Театральный октябрь. Осенние фестивали в этом году пройдут под знаком Станиславского

2013-й объявлен юбилейным годом К.С. Станиславского. В январе в Москве пройдут празднества в его честь. В юбилейной программе фестиваля «Сезон Станиславского» участвуют Питер Брук, Лев Додин, Эймунтас Някрошюс, Люк Персеваль, Кама Гинкас – целое созвездие мастеров, как хорошо знакомых столичным театралам, так и приезжающих в Москву впервые. Часть именитых гостей «Сезона Станиславского» потом переберутся в Санкт-Петербург на фестиваль «Балтийский дом», где также пройдут мероприятия в честь главного театрального реформатора.
«Сезон Станиславского» откроется «Божественной комедией» в постановке Някрошюса.Фото: С САЙТА ТЕАТРА


Программа «Сезона Станиславского» откроется «Божественной комедией» в постановке Эймунтаса Някрошюса, копродукцией фестиваля и театра «Meno Fortas». Самый головокружительный текст мировой литературы обрел здесь сценическое дыхание, прозрачность смыслов, тем, мотивов... «Божественная комедия» – одна из самых бытийственных театральных постановок последних лет, и, может быть, поэтому одна из самых актуальных. Это только кажется, что политики говорят важное о дне сегодняшнем, на самом деле о главном говорят только философы и поэты. Недаром от Данте отшатывались современники, и недаром его изгнали соотечественники, а постановка Эймунтаса Някрошюса уже разозлила рутинеров всех мастей. В «Божественной комедии» говорится о человеческой жизни, а стало быть, о вечных грехах мира: о корыстолюбии и властолюбии властей – церковных и светских. О местечковых страстях маленьких стран. О человеческой жизни, так легко разменивающейся на мелкую политическую монету... И ты ежишься в театральном кресле, наблюдая за тем, как легко красная тиара Папы превращается в шутовской колпак.

После трех спектаклей в Москве «Meno Fortas» переберется в Санкт-Петербург, где откроет программу «Балтийского дома».

Кроме Эймунтаса Някрошюса гостем двух столиц будет прекрасный фламандский режиссер Люк Персеваль. Частый гость международных фестивалей, в Москву Персеваль приезжает впервые и покажет здесь свою классическую постановку «Отелло», сделанную с фламандскими актерами, и новинку – премьеру «Вишневого сада», поставленную в гамбургском театре «Талия», чьим худруком он стал пять лет назад.

Действие «Вишневого сада» специально для «Талии» переписано немецким философом-драматургом Карлом Хегеманом; какие-то персонажи вычеркнуты, смешаны акценты. Лопахин тут говорит по мобильному телефону, а Яша щеголяет в костюме трансвестита. Но осталось и проявилось главное – история женщины, для которой ее сад и ее дом – частица ее самой. Вся ее жизнь – здесь, где могилы родных, где среди деревьев бродят призраки покойных мамы и сына. Она также не может уехать отсюда, как не могут эмигрировать вишневые деревья. Удивительно, но космополит и человек мира Персеваль последовательно и сознательно, умно и убедительно проводит в самых разных своих спектаклях крайне непопулярную сегодня мысль о кровной связи человека с его родным домом. Человек в его спектаклях вовсе не перекати-поле, свободно носимое в мировом пространстве. Скорее – дерево, прочно вросшее в свою почву, чьи корни, если обрубишь, будут кровоточить.

Еще один Чехов в программе «Сезона Станиславского» – «Три сестры» Льва Додина, впервые приезжающие в Москву. Долгий, растянувшийся на десятилетия диалог МДТ с Чеховым (Лев Додин ставил «Вишневый сад», «Пьесу без названия», «Чайку», «Дядю Ваню»), похоже, подошел к своему финалу-кульминации. Премьера Льва Додина в Малом драматическом театре входит в круг спектаклей-высказываний, спектаклей-исповедей, среди которых мхатовская премьера 1901 года, постановки Немировича-Данченко, Анатолия Эфроса.

Выстроенный сценографом Александром Боровским фасад дома Прозоровых то бесшумно наезжает на авансцену, то плавно скользит назад в глубину. В пустых окнах, как в рамах, застывают персонажи спектакля, вглядываясь в темноту. В истории «Трех сестер», как она прожита в МДТ, нет виноватых и нет победителей, а ощутимы надсадная тоска и боль (пожалуй, впервые так ясно звучит достоевский «надрыв» в чеховских героях). В 1922 году Станиславский писал Немировичу-Данченко о том, что «Три сестры» Чехова устарели, что после революции и Гражданской войны конфузно играть, что офицер уходит, а его дама остается. На сломе тысячелетий, в пору эсхатологического ожидания не то Третьей мировой войны, не то экологической катастрофы, мы, похоже, заново открываем для себя ужас одинокого человека, безнадежно вопрошающего молчащие небеса.

Из Петербурга в Москву приезжает еще один театр – Александринка, который привезет постановку московского режиссера Камы Гинкаса – «Гедду Габлер», неожиданное, резкое и убедительное прочтение Ибсена. Кама Гинкас возвращает на сцену чувства и мысли, о которых как-то давно не принято говорить: об ужасе физиологии, об унизительной зависимости души от тела, об уродстве отношений мужчины и женщины, если из них вынута любовь. О юных жертвах этих, таких обыденных отношений.

А завершает «Сезон Станиславского» постановка патриарха европейского театра Питера Брука. Спектакль-лекция рассказывает о театре, о природе театральности, о театральных кодах великих деятелей ХХ века.

«И старым бредит новизна», – когда-то, как всегда, точно заметил Пушкин. И театральный октябрь на берегах реки Москвы и реки Невы полностью подтверждает это наблюдение поэта.
Новые известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе