Корольков Александр / ИДР
Задача родителей — давать детям нормальную пищу, чтобы росли здоровыми. С книгами то же самое. Сидя перед телевизором, а теперь и монитором, ребенок начинает пропускать книги, важные для становления личности.
Любопытный факт — на нынешней ярмарке Non/fiction детским книгам выделен целый этаж, это знак особого почтения. Кризис кризисом, а дети у всех есть, и доля детской литературы на рынке сегодня составляет 15—20% и оценивается примерно в $0,5 млрд. Ридеры постепенно входят в нашу жизнь, но родители продолжают покупать своим чадам, особенно малышам, бумажные книги. Что читают маленькие читатели и что издают большие издатели, корреспонденту «Профиля» рассказала известный редактор детской литературы Ольга Муравьева.
ПРОФИЛЬ: В издательском мире ходят легенды о твоем фантастическом карьерном взлете, письме Ельцину и прочих подвигах…
Муравьева: Не легенда, а быль. Начало 1990-х, бумага и печать взлетели в цене, книжки не выходят. Сижу я, скромный молодой редактор издательства «Малыш», еще двадцать семь не исполнилось, и думаю: «Что-то делать надо! Работать хочется!» Беру ручку и пишу: «Уважаемый Борис Николаевич…» Подробно описала масштабы катастрофы. Посылочку собрала с нашими малышовыми изданиями. Надписала там все культурно: «Президенту…» Вопрос: как передать адресату? В эти дни шла сессия Верховного Совета. Вспомнила, что одна моя авторша — депутат и сейчас как раз в Москве. Ее книжка тоже остановилась в печати. Созвонилась, приехала к ней в гостиницу и все отдала. Буквально на следующий день смотрю трансляцию. Вдруг вижу: идет моя депутаточка с посылочкой под мышкой и передает ее в президиум в руки Ельцину. Я решила: дело сделано. И слава богу! А будет ли продолжение, и не подумала. Не тут-то было! Прошло суток трое. На трибуну выходит Борис Николаевич и говорит: «Товарищи, это безобразие! В нашей стране перестали издавать детские книги!» С этого и понеслось. Вскоре по распоряжению президента был отменен 20-процентный НДС на типографские услуги и на бумагу именно для детской и учебной литературы. Надо сказать, издатели детской и учебной литературы тогда вздохнули с облегчением. А через год меня назначили главным редактором. Я упиралась до последнего, хотелось просто готовить хорошие книжки, придумывать, экспериментировать, а тут всевозможная экономика и бюрократия, но сказали: сама понимаешь, инициатива наказуема.
ПРОФИЛЬ: И вот, как пишут в книгах, прошло двадцать лет... Говорят, что нынешние малыши — последнее поколение, которое еще будет читать бумажные книжки?
Муравьева: В начале 1980-х, я тогда только-только входила в профессию, серьезный полиграфический журнал опубликовал статью, что в начале XXI века бумажные книги исчезнут. Дальше было написано приблизительно так: «Не обольщайтесь, на пенсию вы уйдете уже из другой профессии, а ваша никому не будет нужна». Вот оно, будущее, наступило. Электронная книга действительно появилась, занимает свою нишу, но рынок целиком не захватила, хотя призывы «Купи электронную книгу — спаси дерево!» или «Купи электронную книгу — освободи жилплощадь» подкупают молодые головы. В детское чтение электронная книга, конечно, тоже внедряется, однако ситуация пока кардинально не изменилась. Я вижу, как на выставках и в магазинах родители пачками скупают бумажные детские книжки.
ПРОФИЛЬ: А что покупают-то? Многие говорят, что их дети не хотят читать «старье» — народные сказки, Чуковского, Барто, Маршака, «Винни-Пуха», «Сказки дядюшки Римуса», «Маугли»…
Муравьева: Лукавят. Дело не в детях. Вот народился человечек на белый свет. До пяти лет он должен освоить столько, сколько потом не усвоит за всю жизнь, в том числе и через книги. От родителей все зависит. Первоначальный выбор всегда за ними. Да, есть устаревшие тексты с не очень понятными словами, но это частности. Самое главное — учитывать особенности каждого возраста. Попробуй двухлетнему крохе почитать сказки Пушкина — конечно, слушать не станет! Потом он начнет воспринимать коротенькие простые истории про зверюшек и сказки, постепенно переходя к более сложным сюжетам и формам. Так развивается человеческий мозг, формируется нормальное восприятие. Об этом у меня был любопытный разговор с Владимиром Прокопьевичем Аникиным, который всю свою жизнь работает на кафедре фольклора филологического факультета МГУ. Он говорит: «Удивительное дело, мои нынешние студенты перестали воспринимать предложения, где больше двух запятых. Сложносочиненное или сложноподчиненное еще как-то воспринимают, а предложения со сложными синтаксическими конструкциями запомнить не могут». Задача родителей — давать детям нормальную пищу, чтобы росли здоровыми. С книгами то же самое. Сидя перед телевизором, а теперь и монитором, ребенок начинает пропускать книги, важные для становления личности. Потом в школе тоже нужно прочитать кучу обязательного. На дополнительную литературу времени уже вообще не остается. А это инструмент, с помощью которого развиваются необходимые для дальнейшей жизни способности и навыки. К примеру, умение обрабатывать несистематизированную информацию, отделять важное от второстепенного. Современный ребенок тонет в море «информационного шума», который обрушивается на него со всех сторон.
ПРОФИЛЬ: Но вместо здоровой пищи некоторые родители дают своим детям фаст-фуд. Больше десяти лет лидерство по тиражам в детской литературе у автора строк «У меня есть кукла Барби, / Золотых волос полна!». Люди что, покупая книжку, ее не открывают?
Муравьева: Это так называемая лапша, в ней восемь страничек, цена от пятидесяти рублей до сотни. Времени нет, заскочил и схватил…
ПРОФИЛЬ: И недорого, и родительский долг выполнен?
Муравьева: Кроме того, такого автора обычно иллюстрируют художники, которые нравятся покупателям.
ПРОФИЛЬ: Ярко, пестренько.
Муравьева: Сопли с сахаром. У среднего покупателя, не в обиду будет сказано, рука сама тянется к такой книжке.
ПРОФИЛЬ: Ну а хороших детских писателей уровня Гайдара, Драгунского сейчас читают?
Муравьева: Тиражи, как и факты, упрямая вещь. Если ориентироваться на них, вроде давным-давно устаревшие рассказы Льва Николаевича Толстого стабильно покупают. «Кыш и Два портфеля» Юза Алешковского — тоже. Прекрасные «Денискины рассказы» Драгунского по-прежнему пользуются спросом, хотя некоторые из них морально устарели. Кир Булычев, Владимир Железников, сестры Воробей, из зарубежных — Толкиен, Терри Пратчетт, Филипп Пулман, Ульф Старк, Стефани Майер. Я была удивлена, что Зощенко дети очень хорошо читают сейчас, хотя литература эта, казалось бы, тоже не очень-то современная. Тут все непредсказуемо.
ПРОФИЛЬ: С книгами для тех, кто еще не разменял второй десяток, понятно. Но самые серьезные проблемы с литературой для подростков, особенно — современной отечественной.
Муравьева: В подростковую литературу новые авторы идут плохо. Причина? Издательства берут с неохотой — риск, даже если тираж небольшой. Продавцы вообще не знают, что с этими книгами делать. В планах у меня всего 10% занято литературой для подростков. Почти все переводное. В продвижение этих книг никто не вкладывается, а им нужна особая, серьезная поддержка. Если выходит фильм по книге, продажи взлетают. Прокат заканчивается, продажи останавливаются. В мире делают упор на бренды, вкладывают большие деньги в раскрутку всякой ерунды. И она продается. У нас не могут поддержать даже хорошие, качественные проекты. Обидно.
ПРОФИЛЬ: А как вообще живут современные российские детские писатели, соизмеримы ли их доходы с гонорарами «взрослых» авторов?
Муравьева: В свое время, когда Юнна Петровна Мориц издала у нас в «Малыше» книгу «Большой секрет для маленькой компании», она на гонорар купила себе целый «жигуль»! Это были последние времена советской власти. Тогда художник, который иллюстрировал толстую книгу от 80 до 160 страниц, мог два года ее рисовать и при этом жить безбедно и семью кормить. Теперь он должен такую книгу рисовать каждые три месяца, чтобы просто выживать. Кроме того, в детской литературе свои законы жизни и другая математика. Авторы, с которыми подписываются контракты на роялти, живут от проданных экземпляров, то есть страдают вместе с издательством. Очень часто это совсем смешные деньги. Вот одна из причин, почему в детскую литературу теперь почти никто не рвется. Идут те, из кого это творчество «лезет». Их мало. Ни поддержки, ни мотивации. Молодых почти нет. Андрей Усачев, Марина Бородицкая и Миша Яснов — вот, пожалуй, те немногие современные мэтры. Это самая глобальная проблема в нынешней детской литературе. Если так будет продолжаться, будущее ее темно и непредсказуемо.
ПРОФИЛЬ: Что же делать?
Муравьева: У меня есть идея. Впервые делюсь ею публично. Подростки не хотят быть детьми, они хотят быть уже взрослыми. Поэтому единственные люди, к кому они могут прислушаться, это какие-то медийные лица, которых знают, которые на виду, на слуху, в телевизоре, в блогах, на трибуне митингов. Потому что эти люди — авторитеты и для взрослых. Надо пойти по пути Астрид Линдгрен, она была первой, кто это сделал в первой половине прошлого века, — взять специфические, острые, неудобные темы, которые интересны тинейджерам: семейные конфликты, наркотики, насилие, суицид… и предложить самым известным, достойным и харизматичным современным писателям. Скажем, Захар Прилепин написал бы о том, как большая семья умудряется выживать в нынешних условиях, поскольку у него у самого четверо детей. А Татьяна Соломатина с ее опытом гинеколога — о подростковом сексе и его последствиях…
ПРОФИЛЬ: Ходорковский написал бы роман о бизнесе!
Муравьева: А что, отличная мысль! Знаю точно, эти люди напишут профессионально, без пошлости, о чем бы ни шла речь, страстно, честно. Думаю, это пока единственный способ подтянуть подростков к литературе, а ее, в свою очередь, — к реальной жизни.
АВТОР: КЛАРИСА ПУЛЬСОН
Профиль