Кто на новенького

Российский репертуарный театр подает сигнал SOS


В Москве начинается новый театральный сезон. Но многие все еще судачат об итогах прошлого. Нет, не о шумных премьерах, разгневавших одних и приведших в восторг других. И не об итогах Международного Чеховского фестиваля. Не утихают страсти вокруг скандалов, разразившихся сразу в нескольких столичных труппах. К трем главным сюжетам — Театр Маяковского, Драматический театр Станиславского, Театр на Таганке — можно добавить еще несколько, оставшихся незамеченными широкой публикой, но живо обсуждавшихся в профессиональном сообществе: арест директора кукольного театра имени Образцова, снятие директоров в Малом и Школе драматического искусства.


Не удивлюсь, если скоро появится сайт, на котором можно будет делать ставки, пытаясь угадать, где рванет в следующий раз. Взрывоопасных мест предостаточно. Вот, например, возобновились проверки в театре «Модерн», возглавляемом Светланой Враговой. И режиссер, опережая события, спешит уверить в обновленной программе Андрея Караулова «Момент истины», что этот наезд спровоцирован ни много ни мало защитниками... Михаила Ходорковского, мстящими ей как свидетельнице обвинения. Так история выводится на политический уровень.

Впрочем, куда же без политики? По мнению многих наблюдателей, проблемы, возникшие в стенах МХТ им. Чехова, решались в высоких кремлевских кабинетах, а первый ультиматум Юрия Любимова (или ухожу, или дайте театру автономный статус) поддержал сам Владимир Путин. И проиграл.


Каждый из трех основных сюжетов развивался по-разному. Первый ход сделали на Тверской еще год назад. И был он традиционным е2 — е4: часть труппы Театра Станиславского, недовольная худруком Александром Галибиным, написала открытое письмо в инстанции. Препротивное, надо сказать, письмо. Насквозь совковое, смесь доноса с демагогией, с передергиванием фактов своей скорее печальной, чем славной истории. Даже те, кто не был воодушевлен творческими усилиями нового худрука, от поддержки кляузников воздержались. Мол, год не срок, чтобы увидеть заметные перемены. Однако по истечении еще одного сезона контракт с Галибиным Департамент культуры не продлил. На мой вопрос: «Почему?» —там отвечали коротко: «Низкая посещаемость». Художественные достижения чиновникам нынче оценивать не положено. Впрочем, достижений и не было, хотя потуги критиками оценивались по-разному: для одних стакан был наполовину полон, для других наполовину пуст. Свой срок режиссер просидел на двух стульях, пытаясь на большой сцене завоевать кассу, а на малой делать искусство. Не угодил ни массам, ни высоколобым. Новое назначение последовало незамедлительно. Валерия Беляковича бросили на амбразуру, как это делалось всегда — без общественного обсуждения, без предъявления программы и прочих демократических церемониалов. Мол, хорошо поруководил Театром на Юго-Западе — надо поощрить, перебросить в центр. Высокомерно, конечно, что-то предрекать, но, похоже, это решение из серии «хотели, как лучше...».


В Театре Маяковского вся заварушка тоже началась с письма артистов, для которых гиря в лице Сергея Арцибашева до полу дошла. И в этой эпистоле художественные претензии чередовались с подозрениями в экономической нечистоплотности. Стилистика, правда, была, скажем так, поинтеллигентнее, да и зачинщики поавторитетнее. Поддержаны они были единодушно всем театральным миром и сопротивление департамента сломили довольно быстро. А уж назначение Миндаугаса Карбаускиса вызвало шквал продолжительных аплодисментов. К коим безоговорочно присоединяюсь, но только хочу жирно подчеркнуть: никакой заслуги чиновников от культуры в этом хеппи-энде нет. Не секрет, что в бюрократических коридорах разрабатывалась операция «Сергей Голомазов» — этот режиссер должен был то ли совместить новую должность с руководством Театра на Малой Бронной, то ли даже объединить два коллектива. Карбаускаса в свой театр привели артисты, на этот раз действительно озабоченные не собой в искусстве, а искусством в себе.


В трагической истории Театра на Таганке все случилось совсем по-другому. Хотя на первый взгляд и здесь артисты выступили инициаторами процесса. Не будем заново перебирать подробности, в курсе которых вся страна — настолько широко они обсуждались. Здесь каждый останется при своем мнении. Неоспоримо только одно: театра Юрия Любимова больше нет. Куда поведет заблудших овец кризис-менеджер, он же и. о. директора Валерий Золотухин, и воспользуется ли Ю. П. авторским правом, лишив «наследников» репертуара, — вопросы для постскриптума.


Вопросы «для будущего» остаются открытыми. И главный из них — судьба репертуарного театра. Сюжеты этого сезона — «обыкновенный», «оптимистический» и «трагический» — говорят уже не о кризисе. Происходящее с прискорбием можно назвать хроникой необъявленной смерти репертуарного театра. Так и слышу голоса гневно возражающих мне гуманистов и патриотов. Зачем ты хоронишь, возможно, лучшее наше достижение? Ломать — не строить! Кто будет решать, кому жить, кому помирать? А ты о людях подумала, куда они все денутся?


Страна давно перешла к рыночной экономике, но театральные утописты из последних сил пытаются уберечь свой социалистический островок. Именно на этом островке многие увернулись в свое время от шоковой терапии, рискуя теперь погибнуть под обломками. Давайте посмотрим реальности в глаза. Театров-домов, где вместе собрались настоящие единомышленники, у нас дай бог десяток. А на государственном иждивении около шестисот. Только в Москве в ведении департамента культуры 75, а еще федеральные и муниципальные. Ни одно богатое государство не может себе позволить такую роскошь. Даже самый добросовестный критик собьется после 25-го, не сумев вспомнить ни названия, ни репертуара, ни руководителей остальных мало кому ведомых коллективов. Да и коллективы «ведомые» от антреприз отличаются только тем, что получают поддержку от государства, которой все равно не хватает. Какая здесь может быть прозрачная экономика? Даже самые честные вынуждены нарушать законы, а для жуликов так просто земля обетованная: тайны арендной платы, манипуляции с билетами, откаты и прочее. Такое положение в репертуарном театре во многом определило убогость новорожденной антрепризы, которой в таких условиях приходится не ставить художественные задачи, а решать исключительно коммерческие.


Каждый новый скандал обнажает и другую проблему — некого назначать. Дай бог Карбаускису успехов, но свой театр все же естественнее, как дом, начинать строить с фундамента, а не на погосте. Либо растить его из студии, как «Современник», театры Фоменко и Женовача, либо давать худруку карт-бланш, который был у Товстоногова и Любимова. Немецкий пример не только мне кажется оптимальным: в Германии интенданта в театр назначают только после тщательного согласования с экспертами и наделяют его широкими полномочиями по формированию труппы. В России же дело всегда упирается в некомпетентное управление культурой. У нас ведь решают проблемы только по мере их поступления и, судя по результатам, исходя из соображений тактических, а не стратегических. В новом законопроекте о культуре в Российской Федерации в первых строках говорится о необходимости «создания условий для адаптации сферы культуры к рыночным условиям». Не прошло и двадцати лет, спохватились.


Не претендую на роль Кассандры, но не исключаю один из вполне реальных ближайших скандалов. Опираясь на закон об авторском праве, Юрий Петрович Любимов волен запретить к исполнению почти весь репертуар Таганки. Может возникнуть прецедент расформирования труппы. Для такого решения проблемы не подготовлена ни правовая, ни социальная база. А значит, терапия опять будет шоковой. Государству пора озаботиться проблемой, не дожидаясь очередных писем артистов, подающих сигнал SOS.


Мария Седых


"Итоги"

 

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе