31 августа 2010 ● Лейла Гучмазова
В Большом театре произошла бархатная контрреволюция
Десять дней назад в театральном мире запульсировала интрига: вот-вот «уйдут» Леонида Десятникова. Того самого музруководителя Большого, с чьим появлением в театре связывали большие надежды на бархатную революцию. И в том, что касается репертуара, и в сложившейся системе «закулисных» отношений. Год назад по вступлении в должность композитор с европейским именем направо и налево аттестовал себя временщиком. Неосмотрительно, но вполне трезво. Однако вряд ли кто думал, что контракт Десятникова прервется даже раньше означенного в нем августа 2011-го и за его спиной.
Человек с петербургским образованием, учившийся в консерватории у Бориса Тищенко, Десятников впервые появился в Большом в 2005-м как автор оперы «Дети Розенталя». Скандал тогда, как помните, был преувеличенным по масштабу и грубым по режиссуре. Возбужденные «нашисты», воодушевленные старшими товарищами из Госдумы, шумно пикетировали Большой с унитазом в руках. Десятников на все нападки отзывался кротко: «Дума состоит из очень инфантильных людей». К тому моменту он был широко известен в узких кругах: в его активе значились кроме прочего камерные оперы «Бедная Лиза» и задиристая «Браво-брависсимо, пионер Анисимов», кантата «Дар» на стихи Державина и поразительно тонкий вокальный цикл «Любовь и жизнь поэта» на стихи Даниила Хармса и Николая Олейникова. А также музыка к кинофильмам «Закат», «Мания Жизели», «Пленный», «Москва» и другим. Плюс — это важно — лавры одного из самых исполняемых в мире современных российских композиторов. После громкого ухода Александра Ведерникова публике представили Десятникова как нового музыкального руководителя Большого театра. Он уже тогда смотрелся маргиналом в златопарчовых интерьерах. К пресс-конференциям не брился, фраку предпочитал что-то помято-вельветовое, был демократичен, ироничен, интеллигентен. Хочется добавить, слишком.