Минувшая неделя давала множество поводов для публичной полемики на актуальные темы, как, впрочем, и все предшествующие, но меня не отпускала одна, на первый взгляд, вполне академическая проблема.
В конце октября в рамках Форума, посвященного борьбе с антисемитизмом, ксенофобией, расизмом, меня попросили быть модератором "круглого стола", который должен был обсудить вопросы, связанные с ролью культуры в этом благородном деле. Казалось, все просто, на уровне аксиомы. Если Волга впадает в Каспийское море, а Земля вращается вокруг Солнца, то культура должна быть могущественным инструментом противодействия антисемитизму, ксенофобии и расизму. Разве не так?
Но, чем больше я размышлял об этой проблеме, тем больше сомнений у меня возникало. Уж на что многомудрым и веротерпимым был Франсуа-Мари Аруэ, вошедший в историю под именем Вольтер, но ведь он назвал Шекспира "пьяным дикарем" только потому, что его, просвещенного французского классициста Вольтера, представления о культуре не совпадали с художественными принципами елизаветинского Возрождения. Понятно, автор "Гамлета" благополучно ушел из жизни в 1616 году, так что Вольтер не мог призвать его к ответу на этом свете, но, кто знает, как разрешилась бы эта коллизия, будь они современниками, - театральные драки не были диковиной ни во Франции, ни в Великобритании. Увы, разное понимание культуры приводит к неизбежным, порой трагическим конфликтам.
Крайний пример - история с так называемым "дегенеративным искусством". Как известно, прежде, чем вступило в действие постановление правительства нацистской Германии, предписывающее в 1938 году изъять из музеев, галерей и частных коллекций работы художников авангардистов, зараженных "большевистско-еврейскими идеями", то есть Ван Гога, П. Клее, О. Кокошки, М. Шагала, П. Пикассо, В. Кандинского и других, им подобных, Имперское министерство народного просвещения и пропаганды устроило выставку произведений "дегенеративного искусства" в здании галереи мюнхенского парка Хофгартен. Ее открыли 19 июля 1937 года. А за день до этого Адольф Гитлер выступал на открытии "Большой германской художественной выставки" в мюнхенском "Доме немецкого искусства", где были представлены "правильные" с точки зрения нацистской верхушки произведения современной немецкой визуальной культуры. Речь Гитлера заканчивалась следующими палаческими словами: "Отныне мы будем вести беспощадную очистительную войну против последних у нас элементов культурного разложения..." За "культурное разложение" предусматривалось уголовное наказание, но и без судебных решений для большинства немецких художников наступили зловещие времена. Временное и пространственное сопряжение двух этих выставок было тоже очевидным пропагандистским ходом, немецкий народ должен был понять, что такое настоящее искусство, настоящая культура, имеющая правильный воспитательный посыл, а что является уничижением немецкой нации, отвратительной карикатурой на все высокое и благородное. Как тут не вспомнить знаменитый пассаж фюрера: "Каждый художник, который изображает небо зеленым, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации". И большинство жителей Третьего рейха не считало такую культурную политику чем-то из ряда вон выходящим. Понятно, что через 80 лет, прошедших с той поры, многое изменилось, в том числе и в оценке тех или иных явлений искусства. Но утверждать, что в Германии 1933-1945 гг. не было культуры и культурной политики, я не возьмусь. Это была культура, основанная на нацистской идеологии, настаивающая на своей исключительности и превосходстве по отношению к культурам других народов мира. А среди ее представителей были такие мастера, как Р. Штраус, Г. Грюндгенс, Г. Гауптман, М. Хайдеггер и, к сожалению, немало других. Нацистская идеология была осуждена Нюрнбергским трибуналом, предана проклятью человеческим сообществом. А как быть с немецкой культурой тех горьких лет?..
Понятно, что нацистская Германия - особый трагический случай в истории мировой культуры. Но вспомним, что писали не самые последние европейские литераторы накануне Первой мировой войны, как, занимая националистические позиции, они стравливали народы Европы, и вопрос о том, является ли культура инструментом противостояния антисемитизму, ксенофобии, расизму, обретет новый смысл.
"Терпимость - это трудная добродетель, для некоторых труднее героизма"
Понятие глобализации вовсе не изобретение ХХ и ХХI веков. Но именно в новые и новейшие времена в процессе формирования буржуазных государств с особой остротой по сей день встает вопрос национальной идентичности. Гражданские универсалии оказываются недостаточными для самоопределения конкретного человека. Даже в США, где, казалось, все народы и расы переплавились в одном "плавильном котле", вопросы национального многообразия вновь оказались в повестке дня. Образовавшиеся после распада СССР, Югославии, Чехословакии государства сосредоточились на утверждении своих национальных корней, что связано в первую очередь с языком как важнейшим системообразующим элементом культуры. Отстаивая свои национальные особенности, деятели культуры порой забывают об общечеловеческих ценностях, о гуманизме как важнейшем фундаменте человеческого общежития. Голос крови в пору кризиса идеологий оказывается важнее голоса разума и этического чувства. Можно сказать, что национализм враг национальной культуры, но это утверждение, увы, может быть опровергнуто немалым количеством примеров. Горько, но факт, - на определенных этапах национального развития культура может отстаивать лишь ценности определенного этноса. Не исключаю, что эти этапы будут преодолены в последующем, но какое историческое время будет необходимо?
Увы, разное понимание культуры приводит к неизбежным, порой трагическим конфликтам
Ведь неслучайно Франсуа Эли Жюль Леметр справедливо полагал, что "терпимость - это трудная добродетель, для некоторых труднее героизма".