На будущей неделе на заседании правительства будет обсуждаться законопроект, разработанный в Министерстве культуры, согласно которому творческие работники драматических и музыкальных театров обязаны будут проходить конкурс, подтверждающий их профессиональную состоятельность. О необходимости внесения соответствующих поправок в Трудовой кодекс говорится не впервые — этот вопрос поднимался еще в 2011 году на встрече тогдашнего президента Дмитрия Медведева с работниками культуры. Фактически принятие законопроекта будет означать начало масштабной театральной реформы по переходу с бессрочных трудовых договоров на контрактную систему. О своем отношении к этой законодательной инициативе руководители ведущих российских театров рассказали COLTA.RU.
Виктор РЫЖАКОВ, художественный руководитель Центра имени Мейерхольда
Сегодня это единственная законодательная модель, позволяющая совершать ротацию в театре. То, что эта модель несовершенна, — другой вопрос, требующий обсуждения. Поэтому ее и необходимо использовать как единственную возможность цивилизованно решить вопрос обновления труппы. Особо надо подчеркнуть, что речь-то идет не о переходе с «бюджета» на «внебюджет», а о переходе с бессрочного трудового договора на срочный. Так что всякие льготы и прочая «социалка» у людей останутся. Любой специалист имеет профессиональную аттестацию, поэтому я не вижу здесь ничего предосудительного. Когда мы говорим об аттестации «творческого работника» — мы имеем в виду факт включенности человека в творческий процесс, а не качество творчества. Если ты считаешь себя независимым художником, не обязанным ни перед кем ни в чем отчитываться, — становись «свободным художником». А если работаешь в государственном театре — будь любезен отчитаться, что ты, условно говоря, в этом году в театре делал.
Павел РУДНЕВ, помощник художественного руководителя МХТ им. Чехова по спецпроектам
Мне кажется, что система срочных контрактов для актеров так же необходима, как и для руководителей театров, и переводить на эти рельсы театры нужно постепенно, но одномоментно, повсеместно. Действительно, не от хорошей жизни актерские бунты стали эффективным способом осуществления «культурной политики», и чаще всего они несправедливы, неправедны, действуют прямолинейно и в лоб. Пожизненное пребывание в труппе (равным образом и в руководстве театра) дает иллюзию приватизации театрального здания и государственного бюджета. «Балласт» в труппе (актеры, числящиеся, но по факту не работающие) — один из важнейших факторов торможения репертуарного театра. Если все труппы одномоментно окажутся контрактными, то и вакансий, стало быть, станет больше — вопрос мигрирования будет стоять не так остро, как сейчас.
А вот лицензирование мне кажется избыточной, ненужной формой контроля, которую тем более совершенно неясно, как осуществлять по справедливости. Творческую профессию сложно измерять в баллах, но на самом деле — в условиях конкуренции и срочной контрактной системы — способом измерения «эффективности» актера пусть будет его занятость, востребованность.
Считается, что новые контрактные условия могут развязать руки дирекции, которая станет избавляться от неугодных. Положа руку на сердце, замечу, что избавляться от неугодных можно абсолютно при любой системе, что повсеместно и происходит. В этом смысле контракт или пожизненное положение в труппе — вещи, которые вряд ли могут повлиять на этику взаимоотношений в театре. Но контракт приучает к главному: ответственности и условиям конкурентной борьбы, где свою состоятельность необходимо доказывать здесь и сейчас.
Пожизненное пребывание в труппе дает иллюзию приватизации театрального здания и государственного бюджета.
Если копать глубже, то одной из важнейших проблем актерской профессии в России является недообразованность актерского цеха. Рискуя навлечь на себя гнев, все же осмелюсь напомнить о том, что провинциальные актерские вузы по статусу часто приравнены к ПТУ, а в столичных институтах актеры учатся только четыре года, из которых последний курс уходит на постоянную сценическую практику, а первые курсы будущий актер по сути занимается почти только одним мастерством — не особенно отвлекаясь на лекционные дисциплины. А между тем культурный объем с каждым десятилетием только увеличивается, и изучение прошлого культуры — это путь в ее будущее. Концепция необходимости «глупого», «природного» актера в обстоятельствах высокоинтеллектуального театра XXI века не выдерживает никакой критики. Начиная с интеллектуальных построений Ежи Гротовского и других гениев театра ХХ века исполнительская функция артиста заменяется авторской, актер из «иллюстратора», ремесленника превращается в личность, в перформера. Поэтому вопрос усиления актерского образования по стране — это не такая уж бестактность, а насущная необходимость.
Так что пустую и непродуманную идею лицензирования лучше всего было бы преобразовать в какие-нибудь регулярные курсы повышения квалификации творческих работников.
Евгений ПИСАРЕВ, художественный руководитель Театра имени Пушкина
Я активно поддерживаю этот законопроект. В том, что касается драматического театра, он должен положить конец, с одной стороны, иждивенчеству, с другой — рабовладельческому строю. Противятся ему только неконкурентоспособные работники и руководители, привыкшие решать проблемы кадрового балласта неправовыми методами.
Борис МЕЗДРИЧ, генеральный директор Новосибирского театра оперы и балета
Сама идея абсолютно правильная. Работа театров (я говорю именно о стационарных российских театрах — их сегодня 600 с лишним) без законодательного обеспечения трудовых взаимоотношений невозможна. Трудовой кодекс в том виде, в каком он сегодня есть, не откликается на особенности творческого труда. Я давно уже среди тех, кто об этом говорит. Принятие этих поправок к Трудовому кодексу — важная стратегическая задача. Труппы переполнены, много балласта. При этом идет сжатие бюджетного финансирования.
Если посмотреть вокруг, то мы увидим, что государство в тех областях, которые считает важными, эти регуляции уже сделало. В военной службе совершенно ясно прописана привязка офицерских званий к возрасту. То же самое есть в госслужбе — есть возрастной предел. Хорошо организована эта система в профессиональном спорте — эта отрасль, как я понимаю, у нас важнейшая из искусств, поэтому там все прописано настолько четко и ясно, что никаких особых вопросов не возникает.
В общем, если говорить пафосно, поправки к Трудовому кодексу — это реализация многолетних усилий театрального сообщества. И если при утверждении в Думе каким-то образом не снесут смысл этих поправок — что вполне возможно, — тогда все нормально. Хотя очень многое еще будет зависеть от подзаконных актов — они должны возникнуть в течение полугода после того, как Дума утвердит предложенный законопроект (если утвердит).
Конечно, обязательно нужно предусмотреть социальные гарантии. У меня, например, вот такая практика сложилась — давно уже, с 1989 года. И в Омске, и в Новосибирске, и в Ярославле я так делал: с актерами — уже вышедшими за возрастные пределы, потерявшими форму, не занятыми в спектаклях, но в свое время положившими много труда на театр, — я веду переговоры, и если достигаю согласия, то они выводятся за штат по соглашению сторон, а я выплачиваю им пожизненно ежемесячную материальную помощь. У меня в оперном сейчас человек двенадцать таких.
Пенсия у них размером в 11—12 тысяч рублей, я им плачу 15 тысяч — не такие уж непосильные для театра деньги. Но мне эта ситуация важна для психологического климата: человек занимает то место, которое он занимает, и при этом чувствует себя уверенно — театр проявляет к нему уважение, у него есть постоянный пропуск в театр, он может посещать премьеры, праздники. Законодательно это оформить — нет никаких проблем. Меня сколько проверяли — все в порядке. Я другим директорам, и московским в том числе, про эту свою инициативу рассказывал — они во-о-от такие глаза удивленные делают! Они предпочитают на полставки перевести артиста, и все — больше театр им не занимается. Он зарплату получает, но не работает. Ну зачем такая двойственность?
Михаил УГАРОВ, сооснователь и художественный руководитель «Театра.doc»
Переход на систему срочных контрактов — это прекрасно. Сегодня в государственных театрах — полный организационный тупик, может, хоть такая мера чуть изменит тупизну существующего законодательства. А независимые театры (тот же «Театр.doc»), к слову, именно так с первого дня и существовали.
Дмитрий ВДОВИН, художественный руководитель Молодежной программы Большого театра
Я нахожу предполагаемые изменения в трудовом законодательстве по отношению к творческим работникам половинчатыми. Я неоднократно высказывался в своих статьях и интервью, что понятия «опера» или «искусство оперного певца» и «штатное расписание» не могут ужиться вместе. Специфика профессии «артист оперы» (а я могу говорить только о ней) — в том, что человек приобретает ее в течение многих лет, но может потерять профессиональную форму в одночасье. Заболев, переработав, получив сильный стресс и так далее. Почему назван срок именно пять лет между конкурсами на замещение, мне не очень понятно.
Я считаю, что тут идет смесь полумер с изобретанием велосипеда. Весь цивилизованный мир давно перешел на достаточно логически ясную контрактную систему. Для каждой профессии, для каждого жанра, организации, ситуации этот срок может быть разным. Но на мой взгляд, более логично ввести ограничение — «не более пяти лет», тогда все становится понятным.
(К слову — о профсоюзах. Если говорить об их роли в искусстве и творчестве, то первое, что незамедлительно должны сделать профсоюзы, — передать Москве и людям отданный им в свое время большевиками Колонный зал Дома союзов, бывшее здание Дворянского собрания, которое используется сугубо в бюрократических целях или сдается в аренду на каких-то немыслимых условиях.)
Что же касается тех артистов, которые попадают под удар в случае введения контрактной системы, то, во-первых, все должны понимать, что, вступая на артистическую стезю, люди сами подвергают себя значительному риску. Это условие и неотъемлемая черта профессии. Может быть, молодым людям, абитуриентам творческих вузов, это стоит разъяснять чаще и жестче.
Смесь полумер с изобретанием велосипеда.
Конечно, нужно предусмотреть гибкую систему переподготовки людей как в молодом, так и в более солидном возрасте — это касается, кстати, не только творческих работников. Должна существовать разветвленная система колледжей по получению иной, менее рискованной или более востребованной на данный момент профессии. Я знаю, как эффективно это работает, например, в США: если кризис коснулся, скажем, недвижимости, ты, будучи риэлтором, можешь даже в 50 лет пойти и переучиться на помощника адвоката или кого-нибудь другого.
Я неоднократно работал в комиссиях разных театров по аттестации артистов труппы. Могу сказать, что аттестация (а нам ее снова навязывают в новом законе) — крайне неэффективный и чаще всего сугубо формальный инструмент по приведению труппы в творческий порядок. Кроме нервов, конфликтов и судов это мало что дает.
Ситуация, когда артисту просто не продлевают контракт, гораздо более естественная. Да, тут не уйти от субъективизма внутритеатральных взаимоотношений. Но это неотъемлемая часть искусства, и это нужно принять. Прошу учесть, что я не директор театра и не дирижер, я являюсь вокальным педагогом и по идее должен насмерть стоять на стороне артистов. Но в первую очередь я — зритель, и оперный спектакль, его качество для меня важнее. Мы же работаем не для себя, а для публики, и тонкости работы отдела кадров зрителя не должны касаться. Публика нуждается в качестве, в ярких именах, порой — в именах новых. И потом, я не знаю ни одного значительного певца, находящегося в хорошей форме, который бы не имел возможности найти работу. Даже при такой заскорузлой штатной системе, как наша. Что касается тех, кто не тянет... увы, искусство, как и жизнь, — довольно жестокая штука.
Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ, художественный руководитель «Гоголь-центра»
Конечно, бессрочные контракты — это абсурдно. Все имеет свой срок, конец и начало. И давно было пора менять этот порядок, связанный с «бессрочностью». Но закона нет, а подготовленный проект я не читал, поэтому комментировать проблему в деталях не могу.
Мария РЕВЯКИНА, генеральный директор Театра наций, генеральный директор Национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска»
Это нужная норма, требование времени. Хотя такая практика была и раньше, я помню, как артисты проходили переаттестацию в 80-е годы, например. Такая процедура позволяет пересмотреть состав труппы, его соответствие творческой программе театра и художественного руководителя. Но, на мой взгляд, должны быть еще какие-то нормативные документы, которые регулировали бы дальнейшую судьбу тех, кто не пройдет переаттестацию, давали бы возможности для творческого роста и развития.
Николай КОЛЯДА, основатель и художественный руководитель «Коляда-театра» (Екатеринбург)
«У контрактной системы есть и оборотная сторона. Контракты развязывают руки руководителям, позволяя сводить личные счеты, избавляясь от неугодных или неудобных артистов» — прочитал я сегодня утром. Вот это и есть самое главное и самое страшное. Все это было уже в 80-е годы, когда я работал артистом в Свердловском академическом театре драмы. Называлось это «переизбрание». Тогда со мной в театре работала молодая артистка Татьяна Казакова, ныне художественный руководитель питерского Театра комедии имени Акимова. Таня много «не по делу», как считала администрация театра, «выступала» — то есть открыто критиковала всех и вся. И что? Ее выдвинули на переизбрание и выкинули из театра. Таня была моей подружкой. Было ее жалко невозможно. Она была талантливым человеком, впрочем — таковым осталась. Но спасибо театру за это «переизбрание»: Таня поехала в Москву, поступила учиться к Эфросу и стала тем, кто есть сегодня. Точно так же на моих глазах расправились с неугодным артистом Константином Петровичем Максимовым. Это был великий артист. Но неугодный. Его не «переизбрали». Я помню, как этот старый, немощный человек стоял в фойе театра и рыдал. Он проработал в театре 50 лет — и вот такая ему пощечина на старости лет. Так что — глупости все эти новые законы. Бред сивой кобылы. Они дают возможность расправиться с неугодными — вот и все. Почему в театрах не протестуют, почему никто не помнит о тех жутких событиях в восьмидесятые? Сколько голов полетело, сколько талантливых актеров было выкинуто из театров бездарными, подлыми режиссерами. Что, никто, кроме меня, не помнит об этом?
Дмитрий СИБИРЦЕВ, генеральный директор театра «Новая опера»
Абсолютно согласен с тем, что артисты музыкальных театров (ситуацию с театрами драматическими я не берусь обсуждать) должны регулярно подтверждать свой профессиональный уровень. В нашем деле выйти из формы очень просто. Когда работаешь в оперном театре и получаешь за это деньги, надо быть «в кондиции». Другое дело, что театр своим артистам (особенно тем, кто долгое время верой и правдой в нем служит) может предложить переход на вторые партии, кому-то — на административную работу.
Для переаттестации должна быть приглашена независимая комиссия, куда войдут известные специалисты, не имеющие отношения к театру, в котором проводится процедура переизбрания. Впрочем, можно предположить, что только дирижер, работающий в театре, точно знает, что тот или иной артист обладает отличными данными, но совершенно не умеет петь ритмично, вступать вовремя... А ведь на аттестации он споет арию под рояль громко, и комиссия не заметит его недостатков.
В «Новой опере» сейчас у каждого солиста заканчивается контракт 31 августа, и театр имеет право не продлевать этот договор. Мы попробуем сделать вот что: всем нашим дирижерам выдадим список солистов, каждый анонимно отметит тех, с кем он не видит возможности дальнейшего сотрудничества. Те из солистов, кто будет отмечен более чем в 50% анкет, будут вызваны ко мне на разговор о дальнейшей целесообразности работы в театре. В то же время любой из этих солистов имеет возможность изменить наше мнение о нем и спеть на специальном прослушивании, куда войдут не только арии, но и, скажем, сложные ансамбли.
Лично я стараюсь быть объективным (насколько мне позволяют мое образование, опыт и представление о должном профессиональном уровне). Пример — в «Новой опере» по-прежнему работает несколько человек, с которыми еще до моего прихода в театр у меня не сложились отношения. Тем не менее я отлично понимаю, что они для театра — люди полезные, и ни в коем случае не дам своим эмоциям одержать победу над здравым смыслом.
Екатерина Бирюкова, Дмитрий Ренанский