Провинциальные театры: тенденции и перспективы

Чем провинциальный театр отличается от столичного О «провинциальности» часто говорят как о диагнозе, которым можно наградить театры, как глубинки, так и районов, близлежащих к Кремлю. Это понимают все вменяемые люди. Но у российской культуры есть несколько важных особенность: географическая удаленность регионов друг от друга (внутри одного Красноярского края от города до города ехать не меньше ночи), а также запредельная центростремительность политики в любой области – эти факторы в значительной степени влияют на разобщенность страны. В этой ситуации, когда все векторы повернуты в одну сторону, провинциальность часто оказывается следствием противоестественной культурной изоляции.
Эта разобщенность, прежде всего - информационная. Взгляните на полосы культуры крупнейших федеральных изданий: они гораздо чаще сообщают о спектаклях, идущих на сценах Вены и Парижа, чем о постановках, которые видит, к примеру, пермский или хабаровский зритель. По мнению редакторов, это немедийно, неинтересно, несобытийно. Как московский критик, выезжающий дважды в месяц в регионы смотреть спектакли, могу сказать совершенно ответственно – опубликовать статью о провинциальном театре в столичных СМИ практически невозможно. И это еще одно последствие византийской централизации России. Разбивать предубеждение против провинциального театра, витающее в обществе, - вещь столь необходимая, сколь и, увы, безрезультативная: кто не увидел воочию, не поверит.

Кстати, удивительно полезную вещь здесь нам предлагает блогосфера (в которую прекрасно встроилась театральная общественность, и через которую в театр словно бы вернулась социальная значимость) как реальная, действенная и эффективная замена традиционных СМИ. В блогосфере – пространстве более демократическом - провинциальные и столичные новости уравниваются, могут соревноваться, конкурировать. И неленивые и мудрые провинциальные театры, понявшие, что пресс-служба - это не обслуга, а третья власть в театре, механизмами социальных сетей уже активно пользуются.

Разбить стереотипы можно активной гастрольной деятельностью. И тут Москва, как мне кажется, должна протягивать руку провинциальной культуре. Фестиваль «Золотая Маска», сделавший немало для рекламы регионального театра, имеет один важный «недостаток»: перфекционизм, гонка за результатом. В ситуации неизбежного сравнивания лучшее в провинциальном театре становится часто более тусклым, затушеванным, чем лучшее в Москве и Петербурге. Да и напуганные шумом фестиваля артисты на чужой сцене оказываются не своей тарелке, уступая тем, кто играет на своем поле. Если думать о том, как действительно изменить культурную политику столицы, то, разумеется, необходимо предусмотреть некую резиденцию провинциальной культуры в Москве, причем, такую, где бы с провинциальных театров не драли деньги за аренду площадки. В Центре имени Мейерхольда, где я долго работал, такая программа была, и это имело колоссальный результат: приезжали десятки театров из России и бывших республик СССР. Сейчас такая программа вряд ли где-либо возможна, и это серьезная проблема. Москва обязана отдавать что-то провинции, делиться, ведь столица постоянно высасывает творческие кадры из региональных театров, не говоря уж о том, что четыре московских актерских вуза все равно, так или иначе, работают только на Москву; назад в глубинку возвращаются единицы.

Что же действительно происходит в провинциальной культуре? Процессы где-то замедлились до такой степени, что часто задается вопрос: "А нужен ли театр моей области вообще?» А где-то, напротив, театральная жизнь подвижна и энергична.

Рассматривая театральную жизнь целиком, всякий раз поражаешься одной тенденции: театр становится активным только на грани выживания. Как правило, стабильные «главные» театры города стоят мертвым грузом на своих площадях, а погоду в городе делают маленькие юркие труппы, чья инициативность вызвана условиями существования, которые не выбирают. Та же схема работает и на более глобальной территории: провинциальные театры порой именно из-за условий выживания становится более энергичными, нежели инертные московские труппы, исполненные самодовольства. Много лет наблюдая за московскими сезонами, невольно приходишь к неутешительному выводу: государственная культурная политика совершенно не отслеживает результат театральной деятельности. В Москве нет материального стимула делать прекрасный театр. Сравните, к примеру, интенсивность работы Российского молодежного театра, Центра драматургии и режиссуры, «Современника» и, например, Театра Российской армии или Театра имени Ермоловой. Картина ясная: что ни делай, деньги все равно поступят в том же объеме, всё зависит от личных амбиций, «кипячёности», «разбуженности» худрука или директора.

Но это Москва, пользующаяся вольницей столичной жизни, где театр в финансовом отношении - не конкурент более рейтинговым бизнесам. В провинции совершенно иная картина. Не раз было сказано о том, что в отсутствии Закона о театре, судьба провинциального театра и его финансирование сильно зависят от благоволения губернаторов и его личной позиции в культурном вопросе. Местные законы о культуре (неслучайно теперь в половине регионов обычные профильные департаменты называются - ни много ни мало – Министерством культуры конкретной области, края и т.д. - это при наличии головного Минкульта), как правило, облагают театр различными требованиями и нормативами. Часто театры России поставлены в ситуацию, когда необходимо - кровь из носу - обеспечивать высокий процент посещаемости или же «гнать репертуар», то есть играть гарантировано 300-320 спектаклей в год. Это - условие стабильного финансирования, часто отрицающее вообще любые экспериментальные поползновения. Столичный театр таких нормативов не знает, и экономический диктат и контроль их не столь крепко терзает.

Но и у этой «посадки на черный хлеб и воду» есть обратная сторона. Тут играет на руку натура русского человека: чем больше контроля, тем больше уловок и выкрутасов у директорского цеха. Зависимость от местного самоуправления и от кассы заставляет театры полагаться на умения и навыки директора. Именно сильный, крепкий директорский театр - это феномен последних лет российской провинции. Директора научились выруливать из экономических клещей, научились быть индендантами-кураторами собственных театров, научились работать без худруков (где-то под давлением себялюбия и самоуправства, а где-то и под гнетом кризиса этой профессии: «оседать» сегодня из режиссеров мало кто хочет). Обольщаться не стоит: в трети случаев директорский театр приобретает отвратительные «карабасовские» формы, но и отрицать пользу такой модели театра в провинции, где главная проблема - это быстрая сменяемость кадров и почти полное отстутствие местных специалистов высокого уровня, не стоит.

Провинциальный театр - место постоянных вакансий, которых нет в московских театрах. Поэтому самый полезный совет для молодых режиссеров сегодня - не ждать приглашения в МХТ и «Сатирикон» сразу по окончании института, а поехать, как «на дедовщину» в провинцию, поработать там несколько лет, набраться опыта и славы. К примеру, звезда мировой величины Дмитрий Черняков свои первые пять сезонов провел в глубинке, ставя по 3-4 спектакля в сезон по разным городам. В Москву он въехал уже «на белой лошади». В столице постоянно жалуются на то, что средний возраст руководителей столичных театров - пенсионный. А в провинции сегодня, напротив, даже слишком часто молодым дают театры. Марат Гацалов работает в Прокопьевске, Борис Павлович - в Кирове, Илья Ротенберг - в Лысьве, Максим Кальсин - в Магнитогорске и проч., и проч.

Губернаторы активно развивающихся регионов очень быстро поняли, что театр - самое легкое и дешевое из всех средств рекламы собственного региона. Театр - не только градообразующее предприятие, но и инструмент создания лояльного отношения к городу - его узнаваемый стиль. Эти, казалось бы, «вторичные» способности театра сильно влияют на фестивализацию современной театральной жизни - очень важный и отрадный феномен сегодняшней картины. Фестиваль стал формой информационного обмена, консолидации разрозненной страны, а участие в фестивалях театра стало знаком его качества. Пермский театр «У моста» именно за счет интенсивной фестивальной деятельности добился и своего высокого статуса среди иных трупп, и изумительной творческой формы: для артистов выезд и игра на чужого зрителя - это напряжение, тренаж, трудный опыт.

В провинциальной России сегодня огромное лабораторное движение. Тот же недостаток в режиссерах, пьесах, событиях заставляет театры изобретать формы внерепертуарной жизни: образовательные акции, мастер-классы, лекции, читки новой литературы, режиссерские эскизы. В советские годы казалось, что единица театра - это все равно спектакль, как тут ни крути; но опыт бытования театра в провинции, где интерес к театру необходимо подогревать постоянными PR-событиями, подсказывает, что интенсивность пусть даже мелких форм театральной деятельности помогать держать театр в струне.

В последние несколько лет наметилась любопытная тенденция. Современная пьеса стала в большей степени феноменом провинциальной культуры, нежели столичной. Именно с новым текстом и новым героем на сцене в провинциальный театр приходит обновление эстетики, режиссерского цеха и маркетинговых ходов. И это вовсе не свидетельство «провинциализации», «отступления» позиций современной пьесы, как, очевидно, хотелось бы думать недоброжелателям. Напротив, любопытнейший опыт. Во-первых, это свидетельство смены революционной стратегии продвижения нового текста на эволюционный, естественный. Во-вторых, разрушение стереотипа о «новой драме» как о мазохистской игрушке для сытых столичных буржуа. В-третьих, новая драма, написанная, провинциалами, как бы возвращается «на родину», где востребована её основная тема: опыт выживания, противостояния. Причем лабораторное движение касается не только современной пьесы. Например, Ярославский театр драмы при содействии столичного критика Александра Вислова-мл. провел читки забытых пьес Николая Некрасова - с огромным успехом возвративший театру вроде как классику, но не актуализированную современной культурой.

Россия - огромная страна, где происходит всего много интересного и разного. Например, изумительное движение театров малых городов (в частности, труппы двух городов Пермского края - Кудымкара и Лысьва - я без преувеличения могу назвать лучшими в России) или заметный эстетический прорыв в кукольном театре последних лет (а именно, опыт синтеза кукольного театра и театра художника). Важно понять, что проблемы столичных театров зеркально не отражаются на провинциальном опыте, а проблемы, скажем, театров центральной России, из которых она не может вылезти десятилетиями, легко и давно решились в театрах Сибири и Урала. Все чаще раздаются голоса о неэффективности модели репертуарного театра, системы актерских трупп как последнего оплота крепостной системы в России, но важно понимать, что если для Москвы и Петербурга это до какой-то степени действительно правда, то для провинции разрушение системы репертуарных театров, дотируемых государством, приведет к настоящему коллапсу, к разрушению материальной базы театральной культуры, к потере зданий. Хотя это опять-таки не означает, что российским городам не надо перенимать опыт «открытых площадок», очень серьезно раскрепостивших театральной жизнь последнего десятилетия в столицах.
http://www.teatral-online.ru/news/5706/

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе