Глава «Табакерки» строит свое Зазеркалье.
27 ноября у Владимира Машкова день рождения — 55 лет. Но, похоже, дата и связанный с ней стандартный формат публичного отмечания его не волнуют.
фото: Наталия Губернаторова
В новой «Табакерке» на Сухаревской он упорно строит свое Зазеркалье. И зеркало здесь не фигура речи.
Из 2500 (!!!) кв. метров зеркал вот-вот сложится фойе. А на трех его этажах и в зале всех нас ждут невероятные встречи с необычным даже для театра. Обозреватель «МК» первым вступил в зазеркальный мир «Табакерки» и ее лидера. Отражаясь в зеркалах, мы поговорили об «Атоме солнца», школе на ходу, пластических аспектах бесконечности и о том, что значит бежать вперед или разбегаться в разные стороны.
Восемь месяцев назад, став худруком «Табакерки», Владимир Львович ошарашил всех своей программой, после чего многие посчитали ее если не бредовой, то весьма сомнительной, а ее автора — если не безумцем, то авантюристом. В самом деле — какая связь между театром и амбидекстрией (способностью писать двумя руками)?
Зачем переделывать здание, только что возведенное и торжественно открытое? Что за странная привычка в век скоростного Интернета всех фокусировать на внимании? Короче, сомнения, скепсис, палец у виска. Но история нас учит: только безумцы рвут шаблоны, меняют миры и судьбы. А получается чаще всего у тех, кто при всей одержимости идеей твердо стоит на земле и имеет большое сердце. Машков как раз из таких, и через две недели он уже готов предъявить то, о чем мечтал и громко заявлял.
Чаплин сказал: «Оно единственное не смеется, когда я плачу»
Итак, «Табакерка» на Сухаревской. Его кабинет. Тот самый, в котором, может, год провел Олег Павлович. В углу белая пластиковая доска, на ней фломастером написано: «внимание — воображение — чувства — оценка и действие».
На стене фотографии: Табаков с Машковым, он же с другими известными лицами. Черной кожи скрученный хлыст (к чему бы это?) и портрет А.П.Чехова маслом. А Машков с ходу, глядя на меня в упор, чеканит:
— Это мечта моя, которая сейчас реализовывается... Ну нет в мире нигде такого фойе зеркал, где полная гарантия того, что в этом театре вы встретитесь с самим собой. Две с половиной тысячи квадратных метров зеркал.
фото: Наталия Губернаторова
— Каких-то особенных?
— Они разные: по-разному отражают, по-разному настроены на мир. Мы — как отражение нашего учителя, зрителя, как отражение природы.
— Интересно, как давно ты тяготеешь к зеркалам и отраженному миру загадочному?
- Это суть актерской профессии. Одно из первых упражнений, которое ввел Константин Сергеевич Станиславский, называется «зеркало». Когда два студента садятся друг напротив друга — один ведущий, а другой ведомый. И задача их — не только в точности воспроизвести действия, а постараться войти в эмоциональный фон друг друга.
В подтверждение этого Чарли Чаплин сказал потрясающую вещь: «Я очень люблю зеркало. Оно единственное не смеется, когда я плачу». Ну что, пошли?
Этаж подсознания, комната бесконечности
Фойе. Первый этаж. «Картина маслом», как говорил Давид Гоцман, блистательно сыгранный Машковым в сериале «Ликвидация», до сих пор никем не превзойденном.
На лестницах, на полу, вдоль стен и, кажется, повсюду — металлические балки с блестящими и отражающими геометрическими поверхностями. Куча проводов, приборов мыслимых и немыслимых, рабочие, специалисты широкого и узкого профиля…
Практически все стены уже выложены зеркалами разных размеров и форм. Как тут не вспомнить «Королевство кривых зеркал» или «Алису в Зазеркалье».
А зазеркалье... о, это такой хитрый литературный прием. Помнится, в «Призраке оперы» у Гастона Леру именно через зеркало героиня попадает в подземное жилище Призрака. Зеркалам писатели присваивали названия и наделяли их магической силой. Например, зеркало Галадриэль из «Властелина колец» показывало видения из прошлого, настоящего и будущего. А зеркало Еиналеж из «Гарри Поттер и философский камень» выдавало самые сокровенные желания. Что бы пожелать посокровеннее? Нет, не успеваю и подумать, потому что бежим дальше.
— Здесь будет живое зеркало, — комментирует Володя на ходу. — Зрители ходят, а оно за ними. Здесь только все, что я люблю. А любовь — это прежде всего внимание. Согласна? Поэтому первый этаж у нас — внимание, второй — воображение, третий — чувства, а в зрительном зале и на сцене — действия и оценки.
— В общем, «Алиса в Зазеркалье». То есть Машков в зазеркалье.
— Как хочешь. Я готовлю встречу гостей, погруженных в этот мир. Это случится 8 декабря. Она будет состоять из трех действий: первое — вход зрителя в театр и знакомство с новым пространством — фойе зеркал. Знакомство с собой, своими нарядами. И все это в сопровождении удивительной музыки, воспроизводимой вживую на самых удивительных инструментах, включая хрустальную арфу.
У нас будет все необходимое для того, чтобы ввести человека в состояние правильного внимания. Здесь, видишь, уникальные ручной работы витражи. Они — как суть продолжения фантазий Эшера с его изменением миров, пространств и метаморфозами.
На заметку: Эшер Мауриц — нидерландский художник, яркий представитель имп-арта (imp-art), использующего для достижения оптических иллюзий особенности отображения трехмерных объектов на плоскости. Эшер в своих литографиях и гравюрах на дереве и металле исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии.
Судя по тому, что я вижу и что мне рассказывает Володя, зеркала будут практически повсюду: в буфете — золотые, а для девушек, как говорит Машков, — «похудательные».
Он выписал повара из Америки, с которым познакомился, когда еще там работал. Повар русский, прожил в Штатах 25 лет, имеет большой опыт ресторанной работы, что гарантирует «Табакерке» один из лучших буфетов.
— А вот здесь у нас (первый этаж, недалеко от входа. — М.Р.) «комната бесконечности», музыка... Когда будет готово, можешь тут помедитировать и постоять в пространстве бесконечности.
— А как в туалете с этим — ну, с зеркалами и бесконечностью?
— Для девочек бесконечность там, а там — для мальчиков. Мы сейчас стоим внизу, на этаже подсознания. Видишь, сколько радуги от зеркал? Ты еще найди себя попробуй в этих зеркалах. Не увидишь, пока не двинешься куда-нибудь.
— Волшебный мир, но все-таки с зеркалами не шутят. Я не про то, что они бьются, а про приметы. Например, что избыток зеркал в доме — знак беды? А еще есть прoклятые зеркала. А еще боязнь зеркал — спектрофобия и эйсоптрофобия. Не страшно?
- Приметы придумывают те, кто боится подойти к зеркалу, боится себя. Сократ сказал: «Смотрите в зеркало, чтобы молодые следили за своим телом, а взрослые люди понимали, как они изменяются».
У Брэдбери в романе «451 градус по Фаренгейту»: «Прежде всего мы должны построить фабрику зеркал. И в ближайший год выдавать зеркала, зеркала, ничего, кроме зеркал, чтобы человечество могло хорошенько рассмотреть в них себя».
Тут вся эта система направлена на то, чтобы лишить человека страха, и прежде всего актера. Когда ты знаешь, что делаешь по существу, тебе не страшно. В страхе не может существовать свободный артист — он должен освободиться от власти зрителя, от пьесы, условностей и штампов.
фото: Наталия Губернаторова
Подходим к группе молодых ребят, что в наушниках копаются в проводах, которые подведены к множеству металлических блестящих пластин:
— Ну как, ребята, получается? — интересуется Владимир Львович.
— Да, идет работа. Спасибо вам за фильм «Край». Это мой любимый фильм, — говорит один из парней.
— Вам спасибо. Когда доделаете, покажете? Сделаем фотку художественную. — И уже мне: — Я так с каждым разговариваю: «Ты со мной?» — спрашиваю. А здесь будет интерактивный портрет Табакова. Вокруг будут летать бабочки.
— Шутишь?
— Нет. Если помнишь, Олег Павлович очень любил бабочку носить и даже придумал такую награду для артистов, прослуживших долгое время в театре, — золотая бабочка с рубинчиком посредине и его золотой подписью. Для меня и для него бабочка является сутью метаморфозы.
Кстати, потолок над нами — холодного металла, весь из себя причудливо резной, повторяющий крылья бабочки. Пока есть пауза, спрашиваю:
— Володя, все-таки хочу понять: почему ты затеял модернизацию, по сути, нового здания? Оно современное, хотя и не без изъянов (окна не открываются, и при плохой работе внутренней вентиляции летом дышать практически нечем). А у тебя модернизация, новый дизайн.
- Модернизация означает одно: мы двинулись дальше, как и задумывал Олег Павлович. Но ему, к сожалению, не хватило времени. Не сил — их у него всегда было много, — а времени.
И я продолжаю то, о чем меня просил мой учитель. Подписывая мне книжку, он написал: «Я хочу, чтобы ты реализовался интенсивно и полно». И эта задача стоит не только передо мной, а перед всем коллективом. И для меня это эволюция. Движуха — это уже философия.
Атом солнца и кристалл таланта
В зале почти на 400 мест нет зеркал, но он тоже изменился. Машков перекрасил стены (мягкий оливковый), повесил занавес (холст, плетенный вручную), покрасил красные кирпичи задника сцены в черное — такая вот реплика с подвалом на Чаплыгина получилась. Все дерево по стенам не желтое, как было до недавнего времени, а протравленное, благородного оттенка.
— Вот уж не думала, что ты такой хозяйственный.
— Если бы я не был хозяйственным, я бы не поставил спектакли, которые шли по многу лет.
— Чей дизайн интерьера?
— Идея — моя, реализация — большого коллектива. Ходил пальцем показывал. Это работа воображения в чистом виде. Ну вот скажите, где еще есть такая «Эйфелева башня»...
8 декабря в «Табакерке» именно в этом зале начнется «Атом солнца». Так называется программа, которую Машков готовит на открытие.
— Это, по сути, презентация нашего будущего иллюзионно-драматического шоу «Атом солнца». По мысли Олега Табакова, каждый талантливый человек должен проглотить атом солнца, который впоследствии должен отдать. То есть чтобы получить, нужно отдать.
— «Атом солнца» — привет от футуристов. Будет что-то фантастическое?
— Именно. Мы попытаемся понять, что такое зеркало. Что находится внутри атома солнца и внутри кристалла таланта. И что такое отражение, воображение, конфликт. И в итоге — откуда мы берем этот талант? Кто нам помогает? И чтобы в этот день мы ни делали на сцене удивительного, будет задействована вся наша невероятная машинерия, свет, вся труппа и, конечно же, школа.
Я реализую то, что реализовывали Константин Сергеевич и Олег Павлович — школу на ходу. Когда студенты, поступив в школу, буквально с первых недель могут работать в профессиональном театре рядом с профессиональными актерами и перед настоящими зрителями.
Вот это и есть обучение на ходу, когда педагоги могут подтверждать свои знания действиями, а студенты сразу на сцене понимают, это их место или нет. В общем, мы покажем нашу дальнейшую задумку, чуть-чуть для самих себя приоткроем новое пространство.
— Насколько мне известно, параллельно «Атому солнца» ты репетируешь «Матросскую тишину». Это как «Синяя птица» или «Чайка» для МХАТа?
— Олег Павлович и называл «Матросскую» «Чайкой» нашего театра; во-первых, потому что эта пьеса полностью впервые была поставлена у нас в подвале. Ведь раньше, в «Современнике», ее закрыли, и это была огромная трагедия.
— Ты тогда сыграл Абрама Шварца. Что помнишь из того периода?
- Я не только помню, что он мне говорил, — я знаю, что бы ему сейчас понравилось, какой кусок моего правильного существования. В 24 года дать роль такого масштаба и глубины — фактически это убийство человека.
Все знали, что Абрама Шварца должен был играть Табаков, а мы все — вокруг него. И вдруг на 3-м курсе он дает мне эту роль. Я был на грани отчаяния — понимал, что освоить это не могу ни по возрасту, ни по своему состоянию. Я ненавидел себя молодым, понимал ущербность молодости и страдал от отсутствия опыта. А Табаков с его знанием, как должно быть, был очень яростен и настойчив.
Я в то время не спал практически вообще. Момент моего отчаяния, который совпал с отчаянием маленького человека Абрама Ильича Шварца, — это понравилось Табакову. И тогда я понял, что меня так же любил мой отец. И так во мне появился этот человек, которого я никогда не видел со стороны.
— И теперь ты снова будешь Абрамом Шварцем. Первый выход на сцену после 20-летнего перерыва. Как ощущения?
— Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя работа. В этом смысле для меня это тоже испытание и вызов.
— Насколько будет обновлен состав «Матросской тишины»?
— Полностью, на 99 процентов.
— А кто будет играть Додика, сына Шварца?
— Об этом поговорим попозже, перед самой премьерой. Она состоится в январе, в важный для нас день 27 января, когда все вспоминают холокост. Мы пригласим из «Современника» тех, кто был на той, исторической генеральной репетиции, после которой спектакль закрыли.
— Да, то, что я увидела, впечатляет: масштаб, идеи, сложные задачи... Готовы ли все быть твоими союзниками и не испытываешь ли ты сопротивления внутри театра?
— Я работаю и пытаюсь активизировать людей к самостоятельному творчеству. Главное тут внимание и понимание, насколько внимателен человек или нет. Любая ошибка — это потеря внимания. Значит, надо определить: это случайность, усталость или саботаж.
— Ты не ответил на вопрос о сопротивлении.
— Я достаточно динамично существую и только личным примером могу добиться ответной реакции. Так получилось, что в последнее время здесь не было… ну, что ли, личной заинтересованности, какой-то веры в продолжение.
— Прости, что перебиваю, а хлыст на стене твой или Олега Павловича?
— Это казацкий хлыст. Его мне подарил Федор Добронравов.
— Инструмент воспитания?
— В основном у меня пряники, а это подарили. Не пользуюсь. Меньше всего я люблю какое-то воинственное состояние, когда нужно кричать на людей. Это бывает, скорее, от досады, но еще раз говорю: не люблю людей в состоянии страха. Не люблю людей эгоистичных, невнимательных друг к другу. Наше дело коллективное — все идут за одним вверх.
Послушай, я здесь 211 или 212 дней — и все это время занимаюсь тем, что встречаю людей, знакомлюсь, даю им задание, они его выполняют и дальше я понимаю, это динамичный человек, заинтересованный или нет. Я всем предлагаю работать. Двери открыты для всех, кто работает, а кто не работает, тот… Я не тронул ни одного человека, дал всем год. Год разбега — или вперед, или разбега в разные стороны.
— А если артист или другой сотрудник театра не разогнался и не догнал тебя, что тогда? Конкретные выводы?
— Неконкретные действия в театре не нужны. Для победы нужна атака. Атака на свою лень, свои невнимание, эгоизм, глупость. «Усвой, что сделали предшественники, и иди дальше», как говорит Толстой.
— Что за пристрастие к цитатам?
- Не цитаты, для меня это сформулированный опыт. Человек изменяется в зависимости от предлагаемых обстоятельств. Вот у меня сейчас такая степень ответственности. За каждое дело отвечает один, только один человек. Я за все это отвечаю — от фойе до того, как в него войдут зрители. И вместе с тем за то, что происходит на сцене.
Я стою на сцене все время. Даже если меня там нет. Сейчас идет прогон — я там. Если что-то неудачное будет у них, хотя я с ними не занимался, — виноват я. Я досадую, если у артиста что-то не получается. А когда что-то получается, счастлив.
— А как же твои съемки?
— Пока возможности сниматься нет. Может, она появится летом в выходной. Но так у меня и выходных нет. Я прихожу рано утром, ухожу за полночь. Мне важно, чтобы люди, приходя к нам в театр, отдыхали, жили и радовались. Я очень хочу, чтобы театр был открыт с девяти утра. И в нем уже работало театральное кафе, шли экскурсии. Мне ясна моя сверхзадача, и я от нее не отступлю.