Шуберт с кровью

Труппа Саши Вальц представила «продвинутый» танец на классическую музыку
Танцевальный спектакль Impromptus из Германии показали на сцене Театра наций. Это проект Саши Вальц – известного радикального немецкого хореографа и ее компании «Саша Вальц и гости».

Главная интрига спектакля, показанного в рамках фестиваля «Новый европейский театр», обрисовалась сразу после прочтения программки. В основе постановки – фортепианная музыка Шуберта, его экспромты и импровизации, а также несколько песен. И возник вопрос: зачем актуальному постановщику, большому любителю минималистской и ей подобной музыки, понадобился композитор-классик? Мы знали Сашу Вальц по ее крепко привязанным к социуму спектаклям, в которых, как в лупу, рассматривалась трагикомедия современной действительности. Постепенно она стала тяготеть к более абстрактным решениям. И вот эта постановка 2004 года. Просто музыка, причем не актуальная, и просто движение, хотя и припудренное концептуальными выкладками, – без них Вальц перестала бы быть сама собой. Это сочетание интеллекта и сердца дало неожиданный и интересный результат.


Дама-хореограф лбом сталкивает естественно-природное и придуманно-культурное. Декорации ее спектакля – некрашеное дерево, как бы экологически чистое. Одна деревянная пластина в виде косого четырехугольника нависает над сценой, еще две лежат на полу, но не ровно, а под наклоном и с несостыкованными краями, так что между кусками пола зияют дыры, и с одной части покрытия на другую нужно прыгать. По ходу действия танцовщики ведут себя, как детали природы или как большие дети: раздеваясь, плескаются в невидимом за краями пандусов водоеме, со скрипом рисуют чем-то черным на светлом покрытии, устраивают сеанс боди-арта, вымазывая друг друга красной, как кровь, и черной краской. И еще – громко шлепают ногами в громадных сапогах. В обувь щедро налита вода, и звук при ходьбе получается специфический. Наверное, Вальц любопытно, какие ассоциации возникнут, если сперва послушать композитора XIX века, а потом бульканье мокрой резины, надетой на босу ногу.


Импровизация у Шуберта условна – пианист играет музыку, по форме похожую на экспромт. Точно так же построена хореография: кажется, эти слегка косолапые телодвижения придуманы только что на наших глазах, в процессе того, что в современном танце называется «контактной импровизацией». На самом деле такой подход у Вальц используется лишь на начальном этапе постановки. Артисты предлагают свои варианты пластики на заданную тему или музыку, а то и просто так постановщик отбирает то, что ему нравится, и закрепляет этюды в единое и нерушимое (в дальнейшем) целое. В итоге в Impromptus сталкиваются две заранее и детально продуманные «импровизации».


И тут постановщик включает любопытство исследователя и подспудное чувство юмора. У Виктора Шкловского был афоризм о невозможности объяснить аромат дыни тому, кто всю жизнь жевал сапожные шнурки. Но Вальц, кажется, решилась это опровергнуть. Ее «естественные» артисты, танцуют ли они под Шуберта или после него, в долгих беззвучных паузах двигаются как бы с недоумением. Недоумение двоякое – и по отношению к собственному телу, и к этой музыке, такой… слишком красивой для современного миросозерцания. Слушая романтические звуки «живого» рояля или нежный голос золотоволосой певицы, исполнители вольно или невольно облегчают тяжелое топотание, наивно подражают каскадам фортепианных трелей дергаными взмахами локтей (ну чистый пропеллер) или ритмическими, как маятник, поворотами торса туда-сюда. Они украшают жесткий танец подспудной мягкостью, как бы разглаживая складки «загрубевшей» пластики и постигая, что музыка как шум и музыка как эмоция – разные вещи. Смотреть это было забавно – словно деревенский увалень, привыкший лишь к звукам лесопилки, впервые попал в консерваторию.


А с телом все понятно: для Вальц всегда был главным анализ его возможностей. Для этого собственную фигуру нужно рассматривать с некоторой дистанции, как объект физических манипуляций и тренинга вестибулярного аппарата. Главное – не умение (артисты Вальц далеко не все виртуозы своего тела), главное – увлеченность процессом. Сколько и как именно может продержаться один человек, балансируя на животе или спине другого, переползая при этом этому другому с его спины на его живот или даже шею, если партнеры совсем не помогают друг другу руками? Трюк похлеще пресловутых 32 фуэте в классике, и публика переживает – удержит? уронит? Как будет выглядеть пара, если перекидывать дюжего мужчину через себя начнет женщина? Вариант – эквилибристика однополого дуэта. В какой позе можно погладить лицо подруги не ладонями, а пятками? В стойке на голове. И какие имеются варианты соединений движущихся тел при замедленном, как в японском танце буто, или по-европейски быстром взаимном «обволакивании»? Ответ на эти вопросы тянет на диссертацию по анатомии. У Вальц выпуклости одной фигуры, как влитые, ложатся во «впуклости» другой. Пара (или группа) танцовщиков то слипается в клубок, то расползается на фрагменты, напоминая ком сложно переплетенных змей, кусающих себя за хвосты. А в бесконечно долгом «вынимании» ноги и длительном, как навязчивая идея, взмахе рук их владелец постигает великую тайну работы мышц, сухожилий и суставов.

Новые известия


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе