там работают многочисленные мастер-классы, идут лекции, наконец, в Ночь музеев играют диджеи, показывают спектакли, устраиваются танцы.

Видимо, и наши культурные чиновники понимают, что по-старому жить нельзя. Что большинство музеев без реконструкции и развития превращаются просто в пыльные склады. Это же чувствуют и сами музейщики: поэтому кто-то, выбивая деньги у министерства или меценатов, начинает переформатировать свои коллекции и помещения. Так, бесконечно много говорят о тотальной реконструкции Политехнического музея. Обещают экспозицию по последнему слову техники. Но пока все вязнет в планах и конкурсах, одновременно возбуждая хранителей наследия, которые всерьез опасаются за целостность уникального здания.

Как рассказала корреспонденту «НИ» заместитель генерального директора по научной работе Политехнического музея Наталия Чечель, «та концепция, которую разработала британская компания, национальным интересам России не отвечает»: «Политехнический – единственный многопрофильный технический музей в нашей стране, который несет национальную функцию сохранения культурного наследия в области инженерной деятельности. Та концепция, которая разработана, предлагает представить Россию как сырьевую державу, а это не так».

Наталия Васильевна привела пример предполагаемых изменений: «Есть три блока в разработанной концепции – материя, энергия, информация. В какой из них можно определить космос? В каждый понемногу. Освоение космического пространства – главное достижение нашей страны в XX веке. И если в главном техническом музее страны не будет космоса, учитывая, что у нас самая полная коллекция по освоению космического пространства, то это вызывает лишь недоумение».

Также г-жа Чечель добавила, что «досуг – это не основная задача музеев»: «Если нация забывает, что у нее должен быть институт сохранения социальной памяти, то она обречена на гибель. Понимаете, когда люди приходят в музей проводить досуг, им не до культурного наследия и не до его сохранения. Они приходят провести время. Я не говорю, что это плохо, такие места должны быть. И, наверное, одна из таких функций может и должна быть у музеев, потому что они предлагают довольно высокий уровень проведения досуга. Но превращать музеи в исключительно развлекательно-досуговые учреждения означает погубить саму суть музеев».

Музей-квартира Булгакова провел конкурс на новый вид музея, итоги которого планируется подвести через неделю. Как рассказала «НИ» автор одной из четырех вышедших в финал концепций художник и куратор выставочных проектов Музея Булгакова Александра Селиванова, «наша основная задача – сделать музей более открытым для людей, создать в нем разные возможности для соучастия и сотворчества посетителей»: «К нашему музею всегда отношение было иным, чем к другим литературным музеям. И это ощущение чего-то совершенно особенного мы хотели бы поддержать, поскольку в какой-то момент музей начал терять эту атмосферу, превращаясь в традиционный мемориальный музей». Собеседница «НИ» также добавила, что «наша концепция предполагает изменения формата работы музея и экспозиции»: «Мы всячески подчеркиваем, что мы именно московский музей Булгакова, тема Москвы в творчестве Михаила Афанасьевича для нас очень важна и интересна. Кроме того, мы не хотим, чтобы музей ограничивался только пространством «нехорошей квартиры», поэтому мы прорабатываем различные варианты задействовать все городское пространство».

На вопрос о том, каково отношение к идее превратить музеи в развлекательно-досуговые центры, Александра Селиванова сказала, что «это общемировая тенденция»: «Для того чтобы хранить культурные ценности, существуют архивы, какие-то фонды и прочее, то есть некие закрытые учреждения. Но постепенно во всем мире пришли к пониманию, что музей – это именно культурный центр, где хранящиеся в коллекциях ценности становятся поводом для общения, взаимодействия людей, не просто развлекательный, но и образовательный центр. Думаю, Музей Булгакова как место, посвященное очень неоднозначному автору, может стать вот такой интерактивной открытой площадкой для дискуссий, семинаров, обсуждений».

Сегодня, безусловно, во многих музеях происходит движение в этом направлении. Музей архитектуры, десятилетия существовавший без постоянной экспозиции, заявил, что будет ее открывать поэтапно. В скором времени обещают открыть Музей Анатолия Зверева, который станет еще и музеем «второго русского авангарда». Третьяковская галерея пока не очень успешно, но пытается переформатировать свои залы с искусством ХХ века на Крымском Валу.

Все перечисленное – лишь самые очевидные проекты. Но почти перед каждым музеем нынче стоит дилемма: как выжить в условиях, когда тебя сравнивают с мега-моллами, парками развлечений и виртуальными аттракционами? Некоторые по мере сил начинают вводить «интерактивность»: где могут, ставят компьютеры и плазмы. Доходит порой до абсурда. Так, например, «Виртуальный музей цирка», широко разрекламированный на всю страну, представляет собой ресторан, где в закутке установлены три монитора. Без достойной научной работы, без пополнения коллекций, без реставрации и исследований, как правило, ничего путного не выходит. И именно на такую работу у частного бизнеса, желающего быструю прибыль, денег не бывает.

Государство в лице министра культуры Владимира Мединского, выступившего на форуме в Ульяновске, дало неожиданный ответ. Г-н Мединский заявил, что сегодня музеи должны пополняться не за счет бюджета, а меценатами. Ведь именно так, из частных коллекций, по мнению министра, возникли главные музеи страны. При этом г-н Мединский допустил очередной ляп, широко обсуждающийся в Сети: Пушкинский музей вопреки мнению чиновника возник все-таки не из частной, а как раз из государственной коллекции при Московском университете. Но в заявлении министра есть еще один подвох: чтобы любая подаренная вещь обрела музейный статус, тоже нужны государственные средства. Не говоря уже о том, что надо найти где-то место для ее показа, правильного хранения и публикации. Всем известно, что сегодня зрителям доступны от силы 10% всех музейных коллекций.

Сегодня от государства ждут не «мудрых» советов, откуда брать экспонаты, а реальных сдвигов в правовом и статусном развитии музеев (как, очевидно, и всей сферы культуры). Основные надежды возлагаются на проект закона «О культуре», где должны быть прописаны государственные гарантии. Кроме того, постоянно говорится о защите музейных зданий и ландшафтов от рейдерских захватов. В музейном манифесте прозвучало резкое замечание в адрес властей: «Мы хорошо знаем, как нам действовать, у нас учатся многие музеи мира». А далее еще более важный тезис: «Мы против того, чтобы музеи перестраивать по моделям доморощенного бизнеса и грубых политтехнологий. Напротив, пропаганду и бизнес нужно строить с оглядкой на музейную модель гуманитарного и ответственного действия». Теперь ответ на «сентябрьские тезисы» музейщиков предстоит дать президенту и премьеру.

В подготовке материала участвовала Елена РЫЖОВА

Музеи Москвы, в которых уже начались реформы:

Государственный музей архитектуры имени Щусева (МУАР)

У назначенной на пост директора музея два года назад Ирины Коробьиной далекоидущие планы по его спасению. МУАР хотят связать с Музеями Кремля, ГИМ, ГМИИ имени Пушкина, РГБ, Румянцевским музеем и другими объектами культуры. Все пространство будет объединено системой архитектурных маршрутов («окультурят» и подземный переход между Воздвиженкой, Манежной площадью и Александровским садом). В результате в центре Москвы возникнет единое арт-пространство, этакий музейный кластер.

Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства

Пока коллектив музея борется за его сохранение и пишет письма властям, временно исполняющая обязанности директора музея Елена Титова уже работает над его преобразованием. Ее идея предполагает создание на базе музея проекта, совмещающего обычную музейную историю с образовательным комплексом и площадку для «имиджевых мероприятий». Конфликт между быстрой модернизацией и старым добрым музеем-фондом налицо, но власти на стороне г-жи Титовой и угрозы цельности музею не видят.

Государственный музей Л.Н. Толстого

Весной был подписан приказ о присоединении Государственного музея Л.Н. Толстого (ГМТ) в Москве к музею-заповеднику «Ясная Поляна». В результате ГМТ превратится в филиал, а во главе объединения, как ожидается, станет праправнук классика Владимир Толстой, недавно назначенный советником президента. Новый директор пока заверяет, что никаких реформ в музее не будет и вообще все это только восстановление исторической справедливости, однако рядовые сотрудники ГМТ, живущие без директора и на копеечную зарплату, ждут перемен.

Катерина СЕРЕБРЕННИКОВА

В ШВЕДСКИХ МУЗЕЯХ МОЖНО ПОБЫТЬ БОМЖЕМ И СПЕТЬ «ШНАПСОВУЮ» ПЕСНЮ

Основная группа посетителей шведских музеев – дамы бальзаковского возраста (от 40 лет и выше). Как привлечь остальные категории населения в выставочные залы? Этот вопрос уже много лет заботит и государство, и музейных работников. В 2005 году был проведен радикальный эксперимент – вход во все 19 государственных музеев Швеции был сделан бесплатным. Опыт удался – число посетителей возросло на 40%. Однако два года спустя билеты вновь появились из-за бюджетных проблем, и количество визитеров упало практически до прежнего уровня. «Главная цель эксперимента достигнута, – утверждает член Государственного совета по культуре Эрик Острем. – За два «бесплатных» года нам удалось привлечь в музеи молодежь и мужчин – категории, которые прежде не переступали их порога. Теперь главное – удержать их».

Ради этого музеи экспериментируют как могут. Тишина, торжественные стенды с экспонатами, таблички «не трогать руками» – классический вид музейного зала уходит в прошлое. Интерактивность во всех ее проявлениях, то есть активное взаимодействие с посетителем, стала основным направлением маркетинга «храмов культуры». В Музее армии гостю предложат урок владения холодным оружием и обед, составленный из сухого пайка шведского солдата, в Естественнонаучном – покружиться на центрифуге и испытать погружение в океанские глубины на батискафе, в Музее корабля «Васа» (парусника XVII века, поднятого со дна) можно в специальном зале пережить чувства моряка, гибнущего на море, а Музей северных стран предлагает поработать на старинном ткацком станке или потрудиться в кузнице. Чудеса изобретательности демонстрирует столичный Музей спиртных напитков, в котором вся жизнь человека показана через призму его общения с зеленым змием. Хочешь – пой в караоке, выбрав одну из сотен застольных песен (в Швеции ежегодно устраиваются конкурсы на лучшую «шнапсовую песню»), хочешь – поваляйся на самой настоящей парковой скамейке, почувствовав себя в шкуре пьяного бомжа. Хочешь – «зайди» в XVIII век, когда Стокгольм считался европейским центром кабаков и пьянства, и пообщайся со статистом, изображающим пьянчугу «галантного века». Опрос, проведенный среди шведских музейных работников по заданию Государственного совета по культуре, показал, что они и дальше намерены двигаться по опробованному пути превращения своих учреждений в нечто подобное развлекательным центрам.

Алексей СМИРНОВ, Стокгольм

Новые Известия

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе